Охота за невестой

Фэйзер Джейн

– Я вернусь через два часа.

– Не спеши, – напутствовала она мужа, послав ему через плечо воздушный поцелуй, и стремительно шагнула к двери.

Макс вернулся к машине и двинулся к Вестминстеру и резиденции премьер-министра на Даунинг-стрит, 10.

Не успела Констанс закрыть за собой дверь, как появился Дженкинс.

– О, мисс Кон... – Он кашлянул. – Прошу прощения. Миссис Энсор. Так мне следует вас называть?

– Нет, нет, Дженкинс. Я никогда не привыкну к новому имени. Называй меня как прежде,

мисс Кон, – сказала она и, стремительно приблизившись к нему, чмокнула в щеку. – Как у вас дела? Мне кажется, я тут не была целую вечность. Как миссис Хадсон?

– Все здоровы, мисс Кон, – сообщил дворецкий, широко улыбаясь. – Мисс Чес и мисс Пру наверху в гостиной.

– Нет, мы здесь, – раздался звонкий голосок Честити. – Кон, мы не рассчитывали, что ты так скоро вернешься.

Она уже летела вниз по лестнице, за ней спешила Пруденс.

Сестры заключили Констанс в объятия, Дженкинс одобрительно кивал, глядя на три головки всех оттенков рыжего цвета.

– Я принесу кофе в гостиную, – сообщил он.

– И несколько ломтиков миндального кекса, который миссис Хадсон вчера испекла! – крикнула вдогонку Дженкинсу Честити, высвободившись из объятий сестер.

– Признаться, я так и думала, что за шесть недель ты вряд ли перестанешь быть сластеной, Чес.

Младшая сестра вздохнула с притворным раскаянием:

– Пропащий я человек. Скоро стану круглой как шар.

Он скорчила уморительную гримаску, опустив глаза на свой пышный бюст, рельефно выступавший под муслиновой блузкой, и полосатую юбку, обольстительно подчеркивающую линию бедер.

– А ты тщеславна, дорогая сестричка, – шутливо заметила Пруденс. – Ведь хорошо знаешь, что тебе это идет.

– Пока идет, – вздохнула Честити, – но скоро приятные округлости сменит тучность, и что тогда мне, бедной, делать?

– Перестань поглощать кексы, – посоветовала Констанс. Внимательно приглядевшись к Пруденс, она заметила в выражении ее глаз напряженность и перевела взгляд на Честити. Легкомысленный тон не мог скрыть ее озабоченности.

– Поднимемся наверх, – предложила Констанс. – Расскажете мне обо всем, что случилось за время моего отсутствия.

– Сначала мы хотели бы услышать, как прошел твой медовый месяц, – сказала Пруденс, пока они поднимались по лестнице. – Твои телеграммы были такими короткими. Неужели Макс возил тебя на пирамиды?

– Да, но мы ездили туда на лошадях, а не на верблюдах. Можешь себе представить Макса на верблюде? Мы спустились по Нилу на шикарном речном судне и так путешествовали до самой Александрии. – Констанс открыла дверь в гостиную и невольно улыбнулась, увидев привычную обстановку.

– Я так соскучилась по дому.

– А мы по тебе, – сказала Пруденс, обнимая ее. – Почему-то в твоей одежде я не замечаю ничего египетского.

Она придирчиво оглядела костюм

сестры.

– Но ведь по пути в Каир мы побывали в Париже и Риме, – напомнила ей Констанс.

– Вот почему ты одета по последней парижской моде. Пруденс закрыла за ними дверь.

– Я читала в одном из журналов мод, что такие прямые юбки – последний крик моды на континенте. У тебя полный гардероб?

– Не совсем, – ответила Констанс. Она сняла перчатки и бросила их на столик у стены. – Я привезла по нескольку платьев для каждой из вас. Мой сундук следует за мной в наемном экипаже. В авто он не поместился. – Она оглядела сестер. – Не думаю, что их придется перешивать. Только Чес немного пополнела.

– О горе! – со смехом воскликнула Честити. – Но я жду не дождусь, когда их увижу. А как насчет шляп, Кон? Это модная шляпа?

Констанс отколола маленькую подушечку из норки, державшуюся у нее на темени с помощью булавок.

– На Рю-де-Риволи это называют шляпой, но мне кажется, это больше похоже на кроличий хвостик. Впрочем, Максу нравится.

– Как Макс? – спросила Пруденс, с трудом сдерживая любопытство.

Констанс улыбнулась и бросила меховую подушечку на столик, рядом с перчатками.

Она примостилась на широком подлокотнике дивана, разгладила складки шелковой юбки красновато-коричневого цвета, плотно облегавшей бедра, и расстегнула черный жакет, подчеркивавший ее осиную талию, из-под которого виднелась шелковая блузка цвета слоновой кости, отделанная кружевами.

Честити запустила в нее диванной подушкой. Констанс увернулась, поймала ее и бросила назад сестре.

– Мы великолепно провели время.

– Значит, можно предположить, что Макс в размягченном состоянии духа? – спросила Пруденс.

Констанс устремила на сестру проницательный взгляд:

– В чем дело? Я поняла, что что-то не так, в ту самую минуту, как вошла.

Она умолкла, услышав стук в дверь. Это явился Дженкинс, неся на подносе кофе.

– Как миссис Билл, Дженкинс? – спросила Констанс и поднялась, чтобы освободить на столе, заваленном бумажным хламом, место для подноса.

– Благодарю вас, мисс Кон.

Дженкинс разлил кофе в три чашки, предусмотрительно добавив сахару в ту, что предназначалась Честити.

– Надеюсь, миссис Бидл получила множество писем для «Леди Мейфэра».

– Пру забрала последнюю пачку писем пару дней назад, – сказала Честити, взяв ломтик миндального кекса с тарелки, как только закрылась дверь за дворецким. Им не терпелось ввести Констанс в курс дела.

– Да, – подтвердила Пруденс. – Среди них были весьма интересные.

Лицо Констанс посерьезнело.

– В чем дело? – повторила она свой вопрос.

Пруденс подошла к секретеру, на котором громоздилась гора бумаг, грозивших свалиться на ковер.