Охотники за головами (Headhunters)
Шрифт:
Манго вошел в свою квартиру и первым делом запер за собой входную дверь, выключил сигнализацию, а потом пустил воду в ванной и достал из холодильника кусок готовой картофельной запеканки с мясом, осталось только разогреть ее в микроволновой печи. Хорошо это – вернуться домой, в его квартире царит гостеприимное тепло, это все благодаря недавно установленному автоматическому таймеру. Толстый ковер на полу – роскошная подстилка, он разделся и направился в спальню. Огромную кровать делали по заказу из самой лучшей импортной твердой древесины, это удовольствие обошлось ему в два куска. В ногах кровати красовалось большое позолоченное зеркало, он любил брать женщину сзади и наблюдать за своими действиями на широкоформатном экране. По идее, нужно было действительно выкупить эту девчонку и выебать по-настоящему. Он, конечно, знал, какие болячки носят в себе эти
* Даго – презрительное прозвище итальянца, испанца, португальца.
По окончании действа он даже выдал этой крошке лишнюю двадцатку, и эта неблагодарная шлюха быстро схватила купюру, но даже не потрудилась сказать спасибо. Он немного увлекся, вот и все, именно так его учили разбираться с вещами в школе – забраться поглубже, чтобы понять, что происходит внутри системы. Манго стоял перед зеркалом, освещенный сзади приглушенным светом, и его кожа была словно окантована светлейшей оранжевой краской, аура несокрушимости, защитит его от любой опасности. Он поработал рукой, чтобы пенис встал, подошел к прикроватному столику, взял крем, вернулся в прежнее положение, втер лубрикант и нацелился в зеркало. Он думал о девушке, представлял ее во всех позициях, перебирал позы. Он уже вот-вот должен был кончить, но вспомнил, сколько стоит зеркало, и заторопился в ванную, нырнул в облако пара, тяжелое от банной соли, в ванной были растения, они свисали по обеим сторонам матового стекла, атмосфера джунглей для неприхотливого животного. Манго успел, он кончил на туалетное сиденье и в унитаз. Он осмотрел сверкающую поверхность, липкая жидкость тянулась вниз, отяжеленная бременем его наследия. Он почувствовал гордость и прилив патриотизма за произведенные ДНК, эта каста далека от генов-мутантов, генов, которые царят на улицах красных фонарей и посреди других скоплений представителей генетической неполноценности. А затем его накрыла волна некоего сожаления о собственной сперме, обреченной на плавание в мертвой ароматизированной воде, цель никогда не будет достигнута, единственная возможная развязка – утонуть в водовороте подкрашенной зеленой водички из бака, билет в один конец до стояка туалета. Его сперматозоиды поплывут по канализации, мужественно попытаются оплодотворить каких-нибудь крыс, создать уникальную расу монстров, которая в один прекрасный день восстанет из-под земли и провозгласит новый общественный порядок. Манго засмеялся, заметив в зеркале собственное лицо. Он выглядел несколько странно. Свеженький, как будто только из пробирки. Это все кофе. Он вытерся клочком туалетной бумаги, затем смыл ее, выругавшись, потому что куски бумаги прилипли к члену. Типично. Он выключил воду в ванной и готов был влезть в нее, но в этот момент зазвонил телефон.
– Ну что ты за распиздяй, Манго? – это был Балти. – Ты где был? Я уже звонил тебе два раза.
Манго посмотрел на автоответчик: мигали два непрослушанных сообщения. Балти был навеселе, но он не врал. Он никогда не врет, идиот. Вот потому и таскает кирпичи. Он должен что-то сделать в своей жизни. Сдвинуться с мертвой точки.
– Я работал допоздна, – сказал Манго, присаживаясь на откидывающееся кресло рядом с телефоном, он был голый, за исключением прилипшей к члену туалетной бумаги.
– Что, вот прям до полуночи? – спросил Балти. – Еще не навыебывался на своей работе? По-моему, это уже чересчур.
– Я поработал до десяти, а потом мы общались с одной телкой с работы. Она слонялась по офису, понятно было, чего она от меня добивается, все время строила мне глазки и тоже осталась работать до десяти, короче,
– Ты серьезно? Нет, не понимаю, – сказал он смеющимся голосом. – По мне так это ужасно, но, полагаю, ее можно терпеть, если тебе не приходится вести с ней разговоры и выслушивать весь этот бред насчет загородных имений и так далее, как они охотятся на лис и мучают своих слуг, в общем, если она такая раскрасавица, то почему бы нет.
