Охотники за алмазами
Шрифт:
— Неужели? — Он откинул голову и снова рассмеялся. — Послушай, ты получила несколько отличных бриллиантов и норковую шубку. У тебя большой дом в Бишопскорте — отличная плата для шлюхи.
— Бенедикт, — она задохнулась от оскорбления, но он ее не слушал.
— Я доказал, что могу тебя получить, верно? Доказал, что могу отобрать тебя у него, — и все. А теперь будь хорошей девочкой и отправляйся домой.
— Машина. Я знаю об установке на «Кингфишере». — Это была ошибка. До этого у нее еще был шанс. Лицо его исказилось, налилось кровью. Он заговорил голосом,
— Попробуй, — прошептал он. — Давай, попробуй. Тебе дадут пятнадцать лет. Ты в этом по уши, как и я. Подумай об этом — пятнадцать лет в женской тюрьме, моя красавица. И об этом подумай, — он поднял руку, как лезвие. — Я тебя убью. Клянусь Богом, я убью тебя собственными руками. Ты знаешь, что я это сделаю… ты теперь меня достаточно знаешь.
Она пятилась от него, а он шел за нею, по-прежнему держа руку у ее горла. — Тебе заплатили. Теперь убирайся.
Она еще несколько секунд стояла перед ним, и он был слишком захвачен гневом, чтобы заметить, что страх в ее взгляде смешался с чем-то другим, что она оскалила маленькие острые зубы.
— Хорошо, — сказала она. — Я ухожу. — И вышла из кабинета, грациозно ступая своими длинными золотыми ногами и раскачиваясь.
Руби ехала медленно, глаза ее были полны слез. Дважды ей сигналили, но она вцепилась в руль и смотрела вперед, вдоль Де Вааль Драйв, на нижние склоны горы. Не доезжая до университета, она свернула с дороги и через сосновую рощу достигла стоянки за мемориалом Сесиля Родса. Тут она оставила машину и по широкой мощеной террасе спустилась между греческими колоннами, потом по каменным ступеням туда, где конная статуя вечно осматривает горизонт, заслоняя левой рукой глаза.
Она подошла к парапету и посмотрела на далекие голубые горы Хельдерберга. Поежилась: холодный ветер пробирал сквозь летнее платье и был резок, как ее горе.
Слезы наконец вырвались из ее глаз, покатились по щекам и упали на шелковое платье. Это были слезы жалости к самой себе, но и слезы гнева, холодного и яростного.
— Скотина, — прошептала она дрожащими губами. Поблизости на парапете сидела парочка, двое студентов в порыве первой любви обнимали друг друга. Они повернулись и взглянули на нее.
Парень что-то шепнул девушке, и та с неосознанной жестокостью хихикнула. Руби яростно посмотрела на нее, девушка отвела взгляд. В замешательстве парочка слезла с парапета и ушла, оставив ее в одиночестве.
Ни на минуту она не думала отступить, угроза Бенедикта ничего для нее не значила, единственной ее заботой было действовать так, чтобы причинить ему наибольший ущерб. Последствия для нее самой не входили в ее соображения. Нужно выбрать самое быстрое и верное средство мести. И постепенно темные облака, затмившие ее разум, рассеивались, она приняла решение.
Джонни остановился в отеле «Талбаг».
Она повернулась и побежала к машине, длинные желтые волосы знаменем развевались сзади, как вымпел на пике кавалериста. Она двигалась быстро, пока не добралась до заполненной в этот час дороги нижнего города. Слезы высохли, она
Уже после пяти она остановилась у входа в «Талбаг» и вбежала в фойе отеля.
— В каком номере мистер Ленс? — спросила она у девушки за столом.
— Мистер Ленс выехал примерно час назад. — Девушка с любопытством рассматривала размазанную косметику Руби.
— Он сказал, куда уходит? — выпалила Руби, чувствуя сильнейшее разочарование.
— Нет, мадам, — девушка покачала головой. — Но он очень торопился.
— Черт возьми! — горько выругалась Руби. Она повернулась, не зная, что делать дальше. Может, Джонни вернулся в свой кабинет?
Напротив открылась дверь лифта, и вышла Трейси Хартфорд. Даже в своем нетерпении Руби заметила исходящее от нее сияние: эта женщина только что встала из постели своего любовника. И у Руби не было ни малейшего сомнения в том, кто этот любовник.
На мгновение она была парализована шоком. Потом ей захотелось подойти и ударить самодовольно ухмыляющуюся Трейси по лицу. Она подавила это желание и, напротив, встала перед Трейси, когда та пошла к стеклянной двери.
— Где Джонни? — спросила она.
Трейси от неожиданности остановилась. Легкий виноватый возглас подтвердил подозрения Руби.
— Где он, черт вас возьми? — Голос Руби звучал низко и хрипло, полный чувств.
— Его здесь нет. — Трейси пришла в себя, быстро меняя выражение лица.
— Где он? Я должна его видеть.
— Он полетел в Картридж Бей.
— Когда он улетел? Это важно, очень важно.
— Час назад. Он уже в воздухе.
— Можете связаться с ним? — В нетерпении Руби схватила Трейси за руку и больно сжала.
— Могу попробовать по радио… — Трейси вырвала руку.
— Нет, — быстро прервала Руби. Нельзя выкрикивать такое сообщение всему свету. — А можете последовать за ним, нанять самолет?
Трейси покачала головой.
— Самолет вне расписания после темноты не выпустят.
— Вы должны поехать за ним — на машине. И побыстрее.
— Но почему? — Трейси смотрела на нее, удивленная ее странной настойчивостью, заметила высохшие слезы и дикий взгляд Руби. — Туда восемь часов езды.
— Я вам расскажу. Нельзя ли использовать номер Джонни?
Трейси заколебалась, вспомнив неубранную постель. Но тут в фойе появился управляющий отеля, и Трейси с облегчением повернулась к нему.
«Бичкрафт» неожиданно споткнулся и лег на крыло, Джонни интсинктивно выправил положение и в поисках объяснения взглянул на приборную панель. Там все было в порядке, он посмотрел через крыло и впервые заметил пыльные облака на большой равнине под собой. Они длинными полосами двигались вдоль земли, и садящееся солнце окрашивало их в розовато-лиловый и золотой цвета. С тревогой он осмотрел горизонт впереди и увидел надвигающуюся стену, похожую на голубые горы. В этот момент стена накатилась на солнце, превратив его в тусклый красный шар. В кабине стало полутемно, как будто приоткрыли дверь печки в темной комнате.