Охота
Шрифт:
Например, радость семейной жизни, продолжаю лгать я, свобода, которой мы пользуемся под защитой наших домов, когда с рассветом закрываются ставни. Любимая еда, любимые песни, смех и — иногда, только когда в этом возникает необходимость, — слезы. Сохранение традиций, книги и легенды, переходящие из поколения в поколение. Кроме того, очень редко, но все же проводятся тайные собрания, на которых мы при свете дня встречаемся с другими семьями геперов, пока остальной город спит во тьме за ставнями и ничего не подозревает. Когда мы вырастаем, нас ждет восторг влюбленности и наши собственные семьи.
Почему ты здесь?
Меня недавно взяли на работу в Институте.
Ты занял место Ученого.
Да, я занял место Ученого, поселился в его доме и продолжаю его исследования. Он очень много работал, мне понадобится несколько месяцев, чтобы во все вникнуть.
То есть ты о нем знаешь.
Разумеется.
Что он был гепером.
Пауза. Да, разумеется.
Куда он делся? Он просто исчез и ничего не сказал нам.
Что? Что ты сказала?
Куда он делся?
Можно мне еще немного воды?
Куда он делся? Он говорил, что выведет нас отсюда, в страну, текущую молоком и медом, где светит солнце и растут фруктовые деревья. Это будет наша новая родина, новое начало.
Вы об этом мечтаете? О том, чтобы выбраться отсюда?
Конечно. Мы постоянно думаем об этом. Мы провели тут всю жизнь. В тюрьме из стекла, пустыни, клыков и когтей. Ученый говорил, что выведет нас отсюда. Но никогда не говорил как или куда. Ты знаешь куда?
Да.
И куда же?
Я показываю в сторону гор на востоке. Туда. За те горы. Туда, откуда мы пришли. Там тысячи таких, как мы. И эта земля течет молоком и медом, там светит солнце и растут фруктовые деревья.
Но как? Это слишком далеко. Нам не добраться живыми.
Я киваю. Жажда, голод.
Они отрицательно мотают головами. Нет: нас догонят и убьют, прежде чем мы успеем пройти хотя бы половину пути.
Разумеется. Разумеется.
Так как же нам выбраться?
Я отвечаю, не глядя на них. Ученый. Он поможет вам выбраться.
Сисси оживленно кивает. Да, так он и говорил. Что он уведет нас отсюда. Что мы должны ему всегда доверять. Он говорил, чтобы даже когда нам будет казаться, что надежды нет, мы не сдавались, что он поможет нам. А потом, однажды, он исчез. Нам было тяжело, мы почти перестали надеяться. А теперь ты. Ты появился ниоткуда. Ты же можешь нам помочь, верно?
Дайте мне время, дайте время. Ученый оставил после себя кучу бумаг, в которых мне надо разобраться.
Ну что же, времени у нас полно.
Я вздрагиваю и просыпаюсь. Понимание того, где я, приходит только через несколько секунд. Я все еще в деревне геперов, все еще в глиняной хижине. Я лежу на полу, моя голова на каком-то мягком мешке. Солнце проникает сквозь усеянный отверстиями потолок и покрывает пол ковром из солнечных зайчиков.
Все они сидят рядом полукругом. Некоторые в полудреме откинулись на стену.
— Он проснулся! — восклицает Бен.
Я вскакиваю на ноги, сердце бьется как бешеное. Я никогда не просыпался в толпе народу. В обычной жизни я был бы уже мертв. Но они смотрят на меня так, будто это кажется им забавным. Я сажусь обратно.
Сисси отправляет Джейкоба за водой, Дэвида — проверить, не прислали ли через Пуповину хлеб, а Бена — набрать фруктов и овощей. Все трое уходят. Остаются только самые старшие: Сисси и Эпаф. Почему-то это не кажется мне случайностью.
— Надолго я отключился?
— На два часа. Ты сидел, говорил — и тут повалился на пол и уснул, — отвечает Сисси.
— И захрапел, — ухмыляется Эпаф.
Судя по положению солнца, сейчас около полудня.
— Я обычно сплю в это время. А последняя пара дней выдалась очень нелегкой. Простите, что вот так свалился, но я действительно вымотан.
— Я хотел разбудить тебя пинком, — произносит Эпаф, — но она решила позволить тебе поспать.
— Спасибо, — бормочу я. Голос звучит хрипло — горло у меня совершенно пересохло. — И за подушку тоже.
— Ты выглядел так, будто тебе нужно поспать. На, возьми. — Сисси протягивает мне кувшин с водой. — Судя по твоему голосу, вода тебе тоже не помешает.
Я благодарно киваю. Вода течет по моему иссохшему горлу. Я как бездонный сосуд: сколько бы ни пил, мне все мало.
— Спасибо. — Я протягиваю кувшин обратно.
На стенах висят яркие рисунки, изображающие радугу и легендарное море. Справа от меня книжная полка, заполненная старыми книгами и керамическими статуэтками.
— Как вы научились читать?
Эпаф опускает глаза.
— От родителей, — отвечает Сисси.
Я смотрю на нее.
— У некоторых из нас тут были оба родителя, у остальных только отец или мать. Мы не братья и сестры, если тебе интересно. За исключением Бена и меня. Мы брат и сестра по матери.
— И сколько было родителей?
— Восемь. Они научили нас всему. Читать и писать, рисовать, растить овощи. Рассказали нам древние легенды. Научили нас быть физически сильными, бегать на дальние расстояния, плавать. Они не хотели, чтобы мы стали ленивыми и жирными и проводили время в ожидании ежедневной кормежки. Каждый день они устраивали «школу». Ты знаешь, что такое «школа»?
Я киваю.
— Родители заставляли нас учиться быстро. Как будто боялись, что у них мало времени. Как будто думали, что однажды их не станет.
— А что с ними случилось?
— Однажды их не стало, — отвечает Эпаф, и в его голосе слышится гнев.
Сисси продолжает, тише:
— Примерно десять лет назад. Им дали карты с дорогой к фруктовому саду. Разумеется, мы заподозрили неладное, но нам уже несколько недель не давали ни овощей, ни фруктов. У нас появились болезненные нарывы на губах и во рту. В качестве предосторожности родители заставили нас остаться здесь. Они ушли, как только рассвело. И так и не вернулись.