Охотник
Шрифт:
— Если ты не против, я завтра-послезавтра собираюсь возвращаться домой. Так вот, — Вайг сделал паузу. — Я хочу забрать с собой мать и сестер.
Наверно, Вайг думал, что брат будет страшно удивлен, но Найл как раз и ожидал от него чего-то подобного. Конечно, не сейчас — он подумал об этом в тот момент, когда они все вместе сидели вчера у Сайрис.
— Понимаешь, мать, я вижу, так здесь и не привыкла. Девчонкам на природе будет интереснее. Ну что в городе: пыль, грязь, а там раздолье. И Дона, наконец перестанет скучать.
— Ну
— Вот именно, — обрадовался Вайг. Видимо, он боялся, что Найл может не согласиться. — И еще. Ты извини, конечно, я не знаю, как ты к этому относишься, — Вайг опять ненадолго замолчал, подбирая слова. — У вас тут толком не встретишь ни одного нормального мужика, а мать еще достаточно молодая, — он испытующе посмотрел на брата. — Мы ведь с тобой уже не дети, правда?
— Это точно, — засмеялся Найл. — Да понял я, только она-то сама согласна? На меня не рассердится?
— Слушай, если она прощает тебе то, что вы, живя в одном доме, видитесь раз в неделю…
— Так уж и раз в неделю!
— Ну я немного преувеличил.
— Ничего себе немного…
Да, этот день начался совсем не так, как вчера или, скажем, позавчера. Сначала пожар ни свет ни заря поднял на ноги множество людей: только ленивый не прибежал еще затемно посмотреть на горящий дом. Затем после долгого и глубокого сна «протерли глаза» пауки и немедленно устремились туда же. Наверно, на то, что там происходило, стоило посмотреть, но Найл уже слишком устал. Они с Вайгом только хитро переглянулись, когда сразу несколько смертоносцев с бешеной скоростью пронеслись в вышине.
До резиденции Найл и Вайг дотащились, когда уже совсем рассвело. Поленившись от усталости идти через подвал, подошли прямо к парадному входу. Дежурная служительница, не моргнув глазом, распахнула дверь — Найл просто почувствовал, как она на самом деле поражена.
— Мой господин, — откуда ни возьмись кинулась к нему прямо внизу, у самой лестницы, встревоженная Нефтис: видимо, о пожаре уже знали все, и отсутствие правителя в столь драматический момент заставило служительницу изрядно понервничать.
Однако Найл так и не дал ей возможности спокойно насладиться созерцанием своей драгоценной персоны.
— Пришли ко мне советника Дравига. Немедленно!
Побледневшая Нефтис, кажется, лишилась дара речи. Воспитанная в городе пауков, она никак не могла до конца осознать, что человек, пусть даже он и является правителем города, и посланником Богини, смеет в таком тоне говорить о «хозяевах».
— Да, мой господин, — с большим трудом, но все же пролепетала служительница.
— Ты поняла меня? Немедленно, — повторил безжалостный Найл. — И передай, что я буду ждать его на крыше.
— Да, мой господин, я поняла: на крыше.
— Ну чего накинулся на бедную девочку, мог бы и пожалеть, разве не видишь, как она в тебя влюблена, — пристыдил Найла Вайг, когда они, оставив внизу чуть не плачущую Нефтис, поднялись вверх по лестнице.
— Да? — притворно удивился Найл. — А почему тогда ты сам ни пожалеешь бедную глупенькую девочку, которая из-за тебя каждый день меняет прически и наряды. А?
— У меня есть жена, — пожал плечами Вайг.
— То-то оно и было заметно, когда ты тут совсем недавно добивался, чтобы тебя поцеловали.
И оба засмеялись.
Расставшись с Вайгом, Найл, минуя спальню, отправился прямо на крышу. Конечно, он предпочел бы вместо этого завалиться в постель, но сначала надо было покончить с делами. Сейчас, когда у Найла наконец оказались развязанными руки, не собирался прощать Смертоносцу-Повелителю ни трагической гибели Юса, ни нарушения закона. Правитель города пауков и посланник Богини Нуады хорошо теперь знал, как заставить его выполнять.
Продолжавший гореть небоскреб, который отлично просматривался с крыши резиденции, немедленно, словно магнитом, притянул к себе взгляд. И Найл, тяжело облокотившись на парапет, машинально смотрел на подбиравшееся уже к самому верху пламя; на черный, затянувший горизонт, дым.
Сейчас, когда наконец можно было стоять и просто наблюдать за всем этим издали, измученному Найлу казалось невероятным, что он смог самостоятельно добраться до дома. Да и все произошедшее сегодня ночью очень мало напоминало реальность. Роскошная кабина лифта, причудливо оформленный холл, сверкающий огнями небоскреб на фоне черного неба — все это, чужое, далекое, но странно зовущее, будило неясные, призрачные воспоминания. Словно тени, проносились они, легкие и неуловимые, и было то ли чего-то жалко, то ли обидно.
Люди часто скучают по прошлому, воображая, что родились слишком поздно и что их место именно там — двести, триста, четыреста… лет назад. Давно минувшая жизнь представляется им овеянной романтикой, обычаи предков — исполненными особого смысла, а их одежда — более величественной…
Найл никогда не испытывал подобной ностальгии. Просто жившие много веков назад в этом городе умели строить.
Конечно, не все, из того, что сохранилось, нравилось Найлу — скорее, он поражался размаху. Те же, кто жил здесь сейчас, пока только разрушали. Неважно: вольно или невольно, но после них оставались лишь груды развалин да обгоревшие обломки…
Правда, помимо сожаления по поводу полной неспособности современников к созиданию была и еще одна причина, из-за которой Найл воспринимал сейчас жизнь исключительно в черном цвете. Он знал, что больше не увидит Исту. Нет, Найл в это не верил, не мог и не хотел в это верить — он просто знал. Знал с того самого момента, как ранним утром она и Нит скрылись из виду где-то среди развалин квартала рабов…
Если бы стоя под дверью класса, Найл мог себе представить, куда заведет его злополучная легенда о Галлате и Хебе, он бы… снова вошел в класс и сел бы на тот же самый стул…