Охотница
Шрифт:
Вот поэтому-то я и сижу в поезде с другими важными персонами и их родней. Не будь мой дядя столь именитым, меня бы подбросили до Пик-Цивитаса на военном транспорте, и дело с концом. Все Охотники-новички так и путешествуют.
Я сидела и обдумывала все, что знала. Мне пришло в голову, что дядя послал именно за мной потому, что хочет показать всем: вот, смотрите, мои родственники – они как все. Если уж его родная племянница оказалась Охотницей, то пусть как миленькая едет в Пик, нравится ей это или нет.
Мне это не нравилось, чего уж там. Но так было по-честному.
Наконец от теплого питья меня потянуло в сон. Свернуться калачиком и как следует поплакать оттого, что меня разлучили со всеми, кого я знаю, – вот чего мне хотелось. Но с поднятым коконом это делать не очень-то удобно. Поэтому
Я Охотница, а Охотники, если хотят дожить до преклонных лет, всегда готовятся к худшему. Поэтому я не стала расстегивать ремень безопасности под коконом, и разуваться тоже не стала. И кокон опустила не до конца.
Оказаться бы сейчас в своей комнатке, чтобы меня хранили крепкие монастырские стены из камня и дерева и чтобы между мною и пришлецами лежал снег! Этот кокон был уютнее и мягче моей кровати, но я бы все равно предпочла свою кровать. Мне не хватало звуков Монастыря – монахи и Учителя постоянно исполняли какие-нибудь религиозные ритуалы посреди ночи, и это было частью обычного распорядка: когда привыкаешь, начинаешь слушать эти звуки как колыбельную. Мне ужасно не хватало запахов – ладана, снега, завтрака, который не спеша начинали готовить с вечера. Я скучала по теплым шерстяным одеялам, чуточку пахнущим овчиной, и о далеком свисте ветра в еловых ветках.
Но больше всего я тосковала по другим Охотникам. По уверенности, что ты не одна и что, если нагрянет беда, рядом встанут твои товарищи. Из-за того что мне так о многом приходилось скучать, сон никак не шел. Наконец я заснула, но спала чутко.
Глава 2
Наутро важные персоны и не подумали просыпаться. Они продолжали нежиться в уютной темноте приват-капюшонов. А вот я проснулась рано и сразу стряхнула с себя сон. Охотник всегда так просыпается, если он не болен. Нас этому учат так долго и въедливо, что навык почти превращается в инстинкт. Затемнение с окон убрали, и можно наконец посмотреть, что делается за прутьями клетки.
Мы едем по открытой местности. Кругом одни плоские поля. То есть это они по моим меркам плоские. Я знаю, я все время говорю «Гора» как бы с большой буквы, но на самом-то деле я имею в виду одну из многих гор, на которой стоит Монастырь. Я привыкла, что вокруг меня вздымаются вершины, что они заслоняют собою небо, что снег на склонах летом сходит только наполовину. Поэтому плоское поле – это… это что-то новенькое. И, надо сказать, это даже круто. Я в жизни не видела столько неба. Я мигом сообразила, где мы: перед отъездом я изучила карту всего маршрута и посмотрела, как тут все выглядело до Дисерея. Мы сейчас пересекаем места, где колосились бескрайние поля пшеницы и паслись бессчетные коровьи стада. Пшеница, кстати, никуда не девалась, так и качалась себе на ветру. Но теперь вперемежку с пшеницей тут чего только не качалось: сорняки, дикие травы, всякие полевые цветы и какие-то странноватые овощи. Короче говоря, всякая живучая трава, от которой коровы воротят нос. На старинных снимках все поле выглядело ровненьким, однородным – целый пшеничный океан одного цвета. А сейчас здорово бросалось в глаза, что все поле – как из заплаток разных цветов, и высота у растений разная. У меня от восторга даже под ложечкой засосало: я такую плоскую землю видела только на фото да в очень старых роликах. А когда смотришь своими глазами – это совсем по-другому. Ровный горизонт – с ума сойти!
Коровы с быками тоже были на месте, только они одичали. Людей эти звери в глаза не видели – если только люди на них не охотились, как в давние времена охотились на бизонов. Нынешние коровы даже отдаленно не напоминали своих предков из книжек по истории. Те были жирные, упитанные, как мясные бочонки на ножках, – знай себе разгуливали по зеленым лугам и горя не знали. А эти быки вроде тех, что попадаются в долине у подножия Горы: дикий взгляд, вечно настороженные и сухощавые, как козы. Они прытко бросались вскачь от идущего поезда, а потом замирали где-нибудь поодаль, оборачивались и недоверчиво глядели нам вслед, точно боясь, что поезд возьмет и выскочит из своей клетки. Ребята из поселений у нас на Горе поймали и приручили несколько таких. Но с ними столько мороки: их и не накормишь толком, и надо все время следить, чтобы не сбежали. Большинство предпочитают не связываться. Вот коз и овец содержать куда проще. И они спокойно переносят, если их загоняют в снег, чтобы защитить от чудовищ.
