Охота за атомной бомбой: Досье КГБ №13 676
Шрифт:
— Да, это хорошие правила, — согласилась Леонтина, — но что мне делать, если Аллен вдруг проболтается?
— Напомни ему, — посоветовал Моррис, — что это он выдал тебе промышленный секрет. В случае осложнения обстановки ты ничего не знаешь про пулемет. А его за такую болтливость могут вышвырнуть с работы и отдать под суд.
Перед такими доводами Аллен не устоял, охотно откликнулся на просьбу Леонтины и даже попросил вознаграждение в размере двух тысяч долларов. Начиная с этого момента вербовка его была для Луиса не более чем детская игра. Аллену присвоили псевдоним Фрэнк. Он сказал, что мог бы вынести с завода все детали и узлы пулемета, за исключением ствола, который был слишком велик и тяжел, чтобы пронести его незаметно. Поскольку эта деталь
Просто наудачу Москва предложила, чтобы Фрэнк, если он достаточно высокого роста, спрятал бы ствол у себя на спине под пальто. По счастливой случайности его рост и ширина плеч оказались подходящими. «Американская команда» приняла решение осуществить этот план, и в один прекрасный день Аллен вышел с завода в Хартфорде с более прямой фигурой и более напряженной походкой, чем обычно. Спустя несколько дней из Нью-Йорка прибыл Луис с пустым футляром для контрабаса. Пулеметный ствол был помещен в футляр, крышка футляра с треском захлопнулась, и Луис вернулся в тот же день к себе домой под видом музыканта.
Это была только первая часть операции. Оставалось еще доставить музыкальный инструмент в помещение консульства СССР, за которым ФБР вело постоянное наблюдение. Всякий незнакомый человек, который попытался бы проникнуть внутрь консульства, мог быть задержан. Передать контрабас одному из его сотрудников за городом представляло большую сложность, так как последний мог оказаться под персональным наружным наблюдением. В итоге именно Луис придумал решение. В черном гетто он отыскал бродягу, который согласился за небольшое вознаграждение передать «контрабас» некоему джентльмену, одетому в сиреневые брюки и куртку с серыми клетками и с дирижерской палочкой в руке. Их контакт должен был произойти на барахолке в Гарлеме.
Через некоторое время чернокожий бродяга оказался среди торгующих, предлагая покупателям рынка свой «инструмент», но проинструктированный продать его только «дирижеру оркестра». В условленный час появился покупатель и обратился к продавцу: «Сколько стоит ваш футляр?» Получив оплату, продавец отнес «контрабас» в машину покупателя и покинул рынок.
Операция была проведена удачно. Прототип пулемета был доставлен в консульство, а затем дипломатической почтой переправлен в Москву. Впоследствии, когда Соединенные Штаты по соглашениям о ленд-лизе начали поставки в СССР самолетов, оснащенных новым пулеметом, операция, удачно проведенная Коэном, потеряла свое значение. Но неожиданный подарок, полученный не по ленд-лизу, не снизил ценность операции, а агенты показали себя преданными и смелыми.
Ночь на Лубянке
Некоторое время спустя после операции «Пулемет» Центр получил оценку работы Луиса. Шифротелеграмма, подписанная резидентом, была адресована Петрову — оперативный псевдоним заместителя Берия Всеволода Меркулова.
«Москва, Центр
Секретно, Особой важности
Тов. Петрову
С учетом указания № 26-С Луисом завербован на идейно-политической основе агент Мортон. В настоящее время он используется в изучении немецкой колонии в Нью-Йорке и в вербовочной разработке активного ее члена военспеца Рихарда. Прорабатывается мероприятие по продвижению Мортона в один из промышленных центров штата Мэриленд, в котором началось производство новых видов вооружений американской армии.
Кроме того, Луисом приобретены еще два источника — Фрэнк и Рэй. От последнего получены особо секретные материалы по радарам и сонарам. (Чертежи и расчетные данные будут направлены через курьера.)
Считаем необходимым информировать также о том, что американская пропаганда продолжает утверждать, что Советским Союзом подписан перед войной предательский пакт Молотова — Риббентропа о ненападении, который позволил Гитлеру легко расправиться
Максим».
Меркулов отреагировал незамедлительно:
«Прошу подготовить записку в МИД с сообщением о намерениях Соединенных Штатов и Великобритании оказать нам военно-техническую помощь».
Прочитав резолюцию, Фитин бросил взгляд на настенный календарь: на нем были жирно обведены красным карандашом цифры 20.00. Вспомнив, что на этот час Абакумов назначил оперативное совещание, он взглянул на старинные часы на стене. Заседание начиналось через шесть минут. Фитин устремился к сейфу, взял из него нужные документы и вышел из кабинета.
Вернулся в кабинет он далеко за полночь, и вызвал Яцкова и Квасникова. Оба были на месте, так как во времена Сталина сотрудники ведомства на Лубянке заканчивали рабочий день не раньше трех часов ночи.
После нескольких слов по поводу совещания, которое только что состоялось у Абакумова, Фитин продолжил жестким тоном:
— Мне были высказаны серьезные упреки по поводу работы наших резидентур за рубежом. А именно в отношении сбора важной информации оборонного характера. Мы ведем войну. Советские люди гибнут из-за недостатка военного снаряжения…
Яцков и Квасников обменялись взглядами. Это не ускользнуло от внимания генерала, который продолжал:
— Да, Советский Союз не был готов к войне. Мы должны это честно признать. Но сейчас я не буду говорить о виновных. Не об этом сейчас речь. Следует сказать, что для нас нет сейчас задачи более срочной, чем добывание военной информации и развертывание широкомасштабных операций по проникновению на военные объекты и в научно-исследовательские учреждения, в которых разрабатываются и создаются новые образцы военной техники. В самую первую очередь мы должны сконцентрировать наши усилия на новых видах вооружений. Вспомните, что говорил в Америке по этому поводу руководитель УСС. Что в настоящее время война идет не только на полях сражений, но и на других фронтах. Именно так же думает и мистер Черчилль. Но, очевидно, ваш уважаемый коллега Вадим не слыхал этого, хотя сидит от него на расстоянии человеческого голоса. Вот уже два месяца или даже больше, как мы не получаем никакой информации от Горского. Он послал нам отчет о заседании Комиссии по урану и считает, что больше у него никаких забот нет.
Фитин оставил свой язвительный тон и продолжил:
— Вчера мы получили шифродонесение генерала Склярова о том, что военная разведка завербовала в Лондоне ученого-атомщика самого высокого уровня. Я взбешен оттого, что это сделали не мы. Ученый несколько дней крутился вокруг советского посольства и хотел по своей инициативе предложить Советскому Союзу свои услуги. Надо полагать, наши ребята спали там беспробудным сном. Абакумов пообещал поставить о нем в известность Лаврентия Павловича, с тем чтобы узнать, не передадут ли военные нам этого источника.
Фитин сделал паузу, повернулся к Квасникову и произнес:
— Подготовьте в Лондон шифротелеграмму с указанием Горскому на его оплошность. Проинформируйте его о возможной передаче агента Чарльза на связь нашей резидентуре. Попросите переговорить с генералом Скляровым, пусть он объяснит тому, что не нужно доводить дело до такого состояния, чтобы потребовалось вмешательство Берия.
— Хорошо, — согласился Квасников. — Но есть ли хоть какой-то шанс, что военная разведка позволит нам забрать себе такого ценного источника?