Охота за Красной Шапочкой
Шрифт:
— Веселенькая перспектива, — усмехнулась Хорькова, закурив новую сигарету.
Глава VIII ОКУРОК СО СЛЕДАМИ ГУБНОЙ ПОМАДЫ
— Димыч, — спросил у друга Ромка, когда милицейский «уазик» скрылся за поворотом, — как ты догадался, что машина Снегиревой заминирована?
— Элементарно, Орех. Я вычислил алгоритм причинно-следственной связи.
Орешкин глаза вытаращил:
— Чего-о? Ты сам-то понял, что сказал?
— Да понял, понял. Смотри, как дело было. Скелет и Паук
— Какой час?
— Ну тетка же нам говорила, что они приходили за час до нашего прихода.
— Ну и что?
— Как «что»?! Киллеры нас на целый час опережали. За это время они могли десять раз Снегиреву ухлопать. Но когда мы приехали в агентство, она была еще жива. Значит, Скелет с Пауком выбрали для себя более спокойный способ убийства. То есть подложили в «Мазду» бомбу с часовым механизмом.
— Железная логика! — признал Орешкин.
— Вот я про все это и подумал, когда Снегирева к своей тачке побежала. А дальше ты знаешь…
— Круто мы от них свинтили. Прямо как в настоящем боевике. Скажи, Димыч?!
— Конечно, круто, — согласился Димка и добавил: — Айда на чердак!
— На чердак? — с недоумением повторил Ромка.
— А ты думал, зачем я ключ у Чайникова взял?
— Чтоб отнести Василь Василичу.
— На фиг мне Василь Василич. Мы начинаем новое дело, Орех.
— Какое еще дело?
— Дело о покушении на жену банкира Дзюбинского, — значительно произнес Димка и рассказал другу все, что он узнал от отца о покушении на Стеллу Лебзак. — Сейчас мы поднимемся на чердак и как следует его обыщем.
— Так его же обыскивали.
— Правильно, обыскивали. Но ничего не обнаружили.
— Значит, там ничего нет, — сделал вывод Орешкин.
— Ошибаешься, Ромыч. Это значит — плохо искали. Короче, полезли.
Мальчишки направились к подъезду. Прямо у входа в подъезд стояли два алкаша. Один с возмущением рассказывал другому:
— Понимаешь, Серега, я ему говорю: «Ты мне две бутылки обещал». А он мне: «Нет, одну». А я ему: «Нет, две». А он мне: «Нет, одну». А я ему: «Нет, две»…. — Алкаша явно заклинило.
— Разрешите пройти, — сказал Димка.
Алкаш посмотрел на Молодцова пьяными глазами.
— Понимаешь, парень, — стал он объяснять Димке, — я ему говорю: «Ты мне две бутылки обещал». А он мне…
— Кто он? — перебил Молодцов.
— Василь Василич… Он для Евсюкова вторую бутылку пожалел. А у Евсюкова — золотые руки. Евсюков сказал, что поставит замок на чердак — и поставил…
— Пошли, Димыч, — сказал Ромка.
— Подожди, подожди… Это на какой чердак вы замок поставили?
— Да вон туда, — показал алкаш на крышу. — Три года дверь не закрывалась. Василь Василич мне и говорит: «Евсюков, поставь замок, я тебе две бутылки водки дам». Ну я поставил. А он теперь отказывается: «Я тебе одну бутылку обещал, ты меня не так понял».
— Во сколько это было?
— Прямо сейчас мы с ним базарили.
— Нет, в котором часу вы замок ставили?
— Танька моя на работу в девять уходит. Стало быть, в половине десятого ставил. А Василь Василич мне и говорит…
Дальше Димка слушать не стал. Обойдя Евсюкова, он вошел в подъезд. Вслед за ним вошел и Ромка. Они поднялись на последний этаж и подошли к двери, ведущей на чердак.
— Ты понял, Орех, о чем этот Евсюков говорил?
— О том, что председатель обещал ему две бутылки, а дал одну.
— При чем тут бутылки! Евсюков поставил замок полдесятого, а киллер стрелял в Стеллу Лебзак пол-одиннадцатого. Ясненько?..
— Нет, не ясненько, — честно признался Ромка. — А что это значит?
— А то и значит, что, когда киллер пришел на чердак, дверь была закрыта на замок.
— Так у него, скорее всего, отмычка была.
— С какой стати? Он же сюда наверняка не один раз приходил. Прикидывал, откуда стрелять. И видел, что дверь без замка. А в самый ответственный момент дверь оказалась на замке.
— Может, он через другой подъезд на чердак залез.
— Пошли посмотрим.
Ребята сбегали во второй подъезд и увидели, что там дверь на чердак заколочена гвоздями. Мальчишки вернулись назад.
— Как же он все-таки пробрался? — недоумевал Молодцов. — Не по карнизу же, в самом деле, прошел.
— Да уж, — Ромка поглядел на узкий карниз. — Тут грохнешься — костей не соберешь. Да и не попасть с карниза на чердак.
— Попасть-то можно. Доходишь по карнизу до угла и по водосточной трубе лезешь на крышу. А оттуда — в чердачное окно.
— Ну это шизиком надо быть, чтоб пройти по карнизу, — убежденно произнес Ромка. — Или самоубийцей.
— Не говоря уже о том, — добавил Димка, — что водосточная труба не выдержит взрослого мужчину.
Молодцов открыл замок, и они вошли в полутемное чердачное помещение. Димка, как совсем недавно его отец, тщательно осмотрел оконную раму и участок пола под окном.
— Смотри, смотри! — закричал Орешкин, указывая на крышу соседнего дома. — Там кто-то есть!..
Молодцов посмотрел, но никого не увидел:
— Тебе показалось.
— Да нет же! За трубой кто-то прячется!
В этот момент опять мелькнула фигура. На сей раз ее заметил и Димка.
— Может, это киллер? — сказал он.
— Откуда? Ты же говорил, оперативники здесь всё облазили. Это, наверное, кровельщик.
— Пошли все же поглядим.
Ребята вновь спустились на улицу, где пьяный Евсюков в сотый раз объяснял пьяному Сереге про две бутылки водки, и, перейдя дорогу, поднялись на последний этаж соседнего дома.
Дверь на чердак была распахнута настежь. Друзья вылезли на крышу и, стараясь не греметь кровельным железом, подкрались к трубе.