Охота

Шабанов Вадим

– Я очень рада, Тимур, что вы пришли и решили продолжить курс психотерапии. У вас сегодня будет необычный сеанс, и вам не придется отлеживаться на диване. Прежде всего я прошу вас полного доверия ко мне, как к лечащему вас доктору. Вы же понимаете, без доверия невозможно лечение.

Я смотрел в её сладкие и теплые глаза, опьяненный запахом мускуса, которые улавливал мой орган Якобсона, и кивал,тихо произнося:

– Я конечно доверяю вам, иначе бы не приехал.

Она взяла меня под руку так, что её грудь касалась моего локтя, и мы тихо пошли по комнате в сторону противоположной

стены, к окну.

– Наш мир обречен на уничтожение, но к счастью, человек существует не только физически, – заговорила Кристина обеспокоенным заговорщическим голосом. – За пределами тела и ума находится основной элемент нашей личности «БА» – жизненная сила человека. Мы его символизируем как орла с человеческой головой. Когда «БА» покидает тело, наступает смерть. Для того, чтобы наступило состояние просветления, абсолютно иное состояние разума, которое не делает тело больным ни морально, ни духовно, ни физически, и чтобы использовать свой потенциал для лучшего выживания, ты, Тимур, должен пройти ритуал мумифицирования. Давайте присядем на минуточку, – предложила Кристина.

Она сделала жест рукой, и Амон подошел к нам с подносом, на котором были две чашки, одну мне поставил, а другую, как и в прошлый раз, Кристине.

Она взяла конфетку с вазы на столе и предложила мне:

– Лучше со сладким – вам нужны силы. Понимаете, Тимур, второй половиной жизни мы обязаны первой половине жизни. Поэтому ты обязан использовать свой потенциал на сто процентов.

Я погрузился на уровень Шактипрарсадасана и застыл с чашкой чая на губах, глядя её в глаза. Погруженный в измененное состояние сознания, я услышал её мысли: «Давай, не дрейфь, не бойся. Это реально поможет тебе. Мы сблизимся, тебе понравится. Что ты так на меня смотришь, как будто мои мысли хочешь прочитать», – подумала она. Её мысль о том, что мы сблизимся и мне понравится, мне очень понравилась. Допив чай, я бросил вслух:

– Но чай у вас, конечно, веселенький.

– Ничего, ничего, ты привыкнешь, Тимур, и даже будешь его заказывать, – рассмеялась Кристина.

Она встала, взяла меня под руку, и мы вышли из комнаты. Впереди шел Амон, замыкал наше шествие Альбинос. Мы пошли по коридору, спустились на этаж ниже, потом еще пару поворотов, и еще раз спустились на этаж ниже. Пока шли, Кристина мне рассказывала о самом ритуале мумификации, как он на самом деле проводился в Древнем Египте. И почему она его использует в психологических сеансах.

– Вы сами всё почувствуете и поймете, – сказала Кристина, моргнув обоими глазами.

По-моему, мы еще спустились в подвал, Амон открыл дверь и стал зажигать поочередно факелы, которые висели на стенах. Мы оказались в довольно просторном помещении около 40 кв.м, на правой от меня стене которого висела картина «Черный квадрат» в раме.

– Это символ победы человека над солнцем и природой, – сказала Кристина. – Кстати, считается главным художественным произведением двадцатого века.

– Охо, – удивился я, – не может быть, это же копия, естественно? Так сказать, битва негров в темной пещере.

– Да, это копия, – спокойно продолжала она, – а на другой стене слева от тебя портрет человека

с головой собаки, а может, шакала или волка.

– Я знаю, кто это, – перебил я её, – это бог Анубис, помню по школьной программе и по художественной литературе, считается провожатым в мертвое царство, а также правителем подземного царства.

– Да ты, Тимур, египтовед, очень приятно, что в этом разбираешься, в будущем тебе это пригодится.

Посреди комнаты стояла кожаная кушетка.

– И все-таки кушетка, – засмеялся я, повернувшись к Кристине, но ее в комнате не было.

Рядом с кушеткой стоял стол, на котором виднелись разные бинты и тазик. Амон подошел ко мне, хриплым голосом предложил раздеться и повесить одежду на вешалку в углу комнаты.

– Полностью, что ли?

– До трусов, – ответил он, не собираясь шутить со

мной.

В подвале запахло ванилью или шоколадом. Я посмотрел по сторонам, подумав о Кристине. Вот такая ассоциация сложилась у меня.

– Ну что ты стоишь, Тимур? Подходи сюда и ложись на кушетку, – скомандовал Амон.

Из темного угла вышел Альбинос, я даже не видел его там. Само помещение освещалось факелами, которые зажег Амон, и поэтому был полумрак. Я лег на кушетку, с одной стороны подошел Альбинос, с другой Амон, и они быстро начали макать бинты в воду в тазике, пропитанную мелкозернистым сернокислым кальцием. Этот порошок является очень гигроскопичным. Через четверть часа после добавления воды он застывает.

– Это же гипс, – крикнул я на них, – вы же меня замуруете так.

– Не волнуйтесь, Тимур, не вы первый, не вы последний, – ответил, тяжело дыша, Амон. – Мы сами через это проходили, – даже кивнул он на Альбиноса.

– Да, – ответил тот, – процедура не из приятных, но очень эффективная. Мне лично помогло.

– И мне тоже – поддакнул Амон.

Немного приподнимая меня и переваливая с плеча на плечо, они обматывали меня бинтами.

– Что это у вас тут шоколадом несет, как будто мы на шоколадной фабрике? – кряхтя, сказал я.

– Это шоколадный космос, – не отвлекаясь от дела, буркнул альбинос. – Он издает аромат ванили, но запах обманчив, потому что он ядовит. Этот цветок является символом бессмертия. Мы его иногда используем, ну, когда Кристина нам дает команду. Как говорится, великие тайны открываются тем, кто проходит через большие испытания и проявляет смирение. Для этого нужно соединиться с космосом, познать смерть и выход из тела.

Я почувствовал некое спокойствие и смирение. Было почему-то немного жарко несмотря на то, что я был в трусах и обернут мокрыми бинтами. Они закончили ритуал оборачивания гипсовыми бинтами, которые пахли, как мне казалось, шоколадом. Я был полностью перебинтован, кроме головы. На глаза была наложена легкая полупрозрачная повязка. Стало темно, дверь хлопнула, ни шороха, значит, они ушли, и я остался один загипсованный в подвале.

Почему я позволяю это делать с собой? Наверное, потому что она мне очень понравилась. Есть что-то необычное в этой Кристине. Она умна, красива, сексуальна. Не знаю, сколько прошло времени, но у меня тело уже затекло. Вдруг дверь открылась, и снова тишина.