Охотники за алмазами
Шрифт:
Снова «бичкрафт» вздрогнул: его подхватил новый порыв ветра с севера, в тот же момент ожило радио.
— Зулу Шугар Питер Танго Бейкер, это контроль Александра Бей. Отвечайте, пожалуйста.
Голос диспетчера был почти неразличим в треске атмосферного электричества. Джонни протянул руку, собираясь включить передатчик, но остановился. Он лихорадочно соображал. Вероятно, пытаются отменить разрешение на полет. С пустыни идет сильная буря. Либо его полет отменят, либо дадут маршрут, ведущий далеко в сторону.
Он посмотрел на часы. До Картридж Бей двадцать
— Зулу Шугар Питер Танго Бейкер, говорит Александра Бей. Повторяю, отвечайте. Отвечайте. — Голос диспетчера звучал тревожно.
У него есть хороший шанс опередить бурю и добраться до Картридж Бей. Он свернет на запад и прилетит со стороны моря, используя в качестве маяка огни «Кингфишера». Проскочит по краю пыльного облака. Если промахнется, сможет повернуть и лететь по ветру назад. Радио теперь свистело и хрипело гневно, голос диспетчера иногда терялся, иногда слышался ясно.
— …запрещен. Повторяю: полет запрещен. Вы меня слышите, Зулу Шугар Питер Танго Бейкер? Отзовитесь… буря силой в семь баллов… видимость в области бури… повторяю: нулевая видимость в области…
Теперь северный ветер установится на многие дни и уничтожит всякую возможность ввести «Кингфишер» в пролив между Молнией и Самоубийством.
Джонни выключил радио, прервав связь с контролем, и сразу в кабине стало удивительно тихо. Он уселся поудобнее и слегка приоткрыл дроссели, следя за стрелками на шкалах приборов.
Теперь он находился на высоте в триста футов, и «бичкарфт» прыгал, как марлин на крючке. Он летел по приборам в абсолютной темноте. Не видно было даже концов крыльев, но наверху все еще светили звезды. Джонни двигался вперед, навстречу буре, а облака пыли двигались встречным курсом, уже закрыв Картридж Бей.
Каждые несколько секунд он бросал быстрый взгляд вперед, надеясь увидеть огни, потом его взгляд снова устремлялся к приборам.
— Пора, — мрачно думал он. — Пора показаться огням. Я скоро буду над сушей. Еще тридцать секунд, и я промахнулся.
Он снова поднял голову — прямо перед ним был «Кингфишер». Все его огни горели, он казался огненным бакеном во тьме. Корабль слегка раскачивался: ветер еще не успел поднять настоящие волны.
Джонни пролетел над кораблем, чуть не задев надстройки, и стал с беспокойством отыскивать освещение на поле.
Оно появилось как полоса меньшей темноты в абсолютной черноте ночи. Он выправил курс, глядя, как полоса превращается в двойную линию костров, коптивших и колебавшихся на ветру.
Он низко перелетел через канаву, и сила толчка, казалось, оторвет шасси. Но тут самолет покатился по дорожке, костры мелькали мимо концов крыльев.
— Ленс, старина, — пробормотал он с благодарностью, — дело было нелегкое!
Ветер бил корпус машины, шины визжали на гудронированном
Она правила с вдохновенной непринужденностью, глядя, как выпрыгивают их тьмы повороты, ощущая мощные утесы, нависавшие над дорогой и закрывавшие половину ночного неба.
В серебряном полотне озера Гленвильям отразились звезды, и вскоре озеро осталось позади. Трейси спустилась с гор, переправилась через Слоновью реку и сделала короткую остановку в Ванринсдорпе для заправки. Трейси внимательно изучала карту дорог. С чувством отчаяния она смотрела на цифры указателей расстояния: каждая миля увеличивала ее нетерпение.
И вот она снова за рулем, и перед ней обширная пустота Намакваленда. «Мерседес» устремился вперед.
— …Там установлена какая-то машина, я точно не знаю, как она действует, но она отбирает алмазы. Бенедикт приказал установить ее в Лас Пальмасе…
Огни фар стали маленькими столбами света, голубая лента дороги тянулась бесконечно. Трейси одной рукой зажгла сигарету, по-прежнему слыша в ушах голос Руби:
— …среди них один алмаз. Он назвал его «Большой Голубой». Бенедикт говорит, что он стоит миллионы…
Трейси не могла в это поверить. Такое невероятное предательство, такой обман она не могла себе представить.
— Итальянец, капитан, будьте с ним острожнее. Он работает на Бенедикта. И второй тоже — Хьюго — они все в этом. Предупредите Джонни.
Бенедикт! Слабый, порочный Бенедикт, плейбой, транжира. Неужели он спланировал и осуществил все это?
Сбоку в машину ударил порыв ветра, сталкивая ее с гудрона в обочину. Трейси с трудом удержала руль. Под колесами визжал гравий. Трейси вернулась на дорогу и снова устремилась на север.
— Предупредите Джонни! Предупредите Джонни!
Бенедикт Ван дер Бил сидел в отцовском кресле, в доме отца, он был совершенно один. Одиночество впивалось в него.
Перед ним на столе стояли хрустальный бокал и графин. Коньяк не утешал, его теплота в горле и животе только усиливали ледяной холод одиночества. В своем воображении он видел себя опустошенным. Он шелуха, наполненная холодом тоски.
Он осмотрел комнату, с ее темными деревянными панелями, с ее пыльным запахом смерти. Подумал, сколько раз так, один и в одиночестве, сидел его отец. В одиночестве и страхе перед пожиравшим его раком.
Он встал и принялся бесцельно шагать по комнате, касаясь мебели, как будто пытался связаться с человеком, жившим и умершим здесь. Остановился у закрытого занавеской окна. Ковер на полу новый. Им заменили тот, который не смогли очистить.
— Старик правильно поступил, — сказал он вслух. Голос его странно прозвучал в его собственных ушах.
В неожиданном порыве он быстро подошел к массивному шкафу у очага и попытался открыть дверцу. Она была закрыта на ключ.
Он спокойно отступил на шаг и пнул дверцу. Дерево раскололось, он ударил снова, сорвав дверцу с петель.