Охота на выбивание [СИ]
Шрифт:
— С ума сойти! — пробормотал Юрий, а потом подал второй снимок, с Михаилом Пахарем и его напарником. — А вот этих мужиков ты, случайно, не знаешь.
Рябцев долго рассматривал снимок, потом отрицательно покачал головой.
— Ты знаешь, в городе почти триста тысяч жителей, и всех их я знать не могу. Этого мужика где-то я видел, — он ткнул пальцем в изображение Михаила, — но и вот этого я тоже где-то встречал. И недавно ведь!
Он почесал затылок.
— Склероз, что ли, начинается? Рановато что-то. Пить я бросил, но, наверное, поздновато.
— Слушай, Антон, если вспомнишь, кто это, то позвони мне, — попросил Юрий.
Астафьев черкнул на бумажке номер своего мобильника, и они расстались.
— За эту консультацию будешь должен мне эксклюзивный
— Идет, — согласился Юрий.
Он не знал в этот момент, что сейчас в очередной раз решается его судьба.
— Я не понимаю, как ты можешь постоянно либо промахиваться, либо вообще угробить совершенно других людей! — Михаил Пахарь был зол. Его напарник выглядел подавленным, он постоянно подкашливал, да и лицо было словно у больного человека.
— Я не знаю, как так получилось, — устало заговорил он. — Они поехали в красной «десятке». "Десятка" эта осталась стоять около мотеля. Я видел, как она зашла в номер, видел ее лицо. Не мог же я опознаться!
— Как это не мог, когда ты грохнул какого-то таксиста и чуть не отправил на тот свет жену Зотова! А потом, что же потом ты с ним не разобрался? Сколько времени уже после этого прошло!
— Да где с ним разбираться? Я и следующую ночь до часу дежурил около его дома, он так и не пришел. Я простыл там на этом чертовом мотоцикле! Где он ночевал — черт его знает!
— Слава, нужно его убрать любой ценой. Эта баба там значения не имеет, ей все по хрену, лишь бы номер отработать. А вот он опасен, очень опасен! Папашка в этом прав.
— Ладно, попробую что-нибудь еще, — сказал Славка, и вылез из машины.
— Попробуй ту мою штучку! — крикнул ему вслед Пахарь. — Учти, там две минуты!
— Я помню!
Михаил развернул машину, и поехал в сторону своего автосервиса. Это было довольно большое, четыре бокса для большегрузных машин, здание. Были готовы стены, крыша, стояли огромные, железные ворота. В трех боксах были вырыты бетонированные смотровые ямы. Оставив машину, он прошел в боксы, посмотрел по сторонам, и, сплюнув, вышел на улицу. Вытащив мобильник, он начал звонить Васину.
— Слушай, Николай, куда делись мои таджики?
— Это ты меня спрашиваешь?! — удивился тот. — Я что, их, по-твоему, должен пасти?
— А ты сегодня не заезжал к нам сюда?
— Нет, ты же знаешь, где мы. Постой, — в трубке раздались какие-то отдаленные голоса, потом снова прорезался голос Васина. — А, слушай, Михаил, мне тут подсказывают, всех таджиков, скорее всего, забрала милиция. У них там какой-то рейд по поводу теракта в Москве. Шкурят всех нелегалов. Так что, возможно, прихватили и наших орлов.
— Ну, ладно, хорошо. Поеду, сейчас, выясню.
Но уехать он никуда не успел. В это время из-за угла задней стенки гаражей вывернулась сначала один автомобиль, потом второй. Это были иномарки, «Геленваген» и шестая модель «Ауди». С некоторых пор Михаил начал побаиваться подобных визитов, и не зря.
— Долго не разговаривать, сразу дать по тыкве и вырубить. Разговаривать мы с ним не здесь будем, спустим в подвал, привяжем к трубе, а потом начнем задавать вопросы, — так Самоха инструктировал своих людей. Сам он по сравнению с ними смотрелся щуплым подростком. — И осторожней с ним!
— Да упакуем мы его, не дрейфь, — пробасил самый могучий из них, по кличке Амба.
Между тем Михаил закурил сигарету, и, прищурившись, ждал, когда подъедет этот небольшой кортеж. Стекла были тонированные, поэтому лиц сидящих в них людей он разглядеть не смог, но, на всякий случай, сделал два шага к зданию, и остановился на пороге одного из боксов. Но когда он увидел, с какими лицами из машин вылазят приехавшие к нему в гости люди, он сразу исчез внутри здания. За ним побежали сразу трое, но когда они ворвались в бокс, слегка закупорив своими плечами калитку ворот, от Пахаря осталась только лежащая на полу сигарета. Все трое ошалело огляделись по сторонам, но владельца автосервиса нигде не было. А в
— … твою мать! Куда он девался? — спросил Амба.
