Охота на волков
Шрифт:
— Скажите… вы жалеете?
— О чем?
— О том, что спасли мою мать. И меня. Я о том, что… вы же столько усилий приложили к этому. Рисковали собой, хотя не должны были.
Женщина задумчиво склонила голову на бок и повернулась к солнцу, придирчиво и недовольно взглянув на него невидящим взглядом.
— Я много чего была не должна, девочка. Например, не должна была жить, после того как твой папаша убил моего мужа и сыновей.
Я сжалась от ее слов и кусок буквально застрял у меня в горле, заставив невежливо закашляться. Сделала спасительный глоток кофе и вот уже хотела выразить свои, без сомнения, лишние соболезнования, но Майра разразилась злым хриплым хохотом, окончательно вогнав меня в смятение.
— Что? Хочешь сказать тебе меня жаль? Ой, да не заливай. Тебя не волки воспитывали. Ты чужачка в этом мире, ею и останешься, даже несмотря на любовь своего волчонка. И плевать тебе на все наши старые дрязги!
Не знаю, можно ли было уколоть сильнее, но это ее замечание заставило меня вспыхнуть от негодования и одновременно с тем заледенеть внутри от мерзкого чувства, ее правоты.
— И все же, это не значит, что я останусь в стороне. Теперь это и мой мир тоже.
— Ой ли? — хитро прищурилась ведьма, — Думаешь своего истинного под хвост пустила, теперь все можно? И даже нос свой совать куда не следует?
— Хватит. — резко бросила я и поднялась с места.
Вежливость-вежливостью, но говорить с собой в таком тоне я позволять не собиралась!
— Ты куда? Неужели кофе невкусный? — с усмешкой осведомилась она, заставив меня разозлиться еще больше.
— Что бы вы там не думали, я способна понять вашу боль! И даже то, что во мне вы видите отражение мужчины, ставшего ее причиной. Но я — не он. Я не ваш проклятый Руг Орманн! Я никогда его не знала и уж точно ни за что не поддержала бы его. Да, мой отец чудовище! И что же вы теперь от меня хотите? Чтобы я отвечала перед вами за его поступки?
— Тшш… разошлась. — Майра махнула на меня рукой и небрежно выбросила в сторону остатки своей гренки. — Сядь уже, волчица. Что ветру твои слова, что мои? Унесет и не вспомнит. Сядь, говорю.
Добавила настоятельным тоном и не заговорила, пока я, все еще пылая от негодования, нарочито громко не плюхнулась обратно на пенек.
— То-то же. А что до твоего вопроса, то нет, о своих поступках я не жалею. Я последняя из северного клана и если бы я ушла вслед за своим истинным супругом, никто бы не отомстил за нас.
Мысль о том, что она была так же как и я, связана с кем-то, и так ужасно его потеряла, словно отрезвила меня, заставив гнев утихнуть. Я и правда в тот миг почувствовала ее боль, как свою. Смогла бы я пережить потерю Кайрэна, если одно только расставание с ним рвало сейчас на части сердце?
— У вас тоже была истинная пара?
— Да… и я благодарю и проклинаю предков за этот дар. — подумав, ответила женщина. — Потому что не было ничего прекраснее, чем получить его и страшнее, чем потерять.
Теперь мне стало еще больше стыдно. Может она и ведет себя не так приветливо, как стоило, но определенно была права в том, что я чужая. Для нее и для ее мира, который так внезапно вытеснил мой прежний.
— Простите. Я вспылила.
— Это нормально. — Неожиданно добродушно усмехнулась Майра, — Я не знала ни одной волчицы с покладистым характером. Обычно наши волки этим грешат. Еще моя бабка говорила, любой настоящий волк-оборотень — тот еще подкаблучник.
Я не сдержала улыбки, но что-то в ее словах корябнуло меня по живому и я решила переспросить.
— Вы сказали, что никто не отомстил бы за вас. В чем ваша месть?
— В том, что я все еще живу и следую пути, предназначенному мне предками.
Майра задумчиво коснулась подвески на груди. Это был длинный черный коготь — волчий, сразу поняла я и сердце кольнула жалость. Наверно он принадлежал кому-то из ее близких… или даже врагу. Но совершенно точно очень многое для нее значил.
Ведьма печально улыбнулась, словно, прочтя мои мысли, и тихо добавила:
— Они явились мне в день смерти моего истинного супруга и велели выколоть себе глаза, потому что нести бремя справедливого возмездия можно только совершенно ослепнув.
— Почему вы так считаете?
— Потому что месть на самом деле не бывает справедливой. Смотря в глаза убийцы за миг до того, как разорвать ему глотку, каждый видит такого же убийцу. Себя.
— Так слепота нужна вам для очистки совести?
— Нет. Слепота нужна мне, чтобы не свернуть назад, если сердце наполнится жалостью и потребует остаться милосердной к врагам.
— И что вам…
Перед моими глазами вдруг запрыгали темные мушки, а голова пошла кругом так быстро, что я едва не свалилась с пенька на котором сидела.
— Что… что со мной…
— Ох, девочка, ты задаешь так много вопросов! Ну, просто вылитая твоя мать.
Я попыталась подняться, но упала на колени, вылив на себя оставшийся в чашке горячий кофе и даже не почувствовала, как он жжется через одежду.
Чудовищно запоздалая догадка разрядом электричества прошибла тело:
— Вы… не пили… вы… опоили…
Майра рассмеялась и ее хохот окружил меня словно эхом.
— Поверь, так лучше для тебя. — Она замерла, подняв лицо к небу, и с удовольствием потянула носом воздух. — Они уже здесь. Пора прощаться.
— Что? — слабость свинцом сковывала тело и вот, я уже не стояла на коленях, а лежала, едва приподнимаясь над зеленой травой, пахшей влагой и лесной свежестью. — Вы же… поклялись Кайрэну… вы же сказали, что со мной ничего не случится, пока вы живы.
— Все так. И я всегда держу свое слово.
Удар, с которым я рухнула на землю, погасил свет вокруг меня и приглушил звуки. Смутные образы, тени, отзвуки, кружились теперь вокруг меня, заставляя желудок сжиматься в бессмысленных спазмах, а тело то мелко дрожать от холода, то пылать от невыносимого жара.