Охотник за смертью

Игнатова Наталья Владимировна

Кроме Паука?

Они медленно двигались по двум невидимым, ломаным линиям, не сближаясь и не расходясь, до дюйма выдерживая дистанцию. «Кровавые братья», загодя размещенные в зале, безмолвно проклинали все на свете, потому что сектора стрельбы менялись каждую секунду, и невозможно было предугадать, где окажется цель в следующее мгновение. «Вечные» и Лорел безуспешно пытались подстроиться к текучему ритму движений хозяина. Их задачей было в любой момент предотвратить любую опасность. Но Паук… он оказался гораздо опаснее, чем ожидали они все. Все, включая Маркуса.

Маркус разглядывал Паука, зная, что тот в свою очередь изучает его, и зная, что Паук действительно изучает, в то время как он сам невольно любуется каждым движением прекрасной бестии.

– Кто прислал тебя? – спросил он, наконец. Мягко, очень мягко, не позволяя себе глубоко заглядывать в мерцающие сиреневые глаза, потянулся разумом. Что у тебя на душе, красивый мальчик? – Это мое место, я здесь хозяин, и я не звал тебя в гости. Зачем ты пришел?

Реакция Паука на такой невинный вопрос оказалась неожиданной. Внешне ничего не изменилось, но Маркус смотрел глубже и увидел гнев, брезгливое недоумение. Так хозяин мог отреагировать на дерзость последнего из рабов. Паук не привык, чтобы ему задавали вопросы.

И все же он ответил. Сдержанный гнев сделал его нежный голос более живым, а самого Паука – более реальным.

– Я ищу твоего создателя, – сказал Паук.

Маркус, воспользовавшись установившимся контактом, смог сделать последний, недостающий шаг вперед. В пропасть чужой души. В ту область, где он привык чувствовать себя хозяином.

…Он увидел солнце! Нет! Небо – синее, чистое, прохладное. Увидел блики на листьях деревьев и блеск воды на асфальте, мокром после недавнего дождя. Увидел День! Несбыточную, убийственную, прекрасную мечту. Свою, и любого другого вампира. Маркус прожил достаточно долго, чтобы все чаще думать о смерти. Смерть эта казалась счастьем, потому что включала в себя солнце, и небо, и зеленую листву, и утренний, мокрый асфальт, и облака, как белые легкие перья…

Он остановился, потрясенный, растерянный, застыл между счастьем и отчаянием. И это послужило сигналом остальным.

Что-то пошло не так.

Хозяин в опасности.

Чужак слишком близко…

Первой отреагировала Лорел: прыгнула вперед, сбив Маркуса с ног, закрыла его своим телом и моментально наведенным полем искажения времени. «Кровавые братья» почти тут же открыли стрельбу. А Маркус пришел в себя. Контакт оказался разорван, и господин Ведиуса, сориентировавшись в ситуации, поддержал защиту Лорел своей собственной. А заодно понял, что Паук окружил себя точно таким же полем. Один в один, без малейших признаков индивидуальности, как будто сделал копию с защит, созданных Лорел, а сейчас усилил их за счет энергии самого Маркуса.

Оба поля тут же оказались нашпигованы сотнями пуль. Как в кино, тупоносые, раскаленные кусочки металла застыли в воздухе. Только в отличие от того фильма, здесь, в реальности, они не осыплются на пол безобидными блестящими зернами. Поле истощится, и пули полетят в цель. И если цель – ты, лучше отойди в сторонку, пока защита еще действует.

– Будь ты проклят, придурок, у меня нет создателя! – рявкнул Маркус, как только стрельба прекратилась, и стало тихо.

Он не двинулся с места. Паук тоже остался стоять. Интересно, долго ли он сможет удерживать искажающее поле? И понимает ли он, что случится, когда силы иссякнут? Должен понимать, раз уж умеет создавать такую защиту.

Лорел змеей скользнула в тень, убедившись в том, что боссу ничего не угрожает.

– Ты очень дерзок, упырь, – заметил Паук.

Потом все было очень быстро. Маркус успел увидеть, как пули, застывшие в поле, поменяли направление, скругленные острия все разом обратились к нему. Он успел даже вскрикнуть от… удивления. Испугаться уже не успел. Защита сдулась, как чертов воздушный шар.

– Думаю, это не повредит тебе, – мурлыкнул лилейный демон, пока Маркус бился у его ног, раздираемый на куски сотнями пуль. – Не повредит, но послужит уроком.

Где-то на галерее и в густых тенях по углам, один за другим превратились в прах четверо «кровавых братьев». Маркус забрал из них кровь, забрал все, что поддерживало жизнь в телах. Исцелился. И вскочил на ноги, изрыгнув в серебряную тварь поток пламени.

Паук без труда увернулся. Лишь слегка нахмурились длинные черные брови, обозначив на лбу тонкую морщинку.

– Сделай так еще раз, упырь. Это было интересно.

«Он, вообще-то, понимает, над кем смеется?!»

Отступая в тень, призывая тьму, Маркус заставил свой гнев улечься. Эмоции – это его поле боя, власть над чувствами – его прерогатива. Слепая ярость – удел врага, предвестник поражения. И Маркус стал невидимкой, тенью во тьме. В его арсенале было не только адское пламя… Живые, жадные, бесплотные щупальца окружили Паука. Увернуться от них было невозможно. Просто некуда. Тень, тьма, мороки – они повсюду, нереальные, но способные убивать. «Вечные» присоединились к Маркусу, создавая из тьмы своих чудовищ, воплощая свои кошмарные грезы. И, уходя все дальше в темноту, чувствуя вокруг себя тех, с кем связан он узами созидания и подчинения, Маркус даже пожалел, что все закончилось так быстро. Пожалел, что не успел налюбоваться красотой демона, не смог снова увидеть солнце… Мечту, которой не суждено стать реальностью.

Нарушая все правила, длинный меч сверкнул в темноте. Сверкнул? Но такого быть не могло. Если только клинок не сиял собственным светом…

И пришла музыка. Та самая. Омерзительная и дикая какофония, ненавидимая Маркусом. А с музыкой пришел свет. Бесчисленные, изломанные молнии, вспыхнувшие вокруг Паука. Это меч заплясал в тонких руках, блеск стали преломлялся в блестящих чешуйках плаща, острое лезвие кромсало теневые мороки. Неуязвимые! Конечно, но только не для этого клинка.

– Магия?! – не то пропел, не то рассмеялся Паук. Развернулся, припав на колено, и змеиный выпад меча рассек горло гвардейцу, не успевшему даже понять, что случилось. – Боги, как банально, Маркус! Забудь о магии, покажи мне что-нибудь, с чем я незнаком.

Меч от паха до грудины взрезал плоть еще одного «вечного».

Маркус не верил в магию!

Еще он не верил в демонов.

И в свою смерть – тоже. Даже сейчас.

Еще четверо «кровавых братьев» перестали быть. Исцелившиеся гвардейцы, с рыком, в котором не было ничего человеческого, бросились в атаку. И на долгие полминуты все скрылось за сплошной пеленой жидкого огня, изрыгаемого сразу десятком глоток. Но Маркус, в отличие от своих бойцов, успел увидеть, как Паук крутнулся волчком – только взметнулись тяжелые полы плаща – и меч, чертов невероятный меч, словно отсек огненные струи.