Охота в Лагарте. За два часа до темноты
Шрифт:
— Отлично. Когда я могу видеть тебя?
— В любое время. Сейчас, если хочешь.
— Хорошо. Я сейчас же беру такси и еду.
— Давай начнем с того, чем ты занимался сразу же после я школы. Что ты тогда делал? — спросил Пик.
— Работал в гараже, заправлял автомашины.
— После окончания школы с отличием?
— Можно было пойти клерком в местный банк и получать два фунта пять шиллингов в неделю с ежегодной прибавкой пять шиллингов в неделю. Ты, наверное, помнишь, что в тридцать седьмом было не густо с работой. Если у тебя нет связей по школе, — сказал Фейн.
— Очевидно, у тебя возникло недовольство жизнью?
— Вероятно.
— Странно, что интеллигент твоего типа не пришел к коммунизму, — сказал Пик.
— Я не верил в массы.
— Некоторым образом, — сказал Пик, — я начал лучше, чем ты. Как продукт доктора Барнардо, я начал с начала. Несколько подбадривает, когда все делаешь с самого начала. Ты, вероятно, попал между двумя стульями.
— Меня беспокоит одна вещь, — сказал Пик. — Годы тысяча девятьсот тридцать девятый — тысяча девятьсот сорок пятый. Как ты думаешь заполнить их?
— Я не совсем тебя понимаю.
— Кстати, ты получишь для заполнения анкету. Я видел одну из них. Они спрашивают все, вплоть до размера твоей обуви. И мы не без основания подозреваем, что они проверяют эти данные. Что ты скажешь на это?
— Что, если просто признать факты?
— Тогда тебе не разрешат въезд в страну. Неужели ты полагаешь, что они действительно пригласят тебя на Кубу, в коммунистическую страну, если ты признаешь, что ты пошел добровольно в испанскую армию генерала Франко?
— Я не понимаю, почему бы им не разрешить. Прошло много времени, и я мог бы перевоспитаться.
— Мой дорогой Чарльз, ты просто не имеешь ни малейшего представления о характере людей, с которыми ты будешь заниматься. Мы намерены искать человека с таким же именем и фамилией, биография которого за эти шесть лет может быть соответствующим образом использована. Кстати, что заставило тебя вступить в партию под вымышленным именем?
— Мой отец. Он устроил бы мне скандал, если бы узнал это.
— Однако, к сожалению, ты под своим собственным именем пошел в армию Франко.
— К тому времени я уже никому не подчинялся. В любом случае я был доволен самим собой. Я хотел, чтобы все знали это.
— Что ты защищал нашу западную цивилизацию от большевиков, — сказал Пик.
— Я не защищал, а сражался за нее. Защищают статическое общество, так называемую демократию, если тебе угодно, сражаются за динамическое общество.
— Извини меня, — сказал Пик.
«Неужели он действительно такой? — удивился про себя Пик.
— Кроме испанского эпизода, мне не совсем приятен твой послужной список во время войны. Я намерен подключить тебя к чему-нибудь безобидному, вроде учебно-воспитательной службы.
— Ради бога!
— Слово «разведка» неприятно воздействует на слух иностранца. Не будет никакого вреда в том, что мы отбросим все, что их может беспокоить.
— Ты знаешь лучше это дело.
— Мы намерены послать тебя в Канаду, — сказал Пик. — В газету «Новая граница» в Торонто, которой руководит группа чудаков. Они выступают за кубинцев. Наша организация только что купила эту газету. Конечно, это было сделано через подставных лиц, так что редакция не знает, кто новые владельцы газеты. Им сказали, что политика редакции должна быть прежней. Ты знаешь политику этого типа. Свободу всем, даже неграм. Ты будешь работать в газете, и все будет устроено так, что тебя пригласят на Кубу. Там в прошлом месяце был их человек. Ты пробудешь в Канаде две или три недели, пока заявление и документы пройдут все инстанции.
— Небольшое дело. Когда мне начнут платить?
— Сразу же. Как только мы придем к соглашению. Я подхожу к этому вопросу. Ты будешь получать тысячу фунтов в неделю как я уже тебе говорил. Кстати, мы не советуем тебе связывать твое имя с этими денежными расчетами. Лучше не открывать счета к банке в Швейцарии, а платить тебе непосредственно. Ты можешь назначить доверенных, которые откроют счет на их общее имя. Это очень просто устраивается.
— Как прикажете.
— Б Канаде с тобой свяжется наш представитель и даст тебе последние указания, но пока я считаю, что ты должен изучать вот это, — сказал Пик и передал ему пакет. — Две книги по опознаванию танков на немецком языке: «Справочник по танкам» и «Вооружение и тайное оружие Советов». Особую ценность представляет вторая книга. Я хочу, чтобы ты был в состоянии определить любую советскую бронированную машину с первого взгляда. Я надеюсь, что ты понимаешь по-немецки.
— Читаю со словарем, — сказал Фейн.
— Остальные изданы Пентагоном и описывают радиолокационные станции. Они также имеют значение, если даже не более важное. Да, вот еще одна книжечка об опознавании самолетов.
— Так много?
— Я думаю, что да. В любом случае ты получил домашнее задание на неделю или на две. Как скоро ты можешь выехать, если потребуется?
— Послезавтра, — сказал Фейн.
— Я боюсь, что потребуется больше времени, чтобы все увязать. День или два потребуется на подыскание соответствующего человека с биографией для прикрытия неприятного периода твоей жизни. Я предлагаю тебе закончить все приготовления и ждать до тех пор, пока мы все не закончим.
Пик пожал Фейну руку и уже в дверях сказал:
— Хорошо бы захватить твою знаменитую книгу по экземпляру на каждом языке. Они тебе бы пригодились. Захвати с собой также переписку за последнее время с твоими издателями. С коммунистами, конечно.
— У меня горы этих писем, — сказал Фейн. — Также почта почитателей, если она представляет какой-нибудь интерес.
— Возьми все это с собой, — сказал Пик. — В виде вещи, которую можно положить в чемодан. Оставляй его открытым, когда ты будешь на Кубе. Кто-нибудь проявит к этому специальный интерес.
Фейи проводил гостя и спустился с ним вниз. Ничего не было сказано, и Пик насвистывал мотив из «Вест-сайдской истории».
3
На другой день Фейн вылетел в Торонто, а в 9 часов утра следующего дня он уже представился редактору газеты «Новая граница», которая располагалась в старом районе нижнего города, восточнее Новой улицы. Редакция газеты занимала все этажи полуразвалившегося четырехэтажного здания.
Фейн, недолюбливавший американцев, увидел типичного представителя Нового Света, удивительно напоминавшего черепаху. Это был Паппи Сауерби. Крючковатый нос и небольшие, плотно сжатые челюсти придавали его лицу выражение насмешливой суровости.