Охотник на звездном снегу
Шрифт:
— Подожди, подожди, ты же устала… больно ведь будет…
— Нет, я хочу…
— …тогда лучше так повернись, маленькая… на бочок… дай мне твою ножку, вот сюда… ах ты, мокренькая моя, тебе и правда хочется… тише, тише… во-о-от… я не буду торопиться… вот так, вот так… не спеши…
— …а-ах…
Он бросил окурок в утилизатор — негромко треснул разряд, запахло озоном — и подошел к прозрачной стене.
Над морем вставало солнце. Начинался
Лекс прислонился лбом к прохладному стеклопластику. Что день грядущий нам готовит…
Он никак не мог разобраться в своих ощущениях… и чувствах по отношению к Марсии.
Нежность, нежность… спокойная, чуть снисходительная, словно бы их разделял не один десяток лет. Отчего бы это? Да и жалко почему-то девчонку…
Интересно, когда она была настоящая — днем или ночью?..
Он услышал легкий шорох позади, но не стал оборачиваться, внезапно поймав себя на том, что улыбается.
Тьфу ты… что за детство?
Марсия прижалась к спине Лекса теплой упругой грудью и потерлась лицом о его плечо — эта ее манера неожиданно начинала ему нравиться.
— Ты поспала хоть немного? — спросил он, не оборачиваясь.
— Да-а… так хорошо. А чего ты тут стоишь?
— Смотрю… на море. Красиво здесь у вас.
— Краси-иво…
— Чувствую, выспалась… послушай, перестань… ну вот. Замечательная картина. Наследник Изначальных, стоя на башне из слоновой кости, демонстрирует свое отношение к окружающим. Мол, вертел я вас всех…
— А?.. Ой!.. Не-ет, это только ко мне отношение… мое отношение…
— Подожди, глупая… ну все, сама напросилась.
— …ох… о-оооо… о! о! О! О-ООО!!!
— Послушай-ка, — сказал Лекс, прикрыв рукой глаза: солнце стояло уже достаточно высоко, — а чего это меня никто никуда не зовет, не будит, и вообще… Я что, никому тут не нужен?
— Мне нужен, — отозвалась Марсия откуда-то из-под его подмышки. — А теперь — особенно…
Начинается, подумал Лекс, почувствовав мрачную удушливую скуку, перемешанную с неловкостью за неумело лгущего — когда хочется отвести глаза в сторону и спрятаться в собственный карман. Это из той же оперы, что и две дамские сакраментальные фразы: «Мне никогда так…» (вариант — «Я ни разу в жизни не…») и «Сколько у тебя было женщин? Миллион?..». Все, абсолютно все бабы в этом одинаковы — если, конечно, их хорошенько отодрать, а не лентяйничать.
А! Виноват. Еще один часто встречающийся наутро вопрос: «Милый, не сердись… я забыла, как твое имя?..»
Вот это у них получается крайне правдиво… впрочем, и сам бывал грешен, с угрюмой бравадой подумал Лекс.
— Нужен… — проворчал он. — Это хорошо. Это радует.
Марсия, возившаяся под одеялом, замерла.
Эх ты, спохватился Лекс. Не надо бы так… ни к чему это я. К ней все вышеподуманное не относится, она же вообще первый раз… не доросла еще, не шаталась по общагам… а если бы шаталась?
Тьфу.
— Это хорошо, — бодро повторил Лекс, запуская руку под одеяло. — Это здорово. А что мы еще сегодня будем делать?
Марсия ужом ускользнула от его руки и выбралась наружу, в упор уставившись на Лекса. Глаза ее, как принято говорить, метали молнии.
И это видели, с легким раздражением подумал Лекс. Надо же… а глаза-то еще чернее стали… и изо рта у нее ничем противным не пахнет, и вообще она пахнет хорошо, что весьма странно — после такой-то ночки… или мне просто нравится ее запах?..
— Вопрос снимаю, — быстро сказал он, рывком перевернул Марсию на спину, перевернулся сам, но, ощутив, как напряглось ее тело, задержался на входе — что, впрочем, получилось довольно изысканно.
Он приподнялся на локтях и посмотрел Марсии в лицо.
Она дышала уже прерывисто, но глаз не закрыла, глядя на Лекса.
— Я что-то не так делаю? — спросил он, совсем чуть-чуть двинувшись вперед.
— Так… нет, подожди.
Он приподнялся еще выше на руках, с удовольствием наблюдая, как начинает очаровательно краснеть ее кожа — сначала скулы, потом щеки… шея, впадинка между ключицами… а левая грудь еле заметно подрагивает в такт биению сердца.
— Подожду, — согласился Лекс, сделав движение на полсантиметра назад.
— Не надо…
— Хорошо. — Еще немного вперед. Нет, она все-таки восхитительна…
— Мы сегодня…
Медленно-медленно вперед… а вот и глазки закрылись.
— Мы сегодня-а-а…
…а теперь мы сами двигаться не будем, а заставим шевелиться только Багрового Скакуна… порядком заезженного — все-таки девятый круг по арене… кстати, хватит мне его так называть, что за ребячество… жеребячество…
Марсия слегка подняла колени и подалась вперед. Лекс опустился на нее и стал гладить ее лицо.
…не спеша… ах ты, моя маленькая…
— М-мы сегодня… — она дышала все быстрее, — мы сегодня… поженимся…
— Что-о?..
Лекс замер было, но все же решил довести дело до логического завершения, потеряв, правда, при этом половину радости.
Допрыгались, мрачно думал он, целуя Марсию в закрытые глаза — лицо девушки было красивым и умиротворенным, но сердце ее билось, как у загнанного зверька — Лекс это чувствовал буквально всем своим телом… допрыгались и доигрались. Поженимся. Сегодня.