Охотник за головами
Шрифт:
– Откуда могли появиться такие твари? – Жак потрясенно смотрел на лежавшее у его ног тело. – Такого не должно быть…
– Эй, – они повернулись на голос лучника, – мы так и будем стоять? Раз уж есть вход в пещеру, то почему бы в нее не зайти? Особенно если хозяев, как говорится, нет дома.
– А ты уверен, что их там нет? – Освальд подошел к Хорсе. – Ты уверен, друг Хорса?
– Да ни в чем я не уверен, – лучник нахмурился, – Но я обещал, что буду искать Агнесс де Брие, даже если она и мертва. Что стоять, может быть, мы хотя бы что-нибудь найдем.
Охотник посмотрел
Темные своды сомкнулись над головами, но глаза привыкли довольно быстро. Вскоре выяснилось, что здесь не так уж и темно. Откуда-то издалека пробивался слабый свет, позволявший двигаться прямо на него. А потом, в одном из углов небольшой пещеры, Хорса углядел связку готовых факелов. Кому и зачем они были нужны, никто из них, конечно, не знал, но обрадовались все трое. Смолистые палки разгорелись быстро, при их помощи удалось разглядеть стопки звериных шкур, сваленных возле стен и, судя по всему, служивших «оборотням» постелями. Там, где виднелся свет, находился спуск вниз. Ведущий глубоко под холм, который невозможно было предугадать снаружи, и показывающий, что там, впереди, есть много странного. А возможно, что именно там и находится разгадка местных страхов. Хорса остановился.
– Видишь? – Его факел осветил гладкий светлый камень, против всех ожиданий оказавшийся под холмом вместо земли. По его чуть щербатой поверхности желтой охрой и бурыми разводами шли узоры. Листва, звери, человеческие фигурки… и чудовища между ними. Воющие на луну, скачущие вокруг кучки пленных, рвущие человеческую плоть, отплясывающие торжествующий победный танец, потрясая оторванными головами.
– Вот так вот… – Освальд провел пальцами по нестирающимся, несмотря на время, рисункам. – Волькуды.
– Кто? – Жак повернулся к нему.
– Легенду про песиглавцев не знаешь, знаток мифов и преданий? – охотник вытянул дагу. – Вот они и есть, те, что наверху валяются. Только не головы у них песьи, а совсем наоборот. Ладно… идем.
Ничего не оставалось, кроме как спускаться. И они пошли дальше…
9
Коридор, освещаемый такими же факелами, торчавшими в грубых подставках-крюках, вбитых намертво. Вырубленные в камне и земле стены, пол и потолок. С одинаковыми промежутками темные проемы, ведущие в ответвления от основного коридора.
Из одного, возникнув в темноте клубком непроницаемого мрака, на них с ревом кинулся затаившийся человек-волк. Хорса, успевший выхватить тяжелый нож, ведь с луком-то не больно развернешься, рубанул его наотмашь. Тот отбросил противника в сторону и ринулся на музыканта, не обращая внимания на разрубленное плечо. Освальд принял волькуды плавным и размашистым косым ударом широкого шпажного клинка, отшвырнул к стене. И сам прыгнул к нему, развернувшись на пятках, резанул снизу вверх дагой, выпуская кишки, а вторым ударом пробил ребра, воткнув сталь в грудь. Жак прижался
– Ну и любят они тебя, парень, – Хорса, охая, поднялся, потирая ушибленное плечо, – так и лезут обниматься.
Жак ничего не ответил, косясь на еще подрагивающее тело. Больше не задерживаясь, они пошли дальше по коридору. Осторожно осматривая другие пещеры-комнаты, наткнулись на что-то непонятное.
Посреди глубокого, вырубленного в земле прямоугольника торчали несколько прозрачных полусфер, вкопанных в земляной пол. Они были почти до верха наполнены мутной жидкостью, и в глубине их что-то двигалось, что-то живое, ощутимо плотное, с конечностями, держащимися на растяжках. Освальд осторожно подошел к одной из них, пристально вглядываясь. Несколько минут ничего не происходило.
Потом внутри дернулось что-то шевелящееся и темное, еле слышно донесся чмокающий звук. Пленка дрогнула, к прозрачному краю приблизились две руки с растопыренными пальцами. Или скорее лапы с крепкими, загнутыми на краях когтями. Потом возникло лицо: жуткое, переполненное злобой, страхом и болью. Сведенные в судороге мышцы растянули рот в подобие ухмылки, показывая острейшие зубы. Руки напряглись, когти воткнулись в прозрачную поверхность, протыкая ее. Все разом подались назад, следя за появлением на свет очередного противоестественного создания.
Мощные пальцы напряглись в усилии, рвущем толстый слой непонятного вязкого материала. Наружу с шипением выходил воздух, смешанный с вонью тухлых яиц и болота, потянувшейся из сферы. Еще одно усилие, и, подтянувшись на руках, оновыползло наружу. Уставились на замерших людей блестящие глаза, исказилось в жуткой маске почти человеческое лицо. Дыша с ощутимым хрипом, втягивая носом запахи, существо неуверенно стояло, опустив руки-лапы, согнув узловатые от наращенных мышц ноги. Не двигалось, не прыгало, не рычало. Охотник успел заметить начинающееся движение и перехватить его, пока оно еще не нанесло вреда.
– Аг-х-х!.. – человек-волк не успел шагнуть, руки, протянутые вперед, завершили свой путь, из разрубленной глотки толчками выхлестывала кровь. Жак оседал по стенке, хватаясь руками за лучника, впечатлительное сознание и воображение поэта, видимо, не вынесло всех напастей, свалившихся на него. Мельком взглянув на музыканта, Освальд прошелся вдоль остальных сфер, пытаясь разглядеть начинающееся движение в их глубине. Повезло. Пока вылупляться никто не собирался.
– Пошли дальше, – Освальд поморщился, – нашумели мы. Наверняка уже поджидают.
Коридор больше не обрывался дверными проемами, тянулся ровной прямой линией, плавно опускающейся все глубже под землю. Потолок стал выше, и Хорса опять вооружился своим луком, осторожно вышагивая впереди, вслушиваясь и стараясь уловить любой звук. Он остановился, увидев впереди большой проем, ведущий, видимо, в очередную подземную комнату. Освальд и Жак последовали его примеру, встав по краям коридора. Лучник медленно шагнул вперед, присел и выставил ногу, собираясь одним быстрым движением проникнуть внутрь комнаты.