Охота за атомной бомбой: Досье КГБ №13 676
Шрифт:
Деньги были истрачены на личные и профессиональные нужды — покупку книг, оплату рекламы и объявлений. Каталог Питера Дж. Крогера был разослан во многие страны мира. Количество заказов росло. Питер сам их обрабатывал, выписывал счета, запаковывал книги и отвозил на почту. Дело набирало обороты. Правда, Крогеры не покрывали полностью все расходы, зато они постепенно завоевывали известность и уважение, с помощью которых Питер надеялся, что в один прекрасный день он будет принят в Ассоциацию торговцев антиквариатом. Добиться такой чести в британском иерархическом обществе, пронизанном классовыми предрассудками и обычаями, было, конечно, нелегко.
Теперь Крогерам оставалось выполнить еще одну, главную задачу:
Кроме того, существовали и другие преимущества. Коттедж был расположен поблизости от III военно-воздушной базы США, что создавало идеальные условия для передачи и приема радиосообщений, которые становились недоступными для перехвата МИ-5 из-за постоянных переговоров по радио между диспетчерской службой и самолетами, находившимися в воздухе.
Крогеры приобрели дом стоимостью в 4200 фунтов стерлингов в долговременную рассрочку, чтобы не вызвать подозрения относительно их финансовых возможностей, и принялись перестраивать его по своему вкусу. Тут они уже на расходы не скупились: купили новую мебель, переделали электропроводку, укрепили входную дверь и дверь черного хода цепями и сейфовыми замками, на окнах установили решетки. В кабинете они разместили стеллажи и установили складную лестницу на чердак.
Соседям они объяснили, что подобные дорогостоящие ремонтные работы были вызваны необходимостью защитить ценные старинные книги от возможных похитителей. Такие объяснения звучали весьма правдоподобно.
Итак, завершилась первая фаза лондонской операции — адаптация и легализация. Весной 1956 года пришло время приступать ко второй фазе.
Операция «Лондон-2»
Пока Крогеры обустраивались в Лондоне, их куратор Бен обосновался в другом месте.
В марте 1955 года, проведя несколько месяцев в Канаде, он прибыл на пароходе в Нью-Йорк. У него был фальшивый канадский паспорт, выписанный на имя Гордона Лонсдейла. Едва ступив на берег, он отправился в английскую столицу, где, как и Крогеры, некоторое время жил в гостинице, затем переехал в квартиру на Олбэни-стрит. Здание, где находилась его квартира, называлось «Уайт-Хаус» («Белый дом») и принадлежало Канадской заграничной лиге, с которой Бен контактировал еще в Торонто, чтобы придать достоверность заключительной части своей легенды. Это была превосходная идея, поскольку Лига автоматически становилась гарантом канадского гражданства, а сотрудничество с ней помогало установить связи с различными деятелями и организациями Великобритании и даже обеспечивало получение бесплатных билетов на концерты и спортивные мероприятия. Также в Торонто он контактировал с Международным Союзом молодежных христианских ассоциаций, а в Лондоне записался на курсы по изучению китайского языка при университете, где он надеялся познакомиться с будущими британскими дипломатами. Итак, Бен, он же Лонсдейл, прибыл в Лондон, обогащенный различными связями и питающий радужные надежды.
Однако создается впечатление, что он не торопился приняться за дело. Он прогуливался по Лондону, посещал Букингемский дворец,
Теперь, когда Коэны обустроились и были готовы к действию, их контакты с Лонсдейлом возобновились. Втроем они встретились в ресторане, где отметили Рождество. Лонсдейл, а мы отныне будем называть его именно так, встретил их с распростертыми объятиями. Он шепотом объяснил им, что подобное поведение в многолюдном месте служит великолепным прикрытием. Тем не менее свидание прошло не совсем гладко. Питер все больше и больше беспокоился об отце. Он знал, что после смерти матери тот находился в подавленном состоянии, и потому отчаянно хотел вернуться в Нью-Йорк, чтобы свидеться со стариком.
— Я иногда думаю, что, наверно, было бы лучше, если бы нас оставили работать в той же, скажем, Канаде или в какой-нибудь латиноамериканской стране. Вся беда в том, что не мы выбираем, а нас выби…
— Перестань, Бобси, скулить! — оборвала его на полуслове Хелен. — Опять ты за свое?
— Ну зачем же так, Лона?! — остановил ее Лонсдейл. — Пусть человек говорит о наболевшем.
— Мне надоело его нытье. Между прочим, это все идет у него от ностальгии. Он почему-то в последнее время сильно скучает по своему отцу. Свихнуться можно…
— Ну а по кому же ему еще скучать? — заступился за Питера Лонсдейл. — Мать у него умерла, поэтому, вполне естественно, он беспокоится об отце. Могу заверить тебя, Пит, мы тоже не забываем о нем. По указанию руководства Центра его ежемесячно навещает небезызвестный тебе Марк. Он сообщает, что твой отец чувствует себя нормально. Ему известно, что у вас все в порядке, что вы находитесь теперь в полной безопасности. От вашего имени ему ежемесячно помогают деньгами.
Рассказывая об этом Питеру, Лонсдейл проявил немалую осторожность: не желая волновать его, он умолчал о том, что сотрудники американского ФБР давно пытаются через родственников узнать, где находятся Коэны. Прибегая к различным уловкам и ухищрениям, они не давали покоя и отцу Питера.
Интуитивно чувствуя, что Лонсдейл чего-то недоговаривает, Питер все больше начинал мрачнеть, погружаясь уже в который раз в хаос неотвязных мыслей об отце. Впрочем, Питеру в некоторой степени была присуща сентиментальность, и долгая разлука с отцом только усилила его и без того глубокую привязанность к Америке. С жадностью, острой болью и тоской перебирал он свои воспоминания о Колумбийском университете и небоскребах Манхэттена, о хорошо знакомых местах в устье реки Гудзон и золотых пляжах у Нью-Йорка, и грезилось ему, как он бродит по ним и лицо его освежает порывистый ветер Атлантики, разглаживая морщины…