Охотники Гора
Шрифт:
Женщины не слушали друг друга и продолжали копошиться в темноте: одни стараясь куда-нибудь спрятаться, другие — отыскать оружие.
— Ножи исчезли! — раздался женский голос.
— Наших копий тоже нет! — поддержал его другой.
В свете двух пылающих факелов тиросцы продолжали убивать друг друга. Вот и еще двое воинов распростились с жизнью: один из тех, что защищали Саруса, другой — собравшийся оставить поле боя. Через мгновение сражающиеся дрались уже при свете только одного факела: брошенное мной копье достигло
— Прекратите немедленно! — тщетно взывал к ним Сарус.
Мечи бывших соратников продолжали скрещиваться.
Стоя в темноте у самых ворот, я с трудом переводил дыхание: что ни говори, битва забирает много сил.
Ряды принимающих участие в сражении быстро редели.
— Прекратить! — вне себя от ярости закричал Сарус. — Именем Чембара я требую: прекратить!
Тиросцы, с налитыми кровью глазами, мгновенно отшатнулись друг от друга. На их лицах промелькнуло некоторое подобие страха. Теперь я знал, каким влиянием обладает на Тиросе имя Чембара.
— Встаньте плечом к плечу! — продолжал командовать Сарус. — Образуйте большой круг!
— Мы безоружны, — тут же подала голос Хура. — Пустите нас в центр круга!
Никто из них не знал, в каком именно месте лагеря я нахожусь.
Девушки, сжавшись в комок, испуганно озирались вокруг. Они были без оружия, без одежды, на их запястьях и лодыжках до сих пор, вероятно, оставались красные полосы от совсем недавно стягивавших их веревок. Шеи многих из них еще обвивали толстые кожаные ремни с перерезанными, болтающимися на спине концами, которыми девушки были связаны в невольничий караван.
— Пожалуйста! — умоляла мужчин Хура.
Все они были беззащитны, напуганы. Они отлично знали, что где-то здесь, в окутывающей лагерь темноте, стою я с обнаженным мечом в руке. Может быть, я где-то совсем рядом. Может, клинок уже занесен над ними, чтобы в любую секунду сверкающей молнией вынырнуть из темноты и вонзиться им в грудь.
— Пустите нас в круг! — со слезами в голосе умоляла Саруса Хура.
— Пожалуйста, пустите! — в один голос рыдали ее разбойницы.
— Да тихо! — раздраженно оборвал их Сарус, пристально вглядываясь в темноту. Ему было не до женщин, в особенности теперь, когда их оружие исчезло или выведено из строя. Кажется, он совершенно напрасно их освободил.
— Но ведь вы же мужчины, — всхлипывала Хура. — А мы всего лишь женщины! — Она опустилась на колени и протянула к Сарусу руки. — Мы, женщины, просим у вас защиты!
— И это говорит бесстрашная, гордая Хура! — с издевкой в голосе заметил Сарус.
— Ну я прошу вас! — еще громче разрыдалась предводительница разбойниц.
— Пустите их в круг, — распорядился Сарус. Женщины мгновенно спрятались за спины мужчин.
— Боск из Порт-Кара! —
Я, конечно, не ответил.
И вообще, меня сейчас гораздо больше волновало, где в этот момент находятся Вьерна и Шира.
— Ты все сделал отлично! — гремел над лагерем голос Саруса. — Но знай, что теперь мы построены в боевой порядок. Мы заняли круговую оборону. Ты не сможешь напасть внезапно. Скоро мы снова разожжем костер и принесем факелы. Тебе от нас никуда не деться!
Тишина была ответом на его длинную речь. Молчал он недолго.
— Знай, что мы не боимся тебя, — продолжал Сарус. — Но я не хочу больше кровопролития. Я готов проявить к тебе милосердие и предлагаю тебе договориться!
Я молчал.
— Ты можешь забрать себе всех женщин: невольниц, разбойниц — всех!
Сгрудившиеся за спинами мужчин женщины-пантеры застонали от отчаяния.
— Слин! — вырвалось из груди Хуры; она разрыдалась с новой силой.
— Ты можешь забрать с собой и всех пленников-мужчин, — продолжал увещевать Сарус — т Всех, за исключением Марленуса, убара Ара. Это — особый случай. О нем мы не будем говорить.
Говорить было не с кем. Ответом ему служила полнейшая тишина.
— Ты слышишь меня? — спросил Сарус. — Принимаешь мое предложение?
Я не проронил ни звука.
— Да он уже ушел, — предположил один из тиросцев. — Убежал из лагеря.
— Держать строй! — распорядился Сарус. — Никому не расходиться!
Он выкликнул по именам двух воинов и приказал им собрать хвороста и разжечь костер.
— Нет! — в один голос воскликнули оба: никому не хотелось покидать круг.
— Здесь, внутри круга, тоже есть хворост, — сообщила Хура.
— Собери его, — приказал Сарус.
При скудном свете единственного горящего факела женщины послушно принялись собирать валяющиеся под ногами обломки сучьев.
Я беззвучно двигался вдоль внутренней стены частокола. Один из тиросцев, набравшись смелости, на мгновение вышел из круга и, подобрав лежавший на земле факел, принялся его зажигать. Да, так мне до них не добраться.
— Он здесь! — узнал я внезапно раздавшийся в темноте голос Римма. У меня екнуло сердце.
— Не нарушайте строй! — приказал Сарус, но поздно: двое воинов с мечами на изготовку бросились на голос Римма.
Мне не составило труда догнать их.
— Его здесь нет! — разочарованно воскликнул один из воинов. Второй не успел даже рта раскрыть.
Мой меч дважды поднялся и опустился. За спиной у меня сдавленно вскрикнула какая-то девушка и тут же во весь голос закричала:
— Он здесь! Здесь!
Тиросцам бы понять, что рабыни их лежат связанные, с кляпами во рту, а все разбойницы находятся в круге, прячутся за их спинами. Какая женщина может в этой ситуации подать голос? Но думать сложно, бежать — проще.