Охотник-жертва
Шрифт:
– Ну и как?
– Вначале мне это нравилось. Но потом стало все труднее находить хоть какое-нибудь оправдание тому, чем я занимался. Нам приходилось убивать слишком много людей, вся вина которых заключалась в том, что они встречались на нашем пути. Поэтому я и решил открыть бар в Нью-Джерси и выработать у себя польский акцент.
– Послушай, - продолжал Блэквелл, - а как мне стать наемником?
– А зачем тебе это, Фрэнк?
– Иногда события складываются так, что все твои чувства оказываются в полном смятении. Только лишив кого-то жизни, ты можешь вернуться
Славянская ладонь Поляка с толстыми короткими пальцами легла на плечо Блэквелла.
– Поверь мне, Фрэнк, существуют другие, более приемлемые способы.
– Какие именно, Поляк?
В тот момент в бар зашли три посетителя - два толстяка и один худой. Поляк подвинул к Блэквеллу записную книжку и огрызок карандаша.
– Черкни свой номер телефона, Фрэнк. С тобой свяжутся.
Глава 4
Охотники связались с Фрэнком Блэквеллом в один из дождливых ноябрьских вечеров, когда под свинцовыми небесами нью-йоркцы тоскливо ждали дня Благодарения и того праздничного сумасшествия, которое было уже не за горами. Скоро наступит день, когда придется веселиться, и поэтому одинокие люди во всех концах Нью-Йорка уже начинали раздумывать, что лучше выбрать - алкоголь, наркотики или самоубийство, - чтобы забыть, что будущее им ничего не сулит.
Фрэнк сидел в своей квартире на Гринвич-авеню, ел вареную картошку и вспоминал, как Клэр готовила свое фирменное блюдо - буженину с трюфелями. Как ему не хватало подобных мелочей! Смех в ванной, слезы в спальне, какие-то особые дни, как, например, ежегодные походы в китайский квартал, чтобы полакомиться экзотическими блюдами.
Фрэнк как раз предавался воспоминаниям, когда раздался звонок домофона. Он покосился на аппарат с подозрением. В девять вечера никто не звонит тебе в дверь, заранее не предупредив о своем визите. Таким образом у Фрэнка появились основания для беспокойства.
Он нажал на кнопку.
– Кто там?
– Доставка пиццы.
Блэквелл что-то не припоминал, что заказывал пиццу.
– Какая пицца?
– С двойным сыром и сладким перцем.
Блэквелл нахмурился. После телевизионного сериала "Смертельная пицца" название этого популярного когда-то сорта прозвучало немного зловеще.
– Уходите. Я не заказывал никакой пиццы.
– Вы уверены?
– Я почти уверен, и для меня этого достаточно.
– На самом деле я совсем не разносчик пиццы, - признался голос.
– Это шутка. У меня для вас очень важное сообщение насчет одного дела, которое дважды мы вам предлагать не собираемся.
– Изложите мне все в письме, - заявил Блэквелл и вернулся к своему ужину.
Полчаса спустя Фрэнк покончил с десертом - растворимые хлопья марки "Борден", политые жидким мармеладом из настоящих химикалиев - и бросил пластиковую посуду в мусоропровод, чтобы она смогла проделать свой путь к мусорной горе на Стэтн-Айленде. Он уселся перед телевизором и вознамерился посвятить просмотру передач остаток вечера. Но едва Блэквелл устроился в продавленном кресле, как в спальне раздался какой-то странный звук. Трудно сказать, что это было, но именно такой звук издает стальной прут, когда им взламывают замок на железной решетке окна спальни.
Блэквелл вскочил с кресла и стал лихорадочно озираться в поисках какого-либо оружия. Он нашел кухонный нож с пластиковой ручкой. Для обороны сойдет. Блэквелл пожалел, что не купил себе набор самодельных гранат, который недавно видел на распродаже в магазинчике активных средств защиты. Обойдя груды газет на полу, которые Клэр выбрасывала раз в месяц, он бесшумно направился к темной спальне.
Из темноты вышел мужчина.
– Привет, - весело произнес он.
– Меня зовут Симмонс. Поляк сказал, что вас интересуют убийства.
Обойдя Блэквелла, он прошел в гостиную и уселся в кресло.
Несколько секунд Блэквелл нерешительно переминался с ноги на ногу, затем положил нож на буфет и последовал за незнакомцем.
– Как вы попали в мою квартиру?
– спросил Блэквелл.
Симмонс показал ему пару резиновых присосок в форме колокола с ремешками и застежками. Блэквелл сразу узнал в них "скалолазки" - приспособление, специально созданное для лазания по вертикальным пористым поверхностям старых нью-йоркских зданий.
– Вообще-то глупый трюк, - признался Симмонс, - но очень полезный, чтобы привлечь внимание перспективных клиентов.
Это был мужчина крепкого сложения, лет сорока пяти. Очки без оправы, ежик седоватых волос, небольшой курносый нос и бесцветные брови. Обычный парень с улицы в сером деловом костюме, не слишком новом и не слишком модном. Из тех, для кого анонимность - главная цель. Выглядел Симмонс так безобидно, что Блэквелл сразу понял - этот человек действительно опасен.
– Первым делом, - начал Симмонс, - позвольте мне выразить самые глубокие соболезнования в связи с ужасной гибелью вашей жены.
– Если вы работаете вербовщиком наемников, - сказал Блэквелл, - у вас чертовски сложный подход.
– О, я не имею ничего общего с наемниками, - ответил Симмонс.
– Я принадлежу к совершенно другой организации. Мы занимаемся гораздо более опасными делами. И гораздо более приятными. Врубаетесь? Прошу прощения за выражение.
– Расскажите-ка поподробнее, - попросил Блэквелл.
– Люди, на которых я работаю, охотятся на самого большого, самого хитрого и самого мерзкого зверя. На человека. Я представляю организацию Охотников.
Конечно же, Блэквелл слышал про "Охоту". Впрочем, кто про нее не слышал? Секретная организация, имеющая много сторонников, несмотря на характер своей деятельности. Сообщения о ней в последние годы часто появлялись на первых полосах газет. Она устраивала свои Охоты во всех крупных городах страны, нередко под носом у полиции, которая, казалось, не хотела или не могла ничего поделать.
Охота была довольно популярна среди американцев. Ходили даже слухи, что скоро она станет действовать на законной основе, особенно после того, как Конгресс принял Акт нормализации самоубийства, согласно которому добровольный уход из жизни перестал классифицироваться как уголовное преступление, если совершался в собственном доме и не нарушал гражданских прав других людей.