Охота за атомной бомбой: Досье КГБ №13 676

Чиков Владимир

«Нет возражений в отношении материалов, касающихся деятельности Комитета государственной безопасности (КГБ). Никаких других комментариев.

Подписано: А.П. Кандауров.

3 июля 1992 г.»

С 1992 года первая часть «Нелегалов» подверглась существенным изменениям, но в ней была сохранена документальная основа изданной на французском языке книги «Как Сталин похитил у американцев атомную бомбу». Поэтому я вправе утверждать, что подготовленное мною описание истории советских агентов, известных под фамилией Крогер, основано на материалах в высшей степени секретных источников, подлинность которых засвидетельствована КГБ. Естественно, что я один ответствен за литературную обработку и историческую интерпретацию этих материалов.

Подводя итог документальной основе этой книги, следует сказать, что она, во-первых, включает в себя досье № 13 676 под названием «Дачники», состоящее из семнадцати коробок документов, в каждой из которых от трехсот пятидесяти до четырехсот листов, то есть в совокупности более шести тысяч страниц. Во-вторых — мои личные беседы с главными фигурантами этого дела — супругами Крогер, их куратором и другими сотрудниками КГБ. И, наконец, в-третьих — другие досье КГБ, беседы и публикации, включая статьи и книги, опубликованные сравнительно недавно, и в основном в России. При недостатке информации я без колебаний использовал устные сообщения разведчиков, а также дополнял картину за счет некоторого домысла, когда находил это уместным. С американской стороны ряд материалов и аналитических документов был добавлен моим соавтором Гари Керном. Все подстрочные сноски принадлежат ему. Я полагаю, что читатель сам определит, кто из авторов представил тот или иной источник информации.

Книга написана в форме документальной исторической прозы. В России этот жанр имеет большие традиции. Характерным для него является опора повествования на документальные материалы, сообщения прессы или личные свидетельства. В некоторых случаях те или иные сцены с участием исторических лиц могут быть воссозданы, диалоги — вымышлены. Но эти приемы литературного домысла ни в коей мере не ослабляют фактологическую основу книги. Читатель поймет, что это только средство для придания жизненности историческому повествованию. В других случаях сцены, диалоги и описания могут в точности соответствовать материалам письменных или устных источников, а также свидетельствам и имеющимся документам. По мере развития повествования авторы старались как можно более четко придерживаться этих принципов.

Мне хотелось бы добавить, что документы, письма и т. д. не являются предметом вымысла, они могут лишь подвергаться некоторому сокращению и несущественной стилистической и синтаксической правке. Что касается документов спецслужб, в первую очередь прошедших через процесс шифрования, то их текст может быть несколько изменен, с тем чтобы избежать присущей им телеграфной сухости языка, а также дословного совпадения с зашифрованным текстом и официальными формулировками. Информация, которая и на сегодняшний день является секретной, из текстов исключена. Но содержание текста ни в одном документе изменено не было, никогда не говорилось, что Икс встретился с Игреком, если такой встречи не было, или наоборот.

Подобный жанр существует в литературе не только России, но и других стран. В Америке широко известен роман на основе реального события, а на телевидении — документальная драма. Хотя и то и другое аналогично современной российской документальной прозе, следует сказать и о существенных различиях между ними. И роман, и документальная драма обычно создаются вслед за каким-нибудь сенсационным событием или происшествием. Они правдоподобно воссоздают, нередко с добавлением реальных или вымышленных деталей, картину события, которое до этого уже подробно освещалось в средствах массовой информации и хорошо известно читателям или зрителям.

Однако русская документальная проза зачастую повествует о фактах, которые ранее не были известны. В советские времена, когда идеология и цензура имели решающее влияние, исторические исследования и университетские монографии подвергались строгому надзору и регламентации. Литературная форма, допускающая вымысел, зачастую позволяла опубликовать информацию, которая иным образом вообще не могла появиться.

Вероятно, наиболее близким западным эквивалентом выбранной мною литературной формы является «историческое повествование» при условии, что рассматриваются события недавней истории и что жанр не запрещает манипулировать характерами и выводами, а также оставляет достаточно места для воображения автора. Цель авторов состоит в том, чтобы рассказать о разведчиках, занимавшихся добыванием сведений о создании атомной бомбы, опираясь при этом на подлинные документы, мемуары и свидетельства, а также обоснованные предположения, но только в самую последнюю очередь, когда все другие возможности получения информации полностью исчерпаны.

