Охотник за головами
Шрифт:
– Соблюдать достоинство! – отрезал Маркиз.
– Обожаю средиземноморскую кухню! – промурлыкал Рудик Штейнман, ловко управляясь с огромной порцией паэльи.
На этот раз он назначил Маркизу встречу в ресторане «Коррида», где подавали в основном, как нетрудно догадаться по названию, испанские блюда, а интерьер украшали плакаты с портретами знаменитых тореадоров и исполнителей фламенко, а также шпаги, мулеты и прочие атрибуты боя быков.
Маркиз уныло ковырялся в своей тарелке. Его раздражали неочищенные креветки и мидии в ракушках,
– Я смотрю, ты настолько проникся серьезностью момента, что даже решил немножко изменить внешность в стиле этого ресторана. – Рудик насмешливо окинул Леню взглядом.
Его можно было понять: Леня был неузнаваем. Он превратился в жгучего выразительного брюнета с оливково-смуглой кожей и узкими злодейскими усиками. Лола профессионально работала с его внешностью целый час, к этому прибавилось действие препарата «автозагар», поэтому, когда Маркиз вошел в ресторан и подошел к столику, за которым его дожидался Штейнман, тот не узнал старого приятеля и посоветовал поискать место за другим столом.
Правда, услышав знакомый голос и поняв, кто перед ним, Рудик никак не выказал удивления и воспринял Ленино преображение как должное.
– Что ты хочешь, – Маркиз пожал плечами и отпил из бокала «Кастеллано Бланко», – приходится соблюдать элементарные правила техники безопасности. Снаряды падают слишком близко.
– С такой средиземноморской внешностью ты должен любить паэлью, – Рудик наконец обратил внимание на то, как Леня мучается над своей тарелкой, – а в настоящей паэлье морепродукты должны быть нечищеными!
– Тебе, Рудик, моя новая внешность кажется средиземноморской, а милиции она кажется кавказской. Того и гляди, меня начнут останавливать на улице и проверять документы…
– Ну, тебе-то это не страшно, у тебя документов сколько угодно, и все лучше настоящих!
– Не могу же я под каждый грим заказывать новые документы! Ну ладно, – Маркиз отставил недоеденную паэлью, – перейдем к делу. Что ты можешь сказать об этих документах? – И он положил на стол перед Рудиком листки ксерокопий, которые он снял с бумаг из папки Аветисова.
Рудик уткнулся в колонки цифр. Он несколько минут молчал, потом поднял на Маркиза заинтересованный взгляд.
– А это что за счет? – Он показал кончиком карандаша на повторяющееся несколько раз одиннадцатизначное число.
– Это расчетный счет фирмы «Уникорн», фирмы-однодневки под крылом Богомолова, – немедленно пояснил Маркиз.
Узнав от Аветисова название предприятия, в котором некогда работала его покойная жена Валерия, Леня нашел эту фирму в компьютерной базе данных и выписал все ее банковские реквизиты. Попутно он выяснил, что в настоящий момент официальным владельцем «Уникорна» является все тот же непременный Василий Васильевич Растудыкин, скромный олигарх из деревни Запечье Ленинградской области, маленький гигант большого бизнеса.
– «Уникорн», говоришь? – задумчиво повторил Рудик и снова углубился в ряды цифр на ксерокопиях.
Несколько минут прошло в полной тишине. По ходу дела Рудик вытащил карманный калькулятор, что-то сосчитал и снова глубоко задумался. В какой-то момент невдалеке замаячил вышколенный официант, но Леня отослал его жестом.
Наконец Рудик выпрямился, посмотрел на Маркиза чрезвычайно заинтересованно и произнес:
– Знаешь, мой дорогой, сегодня я, пожалуй, сам оплачу счет. То, что ты мне показал, настолько интересно, что вполне стоит хорошего обеда. Он допил вино из своего бокала и продолжил: – Судя по этим документам, огромные суммы из городского бюджета, направляемые на самые разные нужды, от здравоохранения до работ по восстановлению ветки метро, на какое-то время оседали на счетах этого загадочного «Уникорна». «Уникорн», в свою очередь, перечислял деньги государственным предприятиям, созданным при мэрии для обслуживания городского хозяйства и других целей, под видом краткосрочных кредитов и получал за это немалые проценты.
– То есть городской бюджет давал деньги самому себе в долг, а проценты за это получал «Уникорн»?
– Грубо говоря, да. Но самое замечательное в этой комбинации – не схема, сама по себе довольно изящная, а то, как долго эта схема функционировала, и то, какие огромные деньги осели на счетах «Уникорна»!
– О каких суммах идет речь?
– Многие десятки миллионов.
– Долларов? – поразился Маркиз.
– Естественно. Но учти, доказать причастность Богомолова к этой комбинации очень трудно, почти невозможно. Наверняка он все делал через подставных лиц, которых потом скорее всего убрал…
Маркиз молча кивнул, вспомнив убийство Валерии Кликунец. Кстати, и ее загадочное богатство, все эти роскошные наряды и драгоценности, находило теперь вполне понятное объяснение.
Но в то же время он вспомнил дискету в полиэтиленовом конверте и подумал, что позиции Богомолова не так прочны, как кажется.
– Вообще, мой дорогой, советую тебе держаться от всего этого подальше, – проговорил Рудик, прежде чем подозвать официанта и заказать ему кофе, – и избавляйся от акций «Петроинвеста», если они у тебя есть.
В кармане Лолиного халата заливался мобильный телефон, исполняя мелодию «Полета валькирий».
Лола несколько секунд колебалась, но все же не выдержала и достала трубку из кармана.
Звонил Главный.
– Олечка, золото мое! – простонал он таким страдальческим тоном, что даже Станиславский вынужден был бы сказать «Верю!».
– Что с вами, Олег Игоревич?
– Олечка, ты совсем больна? Ты никак не можешь нас выручить? Сегодняшний спектакль срывается! У нас нет Виолы!
– А как же Светлана?
Светлана Трясогузкина, актриса второго состава, на время болезни заменила Лолу во всех ее ролях, причем сквозь маску показного сочувствия светилась плохо скрытая бурная радость.
– Не спрашивай! – В голосе Главного звучало неподдельное отчаяние. – Она не появилась вовремя, на звонки не отвечает, а сейчас от нее передали записку, что она срочно уехала к жениху в Чемоданск!
– Нашла куда ехать! – негромко прокомментировала Лола. – По-моему, страшнее Чемоданска трудно что-то придумать… хотя я там, конечно, не была…