Охотники за душами

Брэдфорд Крис

Я слышу, что Мэи зовет меня, что-то выкрикивает мне в спину, но не могу заставить себя остановиться или хотя бы ответить ей. Я стремительно шагаю, почти бегу к станции подземки и боюсь оглянуться. Потому что у окна, выходящего на улицу, стоит Дэмиен и смотрит мне вслед. Просто стоит и смотрит.

Я ускоряю шаг, старательно не оборачиваясь.

2

Почти бегом добравшись до метро, я, к огромному своему разочарованию, обнаруживаю, что станция закрыта из-за какой-то недавней аварии. Значки со стрелками направляют меня к автобусной остановке на другой стороне большого парка. Можно пройти сквозь парк, можно его обойти – но это будет слишком

долго, да и, судя по расписанию автобуса, я как раз упущу ближайший. А так ужасно хочется скорее попасть домой! Собственно, это единственное, чего мне хочется. Оказаться в безопасности собственной комнаты.

Кисть руки до сих пор болит – он так крепко схватил, едва не вывернул запястье… Похоже, на коже уже наливается кольцо синяков. Что не так было с этим парнем? Как он внезапно… преобразился. Словно оборотень.

Да, оборотень – лучшее слово для описания. Только что был приятный молодой человек, дружелюбный, спокойный… Мгновение – и передо мной оказался дикий зверь. Да еще это не пойми что с нефритовым ножом – барабанный бой в ушах, отдаленные девичьи крики и ужасный запах паленых волос, накативший ниоткуда. У этого вообще есть рациональное объяснение?

Внезапно я испытываю неприятное ощущение, что за мной следят. Кожей чувствую чей-то взгляд. Я нервно оборачиваюсь, почти что ожидая увидеть за спиной того самого парня. Однако же по оживленной улице спешат обычные прохожие, из паба выходит шумная компания нетрезвых мужчин, мимо ресторанчика идет влюбленная парочка – рука в руке… Слышится громкий женский смех – и я замечаю группку празднично одетых девушек с серебристыми надувными шарами «С днем рожденья», качающимися у них над головами… Незнакомый офисный клерк внезапно машет мне рукой – но тут я понимаю, что он просто пытается остановить такси. На меня никто не обращает внимания, никто не…

И вдруг я замечаю слабо различимую фигуру в проеме темной арки. Невнятная, как тень – я даже не могу понять, мужчина это или женщина. Но даже не различая лица, я могу с уверенностью сказать: человек смотрит прямо на меня.

Сердце мое начинает биться быстрее. Неужели Дэмиен меня преследует?

По шоссе медленно проезжает фура, скрывая фигуру из моего поля зрения. Я делаю шаг в сторону, стараясь не упускать ее из вида, однако, когда грузовик наконец удаляется, тени в арочном проеме уже нет. Теперь я даже сомневаюсь – может, я просто перенервничала и мне показалось? Может, просто кто-то шел к себе домой через арку, а я напридумывала…

Распрямив плечи, чтобы прогнать невольную дрожь, я снова сверяюсь с расписанием. Если я упущу этот автобус, следующего придется ждать около часа. И хотя мне страшно не хочется в одиночку входить в темный парк, я разворачиваюсь ко входу и иду по стрелкам, ведущим к остановке от закрытого метро. Здесь намного тише, чем на улице, но мне от этого только тревожнее. Скорее на остановку, в автобус и домой!

Дорожка ведет через сумрачный вечерний парк наискосок, пересекая его по диагонали. Я перебегаю от одной лужицы желтого света под очередным фонарем к другой по озерам темноты. С каждым шагом ощущение слежки усиливается, моя паранойя становится неконтролируемой. С раннего детства я почему-то боюсь, когда на меня слишком внимательно смотрят, и этот страх до сих пор не прошел. Родители говорят, что настороженно относиться к чужим совершенно нормально, но со мной все не так просто. Слишком часто люди смотрят на меня… чересчур долго, словно пытаясь вспомнить, где они меня уже встречали. А иногда мне самой кажется, что я знаю кого-то вроде бы совершенно незнакомого. Это в самом деле узнавание, хотя встретиться нам было точно негде и никак невозможно. Просто какая-то странная и неприятная форма дежавю.

