Охотники на принцесс
Шрифт:
Я уже открыл рот, чтобы извиниться за бестактность, как Вита заговорила:
— Это сложно описать парой предложений. По-разному. Иногда отец запирался надолго в мастерской, и мать носила поднос туда. Иногда, в хорошие дни, когда в лавке было много посетителей, мы все сбивались с ног и ели на ходу, продолжая выполнять заказы. По праздникам собирались за столом: уютно потрескивал камин, было очень тепло, не только в доме, но и в душе. И родители так смотрели друг на друга… как бы я хотела, чтобы кто-то посмотрел так же на меня!
Вита вздохнула, закрыла окно
— Давай сделаем тебе оберег. Его нужно будет носить всегда при себе. Желательно на теле. Есть варианты?
Небольшой знак создательницы на груди я бы для такого давать не рискнул. Зато в вещевом мешке завалялись купленные недавно камешки. В том числе и оникс. После знакомства с Сирше и Сальви, мне пришлось снять его с шеи, чтобы не вызвать лишних подозрений. Но сейчас я был готов попробовать, тем более, что из всего приобретенного, только он обладал нужной энергетикой.
Вита, осмотрев предъявленный ей камень, хмыкнула:
— Сначала ритуалы с кровью, теперь оникс. Кажется, мы многого не знаем об эльфах, — девушка смешно мотнула головой. — Идеально подойдет… только вызовет много вопросов, если его заметят. Не боишься?
Боюсь. Но что делать?
— Как-нибудь выкручусь, — я изобразил, будто бы такие мелочи меня не беспокоят.
Выдернув из альбома еще пару листов, девушка схематично набросала, как она представила себе ритуал. Часть была позаимствована из домашней книги, часть оказалась идеями самой Виты.
— Вообще-то сначала я думала ограничиться зельем и заговором, но, увидев фигуру под компасом, поняла, что можно сделать интереснее и надежнее. Возьмем за основу такое же направляющее око, только закроем его. Сделаем слепым… правда, не представляю, как это графически изобразить.
Мы посмотрели на глаз. Создалось ощущение, что он также пристально и нагло смотрит на нас.
— Это ведь не ослепление в прямом смысле, — попробовал я развить мысль человечки. — Можно сделать так…
Поверх глаза я нарисовал руну тишины. Может, была какая-нибудь отдельная, обозначающая слепоту, но этого я не знал, поэтому надеялся, что своеобразный метафоричный намек будет понятен высшим силам. Получившееся изображение теперь напоминало раздавленного жука и особого доверия не внушало. А если…
Мы так синхронно и резко склонились над рисунком, что столкнулись лбами.
— А зачем поверх? — озвучила общую идею Вита. — Если повернуть, то руна уже напоминает глаз. Даже зрачок есть!
— Вот его-то мы как раз и уберем, — подхватил я, перерисовывая в очередной раз направляющий знак.
Работать с Витой оказалось удивительно легко, будто бы вместе мы провели уже несколько лет и успели придумать не один ритуал, а штук десять. Идеи подхватывались и развивались. И такая мелочь как амулет, скрывающий мысли, развернулась в полноценный ментальный щит. Скажи нам в тот момент изобрести эликсир бессмертия, думаю, мы и его смогли бы создать. И я не мог не заметить взгляды, которые украдкой бросала на меня девушка, когда я, по ее мнению, был поглощен работой. И мысли сами собой сворачивали на какие-то извилистые тропы домыслов и предположений.
И я почти не вспоминал о том, что она всего лишь человечка. Сейчас это казалось самым несущественным из всех вопросов, возникающих в голове.
Если бы я не пролил свою кровь в ритуальную чашу? Если бы просто путешествовал сейчас с Лианом в поисках сестры? Высокомерный Серебряный принц, считающий смертных недостойными своего внимания… Вряд ли я вообще посмотрел бы в сторону обычной, ничем не примечательной человечки. Просчет с ритуалом сильно изменил меня за мизерный промежуток времени. Как оказалось, не так уж и нужен мне трон; и теперь я действительно мог представить уютно потрескивающий камин, Виту, сидящую рядом за обеденным столом, сваленные в стороне чертежи новых ритуалов и череду дней: дождливых, погожих, суетливых, холодных… но однозначно счастливых.
Хотя, наверное, большая глупость думать о подобном всего после пары дней знакомства и недолгой работы над ритуалом (между прочим, запрещенным!). Но внутри, рядом с сердцем, что-то щемило, когда я любовался тонкими чертами лица человечки и ее хрупкой фигурой. Неужели это происходит именно так? И все предубеждения разом пасуют, когда душа тянется вперед, и нестерпимо хочется прикоснуться к тонким губам…
Айрэль бы во второй раз умер… уже от смеха, если бы узнал о моих мыслях. В его глазах ниже падать мне было просто некуда.
Эх, брат, как же не вовремя ты ушел к Сирин! Я обязательно узнаю, кто убил тебя, и отомщу — теперь у меня есть для этого силы.
— Так, — девушка обвела довольным взглядом плоды наших трудов, — амулет готов. Хоть на продажу выставляй.
Я тоже осмотрел заговоренный и выкупанный в зелье оникс. Могу поклясться, что внутри непроницаемо-черного камня после ритуала стали вспыхивать едва заметные глазу золотистые искры.
Сейчас любой, кто наденет этот амулет, скроет свои мысли надежным щитом.
— Последний штрих, — улыбнулся Вите и потянулся за ножом. В очередной раз бередить ладонь не хотелось, но камень требовалось привязать именно ко мне, и сделать это можно было только кровью.
Мои сородичи, когда работали над эльфийскими артефактами, делали привязку к душе. Это и надежнее, и красивее. Однако сейчас, когда моя душа была привязана к другому существу (от которого я и хотел закрыться), лучше было снова пойти путем наименьшего сопротивления.
Я занес лезвие и, заранее предчувствуя боль, зажмурился, рука с ножом нервно подрагивала.
— Давай я, — предложила Вита, мягко пытаясь отобрать у меня нож.
— Так и знал, что ты хочешь меня зарезать, — беззлобно проворчал в ответ и, покорный судьбе, протянул руку девушке.
Стоило сделать надрез по только затянувшемуся рубцу, как по лезвию от меня к Вите пробежали яркие синие искры. Это было похоже на разряд молнии, резко пронзивший сердце. А следом, вместе с холодом и болью, пришло понимание. Темная сила, поселившаяся в моей крови, отчаянно и жадно потянулась к Вите. Магия смерти бурлила внутри, царапая душу острыми когтями, и контролировать ее я не мог.