Охотники за головами
Шрифт:
Вернувшись из туалета, командующий вызвал своего начальника штаба и сказал:
— Поздравляю вас, Мартин, мы на пороге войны.
— Благодарю вас, сэр, — полковник Мартин еще лейтенантом прошел через горнило двух кампаний и настроений Тайлерана не разделял.
— Срочно составьте план удара четвертой или, лучше, пятой категории по планете Ганнибал. И вообще оповестите все службы о боевой готовности.
— Есть, сэр.
Полковник Мартин поспешил в оперативный отдел, и вскоре управляющие команды понеслись
Орбитальные бомбардировщики на секретных базах загружали боекомплект, штат навигаторов собирал информацию со спутников, а пилоты получали в рейс сигары и красное вино. Они смеялись, шутили и строили планы на будущее — пилоты любили свою работу.
42
Солнце уже скрылось за горизонтом, и остывающая пустыня понемногу отдавала накопленное за день тепло, сглаживая зябкие сумерки и на пару часов создавая иллюзию курортного климата.
Фонтен любил это время суток и, безусловно, испытывал бы наслаждение, если б не череда последних трагических событий.
— Насколько велик риск в нашем теперешнем положении, бригадир?
— Как будто нам ничего не угрожает, сэр, — развел руками Хаско, однако нельзя было сказать, что его голос звучал уверенно.
— Можно ли как-нибудь разблокировать все перегородки?
— Только если вы и я одновременно включим пульт своими ключами, — сказал Хаско.
— А как насчет того ключа, что был у охраны?
— После выполнения общей блокировки регистрация этого ключа автоматически отзывается и больше им ничего нельзя сделать.
— Значит, только вы и я…
— Так точно, доктор.
— Вы откуда родом, бригадир? — неожиданно задал вопрос Фонтен.
— Я с Коники, сэр.
— Какой там климат?
— Да везде по-разному, сэр. Но в основном везде сыро. Коника — это сплошные реки, озера, моря.
— И наверное, живут там только рыбаки, — мечтательно произнес Луи. Он посмотрел на горизонт, который на глазах терял алые оттенки, переходя к холодной синеве приближающейся ночи.
— Нет, сэр, рыбаков у нас вообще нет. Есть только лергеры.
— А что такое «лергеры»? — оживился доктор.
— Ну это просто, сэр. Рыбаки ловят рыбу, а лергеры — лергов. Лерги — это тритоны. На Конике их около пятисот видов.
— Послушайте, бригадир, а нельзя ли как-то еще поднять эти перегородки? — Было видно, что доктор никак не находил себе покоя.
— Нельзя, сэр Ну разве что замкнуть четыре основных питающих магистрали.
— Так, значит, это возможно? — насторожился Фонтен.
— Только теоретически, сэр. На теле бетонного панциря есть три места так называемых «скруток». Если там разбить сорокасантиметровый слой бетона, можно при желании замкнуть магистрали…
— Да, — согласился доктор, — такое вряд ли возможно…
Он уже хотел уйти к себе, но на этот раз бригадир сам задал вопрос:
— А что вам сказал адмирал Леггойн, сэр? Они будут принимать какие-нибудь меры?
— Да, конечно, Хаско, в этом мы можем быть уверены. Адмирал Леггойн твердо пообещал принять меры уже в ближайшие сорок восемь часов. Нужно знать адмирала, дорогой Хаско. Если он сказал, что примет меры, значит, так все и произойдет. Ладно, спокойной вам ночи.
— И вам, сэр.
Было уже совсем темно, и только неясные тени да шуршание песка говорили о том, что люди удалялись прочь.
— Ой, я уже думал, они не наговорятся, — послышался детский голос.
— Как видишь, захотели спать…
— Ну что, пошли дальше?
— Да как-то…
— Испугался, Гейне? Так и скажи — испугался.
— Да ничего я не испугался. Тебе хорошо говорить, Рамирес, тебя отец пальцем не трогает, а мне, бывает, так ремнем поддает, что только держись…
— Но ведь мы уже пришли — вон она, свалка Что я, зря фонарик, что ли, тащил?
— Как ты не понимаешь, Рамирес, это же незаконно…
— Ну вот, опять заладил. Если бы было незаконно, то вокруг свалки стояла бы ограда или даже часовые с автоматами, но ведь ничего же нет, Гейне. Где ты видишь часовых с автоматами?
— Так-то оно так… А-а, ладно. Пошли.
Зашуршал песок, и оба охотника за приключениями стали пробираться к громоздящимся корпусам мертвых кораблей.
— Ой, я ногу ушиб!
— Тихо, не ори так…
— Тебе легко говорить, а у меня, может, перелом, — захныкал Гейне.
— Тихо, тебе говорят. Давай зайдем внутрь этой штуки, и я включу фонарик — посмотрим, что у тебя там за перелом…
— Э нет, Рамирес, внутрь я не полезу.
— Но надо же посмотреть, что с твоей ногой.
— Ничего с ногой, пустяки… Рамирес пошарил в темноте руками и наткнулся на шершавую стену судна.
— Ой, кажется, я нащупал дверь…
— Я же сказал тебе, что не полезу, — стоял на своем Гейне. — Ты сказал, что сегодня мы только идем на разведку.
— Да глупо же уходить с пустыми руками, — жарко заговорил Рамирес. — Мы запросто можем найти здесь… пулемет!
— Тоже скажешь, — недоверчиво произнес Гейне, однако увидеть, а тем более получить в свое распоряжение настоящий пулемет ему очень хотелось.
Колебался он недолго:
— Ладно, Рамирес, полезли внутрь. Если уж достанется от отца, так за дело.
Помогая друг другу, мальчишки взобрались по крутому трапу, и Рамирес, как самый смелый, первым шагнул внутрь корабля. Там он вытащил фонарик, и его яркий луч прошелся по стенам длинного коридора.
— Ух ты… Какой большой корабль! — удивился Гейне. — А снаружи он казался не таким уж и длинным. В какую сторону пойдем?