Охотники Смерти или Сказка о настоящей Верности
Шрифт:
– И тебе не больно? – удивляется девушка. Я на мгновение замираю, прислушиваясь к своим ощущениям. Отрицательно качаю головой.
– Скорее, чуть-чуть щиплет. Нервные окончания в запястьях уже давно отмерли.
– Так часто режешь себе вены?!
– Ну не горло же себе резать, когда припечёт, – слегка удивлённо пожимаю плечами. – Вся моя… теперь наша… магия построена на своей крови.
– А чужая не подойдёт? – с деловитой кровожадностью интересуется ученица.
– Слабый заменитель. Её можно использовать, только когда её пролито достаточном много. Например, во время крупных
За те несколько дней, что мы путешествуем вместе, мы так и не успели добраться до города. Риду приходится пересаживать с химеры на грифона и с грифона на химеру каждые полдня, но всё равно животные слишком быстро устают. У них не остаётся даже сил летать, как раньше, пока мы отдыхаем.
Девушка кутается в тёплый плащ Кира. Её одежда никуда не годилась, мы её сожгли ещё тогда, обрядив ученицу в найденные запасные вещи. Рида не возмущалась, терпела. Но когда в пределах видимости с высоты птичьего полёта показалась деревенька, она потребовала, чтобы ей достали нормальной одежды.
Я её поддержала, и Кир, изображая великомученика, отправился к поселению. А нашей ученице, обнаружившей небольшой ручеёк, приспичило вымыть голову.
– Может, ты их обрежешь? – предлагаю ей, насмотревшись на её мучения.
– Нет! – Отшатывается от меня ученица. – Ни за что!
Вопросительно изогнув бровь, жду пояснений. Рида осторожно касается заплетённых кос, проводит ладонью по ещё влажным волосам.
– Для горцев нет большего позора, чем носить короткую причёску, – спокойно произносит она.
– А в бою не мешает?
Она с улыбкой отрицательно качает головой. Чёрные волосы отсвечивают рубином кровавых лент.
Девушка задумчиво смотрит на свои запястья. Кожа у неё на них тонкая и полупрозрачная, как первый летний лёд. Резать такую – жалко, шрамы никогда не сойдут. Впрочем, ей до этого рано. Необходимая мутация, перестраивающая организм и дающая крови необходимые свойства, ещё не началась. Я обучила горянку только нескольким фокусам по управлению собственной кровеносной системой. Ей это пригодится. Кир же учит её насылать сны, утверждая, что из неё получится прекрасная Говорящая-с-Ночью. До Ушедших-в-Ночь, боевой элиты клана Ночи, она конечно не дотянет, но…
Хищно усмехаюсь. Пусть Кир – один из сильнейших Сыновей Ночи, но он не понимает, что создавать и насылать паутину снов гораздо действеннее, чем превращать людей в тени. Надо только провести девочку через безумие, раз страх и боль она уже познала.
Рида смотрит на меня со странной смесью страха и полного доверия. Внутренне морщусь. Она пока что слаба, её надо долго закалять. Она должна перестать бояться.
Ласково касаюсь её волос:
– Попробуй почувствовать жизнь вокруг нас. Попробуй увидеть Кира.
Она серьёзно кивает и закрывает глаза. Хм? Сказки про Астрал? Глупо. Впрочем, пусть пробует так сначала сосредотачиваться.
Некоторое время сижу неподвижно, ожидая результатов. Рида нервно кусает губы, но не спешит открывать глаза и жаловаться на возникшие трудности. Губы сами собой растягиваются в хищной ухмылке. Довольно грубо вмешиваюсь в её сознание, пытаюсь систематизировать мелькающие видения. Внезапно чувствую, что тону,
Пытаюсь отдышаться.
– Ты не правильно действуешь, – холодно обрываю её сосредоточенность. Рида вздрагивает и поднимает на меня тёмные глаза. – Ты пытаешься вызвать эмоции, тебе же нужно от них отрешиться. Прислушайся к стуку своего сердца, почувствуй пульсацию своей крови, услышь её приветствие другой жизни.
Я и не надеюсь, что у неё даже с такой подробной инструкцией получится с первого раза. Невесть с чего решаю помочь ей. Сосредоточенно «веду» свой разум по самой грани транса, которую так давно привыкла переступать не задумываясь. Да, со времён ученичества это простенькое упражнение не давалась мне так тяжело. Заставляю свой разум отпустить все мысли и эмоции, оставив только гулкую тишину, в которой далёкой пульсацией разносится стук моего сердца. Совсем рядом стучит сердце моей ученицы, но в отличии от моего ровного размеренно-медленно сердцебиения, оно колотится неровно, нервно пропуская удары.
Осторожно касаюсь её разума, зову за собой и Рида безвольно следует за мной в мой транс. Удерживая связь с ней, соскальзываю в знакомые пустынно-серые глубины, где издалека видно любое живое существо. Я знаю, что выгляжу здесь… не лучшим образом – закручивающаяся туманно-алая спираль, нестабильно качающаяся в различные стороны. Еле удерживаюсь, чтобы не передёрнуться от отвращения – я напоминаю самой себе одну очень противную гнилостную водоросль.
Горянка пылает ровным пламенем серебристо-алой звезды. Язычки пламени растеряно тянутся в разные стороны – ей тяжело ориентироваться здесь. С прохладной усмешкой вспоминаю себя в её годы – я тогда не умела и этого.
– Что это? – Меня бьёт сильная дрожь от вырвавшегося из пламени шипения-вскрика, похожего на скрип когтей по стеклу.
Говори мысленно! – посылаю в её сторону резкий телепатический импульс. Девушка послушно пытается сосредоточиться на определённой мысли.
Сосредоточься и толкни мысли мне, – устав ждать, пока она сама разберётся, даю ей подсказку. В серебре пламени проскальзывает лёгкая вина и сожаление, а алый свет пылает гневом и обидой. Какой она всё-таки ребёнок…
Там! – Резкая и колкая мысль словно пронзает мой разум раскалённой иглой, громкостью превосходя зимний гром. Её ещё долго придётся учить контролировать себя.
Поворачиваюсь в ту сторону, куда тянется пламя. Одинокая алая искра пульсирует неровным багряным светом. Рида напрягается, словно пытается подготовиться к бою здесь. Успокаиваю её:
Это Кир. Возвращаемся.
Схватив её, скольжу сквозь плотный туман, безжалостно разрывая его на своём пути. Рида волочится мешающим грузом где-то позади.
Резко открываю глаза. Реальность и обратная сторона грани транса накладываются друг на друга, не давая сфокусировать взгляд. Успевая только заметить ещё далёкую тёмную точку приближающегося Сына Ночи. Последний рывок сменяется сильной головной болью – я и забыла, что вытаскивать кого-то из транса довольно болезненно. Со злорадством вспоминаю, что Риде сейчас ещё хуже. Оборачиваюсь к ученице.