Охота на волков (Живым не брать)
Шрифт:
— Латыпов был? — как бы между прочим спросил Бушмин. — Или Заруцкий приезжал?
— Про первого не знаю, но Заруцкий точно здесь был... Коллегу моего, значит, увезли, а меня вместо него назначили... Так что снайпера здесь, капитан, абсолютно ни при чем.
Бушмин немного выждал, чтобы его сотрудники смогли детально осмотреть воронку и собрать «образцы». Потом жестом показал своим людям, чтобы рассаживались по бэтээрам.
— Командир, ты все же прибери дерьмо, — сказал он на прощание вэвэшнику. — Негоже, чтобы патроны валялись по всей округе!
Пока пылили по трассе до Ассиновской, Бушмин размышлял над этой историей. В комендатуре его снабдили совсем другой информацией; похоже на то, что там сотрудники сами были не в курсе событий. Получается, что кто-то из милицейских начальников дал возможность своим подчиненным ЦУ замять всю эту историю, списать все на неких снайперов...
Командир блокпоста, расположенного между Ассиновской и селом Новый Шарой, был холоден и неприветлив.
— Каратаев, ко мне! — подозвал он одного из бойцов. — Ты присутствовал при перестрелке? Здесь товарищ капитан из комендатуры интересуется. Расскажи, что видел своими глазами.
Бушмин решил пока не возникать: прежнего командира, как и на соседнем «блоке», сняли с поста и увезли, кажется, в Моздок. Назначенный на его место вэвэшник то ли сам не хочет распространяться о недавнем ЧП, то ли получил на этот счет вполне определенные инструкции.
Бушмин скептически осмотрел свидетеля — парнишка лет девятнадцати, с фонарем под глазом и незажившей болячкой на губе.
— Что это с вами, рядовой? — поинтересовался он. — Что у вас с лицом?
Каратаев шмыгнул носом, потом нехотя выдавил:
— Упал, товарищ капитан.
— Так я тебе и поверил, — усмехнулся Бушмин. — Не хочешь говорить правду, не надо... Пойдем-ка, Каратаев, отойдем в сторону.
Они обогнули каменное строение. Бушмин помолчал несколько секунд, озирая окрестности — перед ними лежало открытое поле, — потом поинтересовался:
— Ты кто у нас будешь?
— В каком смысле, товарищ капитан?
— Военная специальность у тебя какая?
— Снайпер я, — почему-то вздохнув, сказал Каратаев. — В учебке науки проходил, потом в Чечню направили.
— Снайпер, говоришь? — обрадовался Бушмин. — Отлично! У тебя, значит, наметанный глаз, верно? Можешь показать, откуда по вас работал стрелок?
Парнишка изобразил на лице работу мысли. Бушмин уже обратил внимание, что боец ведет себя как-то странно: старательно отводит глаза в сторону, а временами оборачивается, как будто опасается, что их разговор кто-то подслушает.
В общем, вэвэшник вел себя как нашкодивший подросток, который опасается, что взрослые могут вывести его на чистую воду.
Бушмин без труда раскусил его нехитрую игру. Но для себя решил: пока не следует наседать на бойца, для начала нужно попытаться установить с ним доверительный контакт, разговорить свидетеля — возможно, тот сам, без угроз и понуканий, вызовется сообщить что-нибудь интересное и полезное для «капитана Михайлова».
— С другого края пустыря стреляли, — Каратаев вытянул руку, показывая направление. — Бац! Потом еще раз — бац! Одного нашего наповал, а другому в живот... А потом и замкомвзвода попался: он был без «брони», так пуля ему прямо в сердце вошла... Я сам не все видел, потому что...
Каратаев, который явно что-то скрывал, вначале потрогал болячку на губе, потом принялся мучительно скрести в затылке.
— Что мы с тобой руками размахиваем? — усмехнулся Бушмин. — Мы же с тобой профи, верно? Держи инструмент...
Андрей извлек из своей полевой сумки супербинокль «геовид» фирмы «Лейка», доставшийся ему в качестве трофея в деле под Чихи-Юртом. Безупречный дизайн и превосходные характеристики. Даже когда просто берешь такую вещицу в руки, получаешь эстетическое удовольствие, настолько все качественно, продумано и выверено до микрона. Цельный корпус бинокля — он как бы весь сделан из одной заготовки — затянут в черный резиновый корсет с прослойкой из высокопрочного пластика. Вещь исключительно ценная и дорогостоящая, а потому иметь в своих арсеналах подобного класса инструментарий могут только элитные команды — типа «Дельты», «ГСГ-9» или британских «САС». А также некоторые вольные стрелки, асы.
— Вот эт-то да... — На простоватом лице солдата отразилось мальчишеское восхищение. — Я про такие слышал, но в руках держать не доводилось.
Он вскинул бинокль к глазам и стал рассматривать через семикратную оптику противоположный край лежащего прямо перед ними незапаханного поля.
— Я слышал, что вместе с лейтенантом Завидеевым забрали одного вашего солдата, — как бы невзначай заметил Бушмин. — А тебя, Каратаев, дознаватели допрашивали?
— Не-а, со мной до вас никто не говорил. У меня, товарищ капитан, с внешностью... это... был непорядок. Лейтенант Завидеев так и сказал: скройся с глаз, чтобы твою битую... кхм... Короче, приказал, чтобы я не появлялся на виду. Про то, что контрактники снайпериху отловили, все наши пацаны знали. И что они держат ее в зиндане, тоже знали, мы ж не слепые!
Опустив бинокль, он бросил виноватый взгляд на офицера.
— Я той ночью спал, товарищ капитан! Винтовка с вечера стояла в пирамиде, это могут все наши подтвердить! Я слышал от ребят, что снайперша ночью как-то выбралась на волю из зиндана, может, мелкий пацан ей помог, которого она зачем-то при себе держала... Двое ребят дежурили ночью, они как-то проморгали это дело, недосмотрели, что на пост забрались чужие и что снайперша... Хотя, может, и не она, а кто-то другой. Даже в казарму забрались и много чего унесли, в том числе и мою «эсвэдэшку».
Каратаев совсем по-детски шмыгнул носом, продолжая смотреть своими красными кроличьими глазками на допрашивавшего его офицера. Наверное, пытался понять, как капитан оценивает полученные сведения, особенно эпизод с пропажей «СВД».
— Я ж спал, товарищ капитан, — продолжал оправдываться паренек. — Двое наших ночью бдили на посту, я уже докладывал вам, да? Разве я виноват, что из пирамиды украли мой винтарь? Могли любой ствол забрать, но почему-то именно «эсвэдэшку» мою забрали... Я пытался доложить лейтенанту, а он даже слушать меня не захотел!