На самом деле дежавю у меня случается куда чаще, чем у прочих

людей. Иногда оно такое сильное! Помню, как-то раз мы с родителями съездили в один из памятников Национального треста – загородный особняк семнадцатого века в Беркшире. Мне тогда было лет восемь. В процессе тура экскурсовод привел нас в роскошную гостиную, и тут мне внезапно приспичило сходить в туалет. Родители спросили гида, где здесь уборная, – гидом, к слову, была весьма снобская пожилая леди, которая поджала губы и сдержанно сообщила, что мне следовало сказать об этом раньше, потому что единственный общественный туалет расположен перед входом в особняк, а в помещении уборных нет. Но я знала, совершенно непонятно как – точно знала, что в углу этой залы за книжным шкафом туалет определенно есть. Экскурсоводша сощурилась на меня сквозь очки в перламутровой оправе и посоветовала не смешить публику. Но я твердо стояла на своем, устроила настоящий скандал. Явился старший куратор дома и с удивлением сообщил, что здесь действительно некогда располагалась хозяйская уборная, однако же при перестройке особняка ее давно уже – собственно, сто двадцать лет назад! – заложили кирпичом. Мои родители воззрились на меня, как на чудо какое-то, у них даже рты приоткрылись от удивления. Но у меня не было ответа, как я это узнала. Просто знала, и все.

Тем временем в кармане пискнул телефон. Я останавливаюсь, чтобы взглянуть, кто пишет. Сообщение от Мэи:

Дж, ты норм? Волнуюсь.

Из дома отпишись. Чмоки

Я уже собралась было ответить, что со мной все в порядке – но вдруг на грани зрения замечаю тень движения сбоку. Пульс убыстряется, я отчаянно вглядываюсь в темноту. Свет экрана смартфона бликует и мешает видеть, однако же я уверена, что различаю неподвижную фигуру, стоящую в центре парка. Она настолько абсолютно, совершенно неподвижна, что у меня на затылке приподнимаются короткие волоски. Я стараюсь выровнять дыхание, заставить себя успокоиться.

Затолкав телефон обратно в карман, я снова пускаюсь вперед по дорожке. Почему в парке так пусто? Куда подевались все люди? Почему никто не прогуливается перед сном? Редкий случай – сейчас бы я предпочла оказаться не в уединении, а в шумной толпе! Автобусная остановка на дальнем краю парка, за детской площадкой, светится маяком надежды. Я спешу к ней стремительным шагом, от фонаря к фонарю, и каждый островок света кажется кратковременным укрытием от предательской тьмы.

По левую руку от меня из темноты выскальзывает еще одна тень. На ходу я замечаю еще троих, подступающих с разных сторон.

Дженна, какая же ты дура, дура, просто идиотка! Сколько тебе родители твердили о технике безопасности? Сколько просили не рисковать? Какого черта ты выбрала короткий путь во тьме?

Остановка теперь кажется невероятно далекой. Наконец я теряю самообладание и бросаюсь бежать. Дыхание прерывается, кровь бьется в ушах. Вот я уже у площадки – и тут перед мной материализуется целая компания, все в толстовках с капюшонами, так что лиц не разглядеть. Они заступают мне путь, миг – и я одна в кольце незнакомцев.

– Куда это ты так торопишься? – спрашивает один из безликих.

– Д… домой, – выговариваю я дрожащим голосом.

– Нет, пожалуй что, сегодня тебе домой не так уж нужно.

Из последних сил борясь с паникой, я выдергиваю из кармана кошелек:

– Возьмите… Только не трогайте меня.

Я протягиваю кошелек темным фигурам. Отец многократно твердил мне, что, если меня попытаются ограбить, самое верное решение – просто отдать ворам, что они хотят. В конце концов, деньги всегда возместимы, а вот жизнь и здоровье – нет. Однако никто из нападающих не протягивает руки, чтобы забрать мои скромные пожитки. Они стоят неподвижно, руки в карманах, лица скрыты тенями.