Охотник на творцов
Шрифт:
— Стажёр, не паникуй, — я влепил зарёванной и чуть ли не грызущей пруты девушке подзатыльник. — Мы ещё не померли, так что помогай. Уложи тряпки в ванной, той, эмалированной, по всей площади. Быстро. Равномерно.
— Но заче…
— БЫСТРО! — взревел я на дурацкие вопросы.
Девушка подчинилась. Тем временем из ванной комнаты выбежал Брут и поманил меня за собой. Проследовав за товарищем, я пришёл к взрывчатке: бруску тротила грамм на двести под смывным бачком. К счастью, закреплённый лишь на изоленту. Электронный блок с таймером, отсчитывающим время. Никаких гироскопов или других наворотов. Обезвреживать я и не думал: даже Информаторий мне не поможет в столь сжатые сроки разобраться со схемой. Однако таймер давал надежду, что каждый заряд автономен и лишь активируется по общему сигналу — это позволило бы обойти глушилки дронов.
Оттого я без опаски оторвал подарок и поспешил на кухню, где у окна уже жужжал вызванный минутой ранее через наруч дрон. Прилепив к днищу взрывчатку, я отправил летуна подальше и повыше — нужно уменьшать силу взрыва.
А внутренний таймер начал отсчитывать последнюю минуту. Я рванул к холодильнику. Старому. Советскому. Чуть проржавевшему. Но металлическому: не новый пластиковый ширпотреб. Я в несколько движений выгреб всё содержимое и полки из нутра холодного друга, чуть не плача над колбасой, из которой ещё днём ел бутерброды, и, уцепившись, попёр его в ванную. Сказать, что он тяжёлый, значит, ничего не сказать. Но и я не зря улучшал тело с помощью Веры, поэтому кряхтел, матерился, но уверенно пёр.
— Я заканчиваю, — раздалось из ванной на сорок третьей секунде.
— Возьми несколько тряпок и намочи, а затем ложись в ванну.
Уважаемый читатель наверно уже догадался, какова наша цель? Что убивает во время взрыва? Правильно, в первую очередь осколки. Во вторую — перепады давления и температуры. Чем дальше от эпицентра, тем безопаснее.
Мы пытались избавиться от взрывчатки в непосредственной близости от нас — ванная и прихожая. Брут уже во всю сигнализировал хвостом об обнаружении следующего заряда. Вот только я пытался пропихнуть холодильник в двери ванной комнаты. То ещё извращение, когда помнишь, до неминуемой смерти осталась двадцать одна секунда, а тут ещё мешается порожек.
Притащенные тряпки должны хотя бы отчасти скомпенсировать перепад давления и температуры. А металлические ванная и холодильник, который я поставил рядом, должны защитить нас от осколков и частично взрывной волны.
План шикарный! Стопроцентно рабочий! Из разряда: жить захочешь и не так раскорячишься.
За семь секунд до детонации я вновь выбежал в прихожую. Схватил предмет, указанный Брутом как взрывчатка, и со всего размаха попытался запустить через ряд открытых дверей в жилую комнату Максима. В последний проём не попал, и взрывчатка упала у порога.
Но я уже запрыгивал в ванну к Наде, одновременно накрывая нас морозным нутром холодильника, лишь в последний момент проложенным одиноким одеялом. Я ещё успел отметить, что получилось вполне уютно, даже интимно, когда грохнуло!
Уважаемый читатель, вас когда-нибудь били по голове колоколом? Меня тоже нет, но теперь я примерно представляю, каково это. Голова гудела, а тело болело так, словно на него сверзилась гора. Я испугался возможности обрушения верхних этажей, или того, что нас могло придавить слишком большим фрагментом стены… тогда нам конец.
Я напрягся и скинул с себя холодильник. Жар и пыль мгновенно окутали нас. Видны были лишь обломки стен да стремительно распространяющееся пламя. Схватив мокрые тряпки и приложив их к лицу, я чуть ли не за шкирку вытащил Надю из ванной и потащил следом за Брутом.
И тут нам наконец повезло — входную дверь выбило, решетку покорёжило и обрушения минимальные: имелась возможность пройти. Максим оказался цивилизованным террористом: не захотел беспокоить соседей лишними разрушениями. Дом не обрушил — уже спасибо.
Мы вывались в тамбур в клубах дыма и пыли, кашляя и отплёвываясь, едва стоя на ногах. Но при этом одежда даже не пострадала! Ура! Перед нами стоял седеющий на глазах участковый и, парадируя рыб немотой, а мимов — жестами, тихо оседал по стенке.
— Мы закончили с обыском, — похлопал я по плечу стража закона, спускаясь по лестнице. А за нашей спиной пламя сжирало все следы. — Направляемся в больницу, — отбивая на наруче сообщения для начальства и экстренных служб, бросил я уже своим. — Надя, тебе удалось что-нибудь узнать?
— В вещах Маши недавно рылись, — быстро ответила девушка. — Думаю, не больше пары дней прошло. Но, на первый взгляд, ничего не пропало… ну, или забрали что-то незначительное.
Девушка отвечала уверенно, хотя голос всё ещё дрожал от пережитого. Но я успел за несколько месяцев узнать своего стажёра и понимал, за бравурным тоном она пытается что-то скрыть:
— Что-то ещё? Это может быть важно!
— Максим нам соврал. Компьютер девушки работал, — на одном дыхании выпалила Надя. — Я успела полазить по её файлам и почте. Там данные ещё до университета, ничего о соавторе не было, но…
— Но… — подбодрил я девушку, когда она умолкла.
— Она мне показалась хорошей, — совершенно смутившись, призналась девушка. — Изучая её файлы, я вспомнила себя в её возрасте, и почему-то подумалось, что мы могли бы стать подругами. Мы чем-то похожи… жаль её больше нет.
На этой ноте мы уселись обратно в машину, а вокруг уже звучали сирены подъезжающих огнеборцев.
***
“3-я Городская больница” являлась самой новой в городе: ей всего пара лет. Комплекс почти из десятка строений высотой в пять-шесть этажей с жизнеутверждающими рисунками на фасаде и внутри, а также вертолётной площадкой и парком техники. Здесь, под присмотром профессионального персонала, могли лечиться более тысячи человек одновременно. Построена больница на самой окраине города, у лесополосы и поля, где порой паслись коровы и лошади. Благодать!
С приходом Веры медицина достигла новых высот! Многие болезни просто исчезли… нет, в них не перестали верить, но люди Верой подняли свои физические параметры, интеллект и дух. Это позволило иммунитету побеждать всякую мелочь. Ранее тяжёлые болезни стало проще лечить, и появилась возможность продлить свою жизнь… Но нельзя усиливаться до бесконечности. У всего есть предел. Чем больше вкладываешь Веры, чем больше изменяешь себя и реальность, тем меньше эффективность изменений.
Для поднятия интеллекта на пару процентов нужно всего несколько единиц Бытовой Веры. Для увеличения процентов на 15–20 — не меньше пяти единиц Истинной Веры. Для увеличения на 40–50 процентов необходимо просто заоблачное количество Веры. А ведь всё считается от уровня, который имелся у тебя изначально.