— Сквозь кирпичи просочился, — хохотнул кто-то.
— Вон! Вон он куда ушел! — один из братков ткнул пальцем вверх. Там, между плитой перекрытия и стенкой был прогал, в который как раз мог пролезть человек. — Туда он ушел!
— Нихрена себе!
— Да ты чего гонишь, тут четыре метра! — возразил другой. — Как он взобрался то?
В это время со стороны улицы донесся какой-то шум, в котором опытные люди сразу узнали удары кулаком по человеческому телу. Все бросились назад, но тут калитка, в которую они все вошли, захлопнулась, и скрежет железа по железу подсказал пехотинцам Самохи, что их заперли надежно. Пахарь же, вставив в замочные ушки лом, обернулся назад, где на земле корчились от боли два оставшихся боевика Самохи. Сам он с бледным лицом сидел в своем «Геленвагене», лихорадочно пытаясь достать из-под сиденья пистолет. То, что произошло на его глазах, подсказало ему, что могла случиться с Марком и его людьми. Оружие он достал, но и Пахарь, обшарив карманы одного из своих «крестников», так же обзавелся пистолетом Макаров. Тут изнутри гаража начали звучать выстрелы, но они только производили вмятины в толстом железе. Передернув затвор, Михаил выстрелил в сторону Самохи, и только то, что тот на секунду раньше упал на пол, спасло ему жизнь. Михаил подбежал к машине, попытался ее открыть, но та была надежно закрыта. Тогда он начал стрелять по дверце. Пахарь успел выстрелить трижды, прежде чем и по нему самому открыли огонь. Оглянувшись, он увидел, как из соседнего бокса выбежали двое боевиков. Лазить по стенке, как он, они не могли. Но братки все же догадались выстроить пирамиду, и подсадили к лазу двоих своих людей. Один из них, видя положение бригадира, сразу начал стрелять, а второй побежал открывать остальных. Он уже взялся за лом, но меткий выстрел Пахаря свалил его на землю. Но второй противник Михаила продолжал стрелять, укрываясь за железные ворота бокса. Теперь они стреляли по очереди, и положение Пахаря стало совсем хреновым, когда один из очухавшихся боевиков все сумел подняться, и, чудом миновав пули Пахаря, выдернуть из проушин лом. Скрипнув зубами, Пахарь побежал назад, выпустил на ходу последнюю пулю в колесо «Ауди», и, подбежав к задней стенке гаражей, пользуясь какими-то совсем ничтожными трещинами в кирпичной кладке, с ходу взлетел на крышу гаража, сделал кувырок, и исчез из вида стрелявших. Все это было проделано настолько быстро и красиво, что, на несколько секунд вся братва замерли, не веря глазам своим.
— Вот, е… мать! Как таракан по стенке, — сказал Амба. Потом он очнулся, и, глянув на разбитое стекло «Геленвагена», подбежал к машине. Он рванул дверцу за ручку. А так как в это самое время за нее с другой стороны взялся и Самоха, то он с криком боли вывалился к ногам гиганта.
— Самоха, ты че!? — спросил Амба, разглядывая корчившегося у его ног бригадира.
— Че-че, х… через плечо! — сквозь стоны выдавил он. — В больницу рули, быстро! Подстрелил он меня, гад!
Это оказалось не так-то просто. «Ауди» с пробитым колесом завихляло, и уткнулась багажником в кучу песка, перегородив дорогу. После нескольких попыток выбраться из этой ловушки, парни просто подняли машину и отнесли ее в сторону. На ходу, постанывая от боли, Самоха дал команду Амбе: — Найди мне Астафьева. Привези в больницу.
— Это кто такой? — удивился тот.
— Это тот мент, что был в толчке в «Колумбии». Только по человечески его приведи, а то ты все кости переломаешь, и притащишь мне мешок с дерьмом. Мне его не упаковать в ящик нужно, а поговорить, понял? Так что, уважительно с ним. Все догнал?
— Лады, что уж сразу то рылом в лужу тыкать? — обиделся Амба. — Я же с понятием. Привезу по полной форме, пылинка с башки не упадет.
— Дай мне мобильник, — велел Самоха. — Надо остальной братве позвонить.