– Она красивая, – с улыбкой ответил Манго. – У нее длинные светлые волосы и превосходная фигура. Увидишь – не поверишь. Я так думаю, тот факт, что она такая классная, должен добавить мне несколько очков в бонус. Картер ебет каких-то безмозглых бегемотих, разве это можно сравнить с той, которой я только что присунул своего красавчика? Думаю, я влюбился.
– Ну и сколько же ты тогда набрал очков?
– Два за перепих, затем я довел это дело до трех очков. Проглотила как миленькая. Прямо взяла и проглотила, хотя я-то было сначала подумал, что она подавилась. Ей, черт возьми, это нравится.
– Вот грязная корова. Слушай, но у тебя же ведь было не так много времени? То есть ты ушел с работы в десять, дунул с Барбикан, перебросился с ней парой словечек, потом вставил ей по самое некуда, плюс еще сколько-то времени, чтобы очухаться, а следующее, что ты делаешь, так это засаживаешь ей в рот по самые яйца. А после этого ты, вместо того чтобы отвалиться на боковую, должен ехать обратно на юго-запад. Она была не против того, чтобы ты вот так съебался?
– Да ей плевать. Ей просто хотелось немного хорошего секса без всей этой нудятины. Чисто животное притяжение. Она только об одном и думает. Ты знаешь, какие они, эти офисные пташки на высокой зарплате. Безо всяких моральных устоев. Вот именно так их семьи в самом начале и разбогатели. Это продолжается столетиями. Они насилуют, грабят, заставляют рабов пахать на себя, потом придумывают законы, и все дружно верят, что то, что они делают, – это правильно, потому что так написано. Это их история. Иногда ты это наблюдаешь. Игра без правил. Они не умеют говорить спасибо или пожалуйста, просто берут то, что хотят. Это у обычных людей есть моральные устои. Это обычные люди помогают своим собратьям и знают, что хорошо, а что плохо.
– Ну ты прямо Артур Скаргилл*. Ну, ты же все равно теперь сам – часть этого.
– Приходится становиться частью этого. Другого пути нет. Нет смысла тратить свою жизнь, пытаясь победить систему. У нас что, повсюду Скаргиллы?
– За счет трех очков ты становишься вторым. Знаешь, Картер опять принялся за свои старые проделки. Трахнул какую-то дуру, когда доставлял ей мебель. У него тоже было три очка. А теперь он поднялся до семи.
– Да, для меня это несколько непредвиденный ход, – сказал Манго, раздраженный, что этот ебарь-террорист таки умудрился заполнить пробел в таблице. – Ты в этом уверен?
– Он ведь не врет, он не такой? – Голос Балти звучал слегка удивленно. Они же друзья. Если ты не можешь доверять своему другу, то кому же тогда доверять?
* Президент Британского национального профсоюза горняков.
– Я знаю. Он просто не тормозит, вот и все. А что насчет тебя и этого бездельника, с которым вы вместе живете? Как там Уилл?
– На днях первый раз погонял лысого, а потом погонял еще пару раз, – признал Балти. – Телок-то нет, только любимый футбол. Имей в виду, завтра мы собираемся наведаться в «Блюз», это одна из причин, по которой я тебе звоню, думаю, что именно там мы и присунем кому-нибудь. Не знаю насчет Уилла. Не видел его. Ну да ты его сам знаешь. Сидит дома, слушает музыку и накуривается.
– Не знаю, во сколько я завтра закончу работу. Попытаюсь вырваться. Куда вы пойдете сначала?
– В «Юнити», потом в «Хайд», потом в «Блюз». Вот как-то так. Не думаю, что тебе уже донесли слухи: я тут давеча отпиздил своего бригадира, так что меня выперли с работы. Так что если что заметишь, дай нам знать. Держи ушки на макушке, ради нас, хорошо?
– Что ты такого сделал, чтобы лишиться работы?
– Он меня заебал. Я все равно ненавидел эту работу. В этот раз я совершил нечто для себя новое. Это как начать жизнь с чистого листа. Нужно что-то преодолеть, так что если что услышишь, дай нам знать.