Шрифт:
Охотничий меч.
С благодарностью
Александру Кузнецову
"Я увидел Его. Он прекрасен. Я благословлён этим.
Я увидел Его. Он велик. Я проклят отныне.
Смотри на Его красоту, ибо она стоит того.
Смотри на Его чудо, ибо оно стоит того.
Не смотри на Него. Ибо можешь увидеть.
Я
Смотри на Него. Слушай Его. Иди по Нему.
Когда идёшь по Лесу, всегда идёшь по Его пути".
Манифест Анадаила Каиндорэля.
Часть 1. Другой.
Сергея никогда не спрашивали, что в Лесу удивляет его больше всего. Наверное, понимали, что такой вопрос прозвучит нелепо. Лес был величайшим природным чудом, источником множества открытий, уже почти век будоражащим умы учёных и волшебников разных миров. Предположение, что что-то одно здесь могло удивлять больше всего остального, само собой застревало в горле.
Но если бы кто-нибудь оказался чуть смелее или чуть легкомысленнее остальных и всё-таки задал этот вопрос… многие ли старожилы ответили бы смехом и пренебрежением? Многие ли могли с чистой совестью сказать, что в Лесу для них нет ничего особенного? Ничего сокровенного?
Последнее время Сергей задумывался об этом всё чаще. И всё меньше имён приходило в голову. Когда же он спрашивал себя… За три с половиной года, за тысячу с лишним дней, случилось многое. И многое из окружающего порядком потускнело, из чудесного стало почти обыденным. Но один из дней – он всё также ярко горел перед глазами Сергея.
Один из дней. Самый первый день.
Тогда, подойдя к границе Леса, Сергей услышал шелест – эту мягкую какофонию, неотъемлемую спутницу любого скопления растений. Услышав же, почувствовал – сразу, ничего ещё не поняв, ясно ощутил, что пришёл в поистине удивительное место. Не ощутить этого было невозможно.
Потому что в Лесу шелест был особенным. Не простым, монотонным фоном, нет. Здесь он обладал некоей последовательностью, неуловимой структурой. Сергей вслушивался в него в тот давний день и множество раз после. Часто казалось, что он слышит что-то стройное, даже осмысленное, но на какой-то неуловимой границе это ощущение исчезало, так ни разу и не перейдя в уверенность. Оставшись непознанной, будоражащей тайной.
Размышления не мешали Сергею сохранять внимание на еле заметной, испещрённой древесными корнями тропинке. Молодой, атлетически сложенный человек шёл по чащобе совершенно беззвучно, казалось, скользил сквозь неё. Его выверенные, скупые и вместе с тем грациозные движения могли показаться неискушённому наблюдателю даже завораживающими – но они были не более, чем обыденной практикой.
Для тех, кто состоял в Службе Охранителей Новой Академии Магических Искусств, ничего меньшего не допускалось. Да иначе и не могло быть, ведь им приходилось сочетать функции охотников, исследователей, проводников, стражей и спасателей – в общем, делать всё, чтобы общение окружающего мира с Лесом обходилось как можно меньшей ценой.
Нельзя было сказать, что в этом месте смерть грозила ежеминутно, но пребывание здесь, всё же, требовало совершенно особого опыта. К тому же, время от времени случалось нечто, что представляло опасность и для живущих вне пределов Леса. Из чащи приходили диковинные звери, безвредные растения вдруг начинали выделять ядовитый газ, кто-то сходил с ума… Хуже всего было то, что подобные происшествия почти всегда происходили совершенно неожиданно. И охранители должны были быть постоянно настороже.
Поэтому Сергей находился сейчас в пути. Он совершал дежурный обход кромки Леса. "Вдоль отрезка размером в половину лиги[1] туда и обратно, не углубляясь в чащу более, чем на двести шагов, и менее, чем на сто", как требовали правила. Скучная, рутинная, но совершенно необходимая процедура.
Молодой человек был одет в свободную куртку зеленоватого цвета, штаны из того же лёгкого материала и мягкие, доходящие почти до колен сапоги. На его голове золотилась нечёсаная копна волос, обрамлявших мужественное и немного мрачное лицо. Из-за спины крест-накрест выглядывали остриё метрового дротика и изящная, перевитая тиснёной кожей рукоять, которая принадлежала недлинному, слегка искривлённому мечу, лежащему в однотонных с одеждой неприметных ножнах.
Солнце уже прошло высшую точку своего полёта и спускалось к горизонту. Привычный маршрут сам ложился под ноги. Тропинку, отмечавшую его, топтали не один десяток лет, но она всегда оставалась узкой, еле заметной – будто кто-то оказывал пришельцам услугу и в то же время напоминал, что они здесь не более, чем гости.
Сергей внимательно осматривался вокруг, но в основном полагался на свой слух. Звуки Леса лились сквозь него, и неуловимый шелест связывал их в подобие мелодии.
Внезапно молодой человек замер – в мелодии возник диссонанс. Сначала неявный, он быстро нарастал. Вскоре звуки стали более конкретны, позволив различить отдалённый рёв и треск ломающихся деревьев.
«Примерно километр к северу», – прикинул Сергей. Сердце застучало быстрее, чувства обострились. «Так, близких патрулей сейчас нет. Чёрт, надо что-то придумывать самому. Нет времени…»
Молодой человек сорвался с места и заскользил вглубь Леса.
На бегу, он вынул из поясного мешочка маленький шарик и, сдавив, изо всех сил выкинул вверх. Подлетев метров на тридцать, к самым верхушкам деревьев, шарик взорвался облаком густого красного дыма. Ещё одно требование правил – дым, долго не рассеиваясь, поднимался, сигнализируя об опасности на несколько лиг окрест. Правда, всех проблем он не решал – те, кто уже был в Лесу, ничего бы не увидели из-за деревьев, да и на Межевой Полосе нередко практиковали группы глубокой медитации, полностью отключённые от внешнего мира. Всё самое трудное ждало впереди.
Шум уже был достаточно чётким, и направление движения его источника угадывалось почти без труда. Сергей свернул немного влево и через минуту оказался на поляне метров семидесяти в поперечнике. Он напряжённо замер, впившись взглядом в стену деревьев – со стороны, откуда шёл грохот, чаща была особенно густая. Рёв и треск приближались, смешиваясь в поистине ужасающую какофонию. Сквозь ряды деревьев продиралось что-то действительно огромное.
Сергей вёл головой вслед за шумом, рефлекторно теребя поясной мешочек. Он не знал, что именно появится из чащобы, но прекрасно понимал, что нынешнее положение оставляет ему немного вариантов. Да и те, что оставались, грозили смертью в случае малейшей ошибки.