Охота за «Красным Октябрём»
Шрифт:
Он, должно быть, переодетый офицер, решил Каганович.
– Мы вернёмся за ней, – сказал Джонсен.
– Вам не удастся поднять её. Она слишком тяжёлая, – возразил капитан.
– Пожалуй, вы правы, – улыбнулся Джонсен. Каганович был не против того, чтобы американцы считали, будто одержали победу. Все могло обернуться хуже. Намного хуже.
– Будем продолжать поиски остальных обломков? – спросил он.
– Думаю, лучше вернуться назад, – решил Джонсен.
– Но вам приказали…
– Мне приказали, капитан Каганович, вести поиски погибшей ударной подлодки типа «Виктор». Вместо этого мы нашли
Джонсен потянул за ручку и сбросил балласт из железных чушек. Теперь у «Сиклиффа» появилась тысяча фунтов положительной плавучести. Они больше не могли оставаться на глубине, даже если бы захотели.
– Домой, Джесс.
– Слушаюсь, шкипер.
За всё время подъёма к поверхности внутри подлодки никто не произнёс ни звука.
Корабль ВМФ США «Остин»
Час спустя капитан Каганович поднялся на мостик «Остина» и попросил разрешения послать радиограмму на «Киров». Это было согласовано заранее, в противном случае Каганович получил бы отказ. Скоро всем стало известно, что это за потонувшая подводная лодка. Советский офицер передал серию шифрованных фраз вместе с серийным номером глубиномера. С «Кирова» тут же поступило подтверждение, что донесение получено.
Овертон и Джонсен наблюдали за тем, как русский офицер поднялся на борт вертолёта, захватив с собой якобы поднятый со дна прибор.
– Не понравился он мне, мистер Джонсен. Да и фамилия его напоминает о ком-то… Но мы ведь обвели его вокруг пальца?
– Мне надо помнить, что с тобой никогда не следует играть в карты, Джесс.
Подводный ракетоносец «Красный Октябрь»
Райан проснулся, проспав шесть часов кряду. Он услышал музыку, которая показалась ему очень знакомой. С минуту он лежал на койке, пытаясь вспомнить, где её слышал, затем надел ботинки и пошёл в кают-компанию.
Это был «Инопланетянин». Райан вошёл как раз в тот момент, когда по тринадцатидюймовому экрану телевизора, стоявшего на переднем краю стола, побежали титры с именами актёров и других участников съёмок. В кают-компании сидели почти все русские офицеры и трое американцев. Кое-кто из русских вытирал глаза. Джек налил себе чашку кофе и присел у края стола.
– Понравилось?
– Прекрасный фильм! – заявил Бородин.
– Мы смотрим его уже второй раз, – усмехнулся Манньон. Один из русских офицеров быстро заговорил что-то на родном языке. Бородин перевёл его слова.
– Он спрашивает, все ли американские дети ведут себя так.., свободно. Я верно говорю, Бугаев?
– Раскованно, – перевёл Бугаев, не совсем правильно, но достаточно близко.
– Я таким не был, – рассмеялся Райан, – но действие фильма происходит в Калифорнии, а жители там немного чокнутые. По правде говоря, дети обычно так себя не ведут, по крайней мере я никогда не видел этого, а у меня их двое. В то же самое время мы стараемся воспитывать детей более самостоятельными, чем это считают нужным делать советские родители.
Бородин перевёл слова Райана, а затем сообщил ответ русского офицера.
– Значит, не
– Только некоторые. Америка – не идеальная страна, господа. Мы допускаем немало ошибок. – Райан решил всякий раз, когда это возможно, говорить правду.
Бородин снова перевёл. На лицах присутствующих отразилось сомнение.
– Я сказал им, что фильм снят для детей и его не следует воспринимать слишком буквально. Это правильно?
– Да, сэр, – сказал Манкузо, который только что вошёл в кают-компанию. – Это детский фильм, но я смотрел его пять раз. Добро пожаловать обратно, Райан.
– Спасибо, капитан. Насколько я понимаю, у вас все идёт гладко.
– Да. Думаю, нам всем нужно было расслабиться и снять напряжение. Придётся объявить Джоунзи ещё одну благодарность. Привезти все это – отличная мысль. – Он сделал жест в сторону телевизора. – У нас масса времени для серьёзных вещей.
В кают-компанию вошёл Нойз.
– Как Уилльямз? – спросил Райан.
– Он выкарабкается. – Нойз наполнил свою чашку. – Пришлось оперировать на открытой грудной клетке. Три с половиной часа. Ранение в голову оказалось поверхностным. Обильное кровотечение, но таковы все головные ранения. А вот рана в груди едва не прикончила лейтенанта. Пуля прошла буквально в миллиметре от околосердечной сумки. Капитан Бородин, кто оказал первую помощь лейтенанту Уилльямзу?
Старпом показал на молодого офицера.
– Он не говорит по-английски.
– Скажите ему, что он спас Уилльямзу жизнь. Дренажная трубка дала лейтенанту шанс выжить. Без неё он умер бы.
– Вы уверены, что он останется жив? – снова спросил Райан.
– Разумеется, Райан. В конце концов я зарабатываю этим себе на жизнь. На выздоровление потребуется некоторое время, и будет лучше, если он попадёт в настоящий госпиталь, но сейчас все идёт нормально.
– А как капитан Рамиус? – спросил Бородин.
– С ним никаких проблем. Он всё ещё спит, так что я не спешил, зашивая ему рану. Спросите молодого человека, где он освоил правила первой помощи.
Бородин перевёл вопрос врача.
– Он говорит, что любит читать книги по медицине.
– Сколько ему лет?
– Двадцать четыре.
– Скажите ему, что, если он захочет стать врачом, я объясню, как за это взяться. Раз он уже и так знает, что нужно делать в такой ситуации, может статься, он сумеет зарабатывать этим на жизнь.
Молодой офицер выглядел польщённым и спросил, сколько зарабатывают врачи в Америке.
– Я на военной службе, так что получаю немного. Сорок восемь тысяч долларов в год, включая летнюю надбавку. На гражданке я зарабатывал бы намного больше.
– В Советском Союзе врачи получают зарплату заводского рабочего, – заметил Бородин.
– Может быть, этим и объясняется их невысокая квалификация, – пожал плечами Нойз.
– Когда капитан будет в состоянии принять на себя командование? – спросил Бородин.
– Я продержу его в постели весь день, – ответил Нойз. – Не хочу, чтобы у него снова началось кровотечение. А вот завтра он сможет двигаться, только осторожно. Нельзя чрезмерно нагружать ногу. С ним все в порядке, господа. Капитан пока ещё слаб от потери крови, но быстро оправится. – Нойз говорил с такой уверенностью, словно цитировал законы физики.