Я выражаю признательность за неоценимую помощь в работе Леонтине и Моррису Коэн (супруги Крогер), которые принимали меня у себя дома, дали исчерпывающие ответы на все вопросы и доброжелательно терпели мои неоднократные визиты.

Анатолий Яцков рассказал мне об операции, проводившейся в Америке советскими спецслужбами с целью проникновения в тайну создания атомного оружия, с позиций человека, являвшегося одним из главных участников этой операции. Владимир Барковский, Леонид Квасников, Александр Феклисов, Юрий Соколов и Юрий Пермогоров — эти ветераны советской «атомной» разведки неоднократно встречались со мной и рассказывали о своих впечатлениях, взглядах и выводах по этому делу. Воспоминания, которые я о них сохранил, мне особенно дороги по той причине, что некоторых из этих людей уже нет среди нас: ушли из жизни Леонтина Коэн (1992), Анатолий Яцков (1993), Леонид Квасников (1993) и Моррис Коэн (1995). Юрий Дроздов — бывший руководитель нелегальных разведывательных операций за рубежом был моим консультантом и взял на себя труд проверить факты, изложенные в русскоязычной версии рукописи. Борис Козлов — директор Института естественных наук и технологий и Владимир Визгин — доктор физико-математических наук осуществили научное редактирование текста. Игорь Прелин — оперативный работник с более чем тридцатилетним стажем — прочитал рукопись, рассматривая ее под профессиональным углом зрения. Естественно, однако, что ответственность за конечный результат исследования лежит полностью на авторах.

Слишком много шпионов

Более всего в ходе изучения дела № 13 676 меня поразил тот факт, что в Лос-Аламосе (штат Нью-Мексико), где в рамках проекта «Манхэттен» создавалась атомная бомба, находился и второй советский агент. Первым агентом был Клаус Фукс, которого разоблачили и в 1950 году приговорили к тюремному заключению за передачу атомных секретов Советскому Союзу. Как и Фукс, этот второй агент был ученым-атомщиком, непосредственно участвовавшим в создании атомной бомбы. Сведения, переданные им через агентов-связников советской разведки, в числе которых была и Леонтина Коэн, по важности были сравнимы теми, которые передавал Фукс, если не ценнее их. В отличие от Фукса, его никогда не арестовывали и даже не подозревали. В последних публикациях по советскому атомному шпионажу его называли «Персей», однако его настоящий псевдоним — Млад.

Далее мы убедимся, что Фукс и Млад были не единственными советскими агентами, действовавшими в Лос-Аламосе. Сначала моим побуждением было поместить эту сенсационную новость уже в первых публикациях по теме, однако непредвиденные обстоятельства вынудили меня сделать это только на данном этапе. Под этими обстоятельствами я имею в виду появление поразительных мемуаров отставного генерал-лейтенанта КГБ, в которых не признается ничего из того, что известно лично мне и всем остальным в отношении советских «атомных» агентов: «Спецоперации: Лубянка и Кремль. 1930–1950 гг.» Автор — Павел Судоплатов (написаны в соавторстве с Анатолием Судоплатовым — сыном автора и американцами супругами Джеральдом и Леоной Шехтер). В этой книге рассказывается в основном о специальных операциях разведслужб: убийствах, похищениях людей, акциях саботажа, партизанских войнах. Я не считаю себя вправе высказываться на такие темы, но одну главу, посвященную «атомным» шпионам, все же позволю себе прокомментировать.

Судоплатов утверждает, что научный руководитель проекта «Манхэттен» Роберт Оппенгеймер совместно с Энрико Ферми и Лео Сцилардом (оба — ученые-физики с мировой известностью) якобы были заодно с советскими агентами и потворствовали утечке секретов. «Они действовали, — пишет Судоплатов, — не как завербованные агенты, а скорее как не связанные обязательствами соучастники, готовые обходить действующие правила или отводить взгляд в сторону в то время, когда более молодые коллеги в интересах НКВД грабили их лаборатории. Они также практиковали устные доклады по своей деятельности, демонстрируя таким образом свое желание оказать помощь. Кроме того, — продолжает Судоплатов, — известный физик, советский перебежчик Джордж Гамов был склонен к сотрудничеству под угрозой репрессий в отношении его семьи, оставшейся на Украине».