В небе кружили какие-то создания – не птицы. Гарпии, сообразила я, присмотревшись. Видно по силуэту. У них огромные скругленные крылья, но Учитель Кедо рассказывал мне, что летать гарпиям не полагается. Он говорит, скорее всего это магия удерживает их в воздухе. Я их гоняла сто раз, и нескольких мы убили. Они вроде огромных грифов, только конечностей у них не две, а четыре, а голова при плохом освещении сойдет за человеческую. Голова лысая, как у грифов, и для той же самой цели: и те и другие запихивают ее прямо внутрь тела, которое пожирают – если размеры тела позволяют. Рыло у гарпий тупое, а в пасти полно острых зубов, чтобы рвать мясо.
Гарпии, судя по всему, ждут, пока какая-нибудь корова не околеет по собственной глупости. Гарпии ведь не охотятся; они падальщики, как и грифы, и к тому же трусливые. Бояться их нечего – разве что на тебя налетит целая стая или ты ростом с двухлетку. Чем я горжусь, так это тем, что, как я стала Охотницей, мы не отдали гарпиям ни одного малыша.
Но вдалеке что-то горело. Дым валил довольно густо и был черноватого оттенка – значит, горят какие-то здания. Я прищурилась: там, откуда шел дым, я различила какое-то движение. Если я его вижу на таком расстоянии – значит, там что-то очень большое. Наверное, драккен или гоги с магогами. Точно, я же слышала об этом еще до отъезда. То, что горит, – это Вешнедол, точнее его руины. Вешнедолу, надо сказать, повезло. Жители его покинули до того, как туда вломился драккен и разжег там пожарище. Но возвращаться туда уже нет смысла; драккен устроил в Вешнедоле гнездо: нечего и думать отбить назад свой город, если там поселился драккен, проще улететь на Луну. И Элит-Охотники не придут на помощь, чтобы отвоевать город назад. Даже Элите не по зубам стая драккенов, если те замыслили строить гнездовье. Раз уж жители Вешнедола сами сумели выбраться из опасной зоны, задача военных – подыскать им новое поселение. Понятно, почему проводник так нервничал вчера вечером. Один драккен, может, и не совладает с поездом, но стая – запросто. Анстонов Родник драккенам не глянулся. В той битве ни одного драккена не было. А если был бы, то неизвестно, как бы мы справились. Вероятно, сдались бы, отдав им деревню под гнездовье, а вернули бы ее, когда драккенов прогонит снег.
Я ни разу не вела Охоту на драккена. И никогда не слышала, чтобы кто-то вел. Учителя рассказывали, что были случаи, когда драккена убивал целый отряд Охотников – четверо или больше. Элит-отряд тоже в принципе уложит драккена, но в последнее время такого что-то не случалось. По крайней мере, в сводках официальных новостей, которые мы пытались смотреть, ничего такого не проскакивало. Драккены дышат огнем, они огромные и стремительные – против чудища с таким набором характеристик здесь, посреди чистого поля, у тебя шансов ноль. Или мне так кажется потому, что даже после нанесения удара надо еще как-то ухитриться, чтобы тебя не превратили в шашлык.
Поезд, коровы и горящий город – больше как будто ничего особенного тут нет. Но это только на первый взгляд. В таких вот безвредных с виду местах обычно и таятся самые жуткие опасности. Ты думаешь – никого тут нет, а там засел кто-нибудь, затеявший тебя убить.
Некоторые твари совсем безмозглые. У них в голове одна мысль: «Люди – это очень-очень вкусно», поэтому они и готовы тебя убить. Для пришлецов мы прямо коронное блюдо: чем моложе человек, тем он аппетитнее. Если не изучать магию – а большинство людей ее не изучают, – то не очень понятно, почему это так. А на самом деле все из-за манны. Манна – это сырая магическая энергия. Ее вырабатывает все, что есть на свете, но люди больше всех. К тому же мы рождаемся, полные ею до краев, поэтому дети и вкуснее взрослых. Манна – одна из причин, по которой Гончие работают со мной; мы вместе можем выслеживать богатую манной добычу, и вся манна достается им – мне-то ведь она не нужна.