Охотники за Костями

Эриксон Стивен

— Карса! — завопила Семар.

Он сверкнул глазами.

— Прежде чем ты произнесешь столь… крайнюю клятву, подумай о более приемлемом варианте. — Она заторопилась, увидев выражение его лица: — Ты мог бы, к примеру, удовлетвориться выдворением чужаков с суши на корабли. Сделать лес недоступным.

Последовало напряженное молчание. Наконец Теблор вздохнул: — Да. Это сойдет. Хотя мне так и хочется поплыть за ними.

Лодочник следил за Карсой полными восторга и трепета глазами.

Семар показалось на миг, что Теблор, против обыкновения, шутит. Но нет, великан серьезен. К своей досаде, Семар ощутила, что

верит в обещания воина, не находя в них ничего абсурдного. — Ну, время принять такое решение еще есть, не так ли?

— Да. — Он скривился, повернувшись к Лодочнику: — Опиши выходцев.

— Высокие, но не так, как ты. Их плоть цвета смерти. Глаза как холодный лед. Они несут железное оружие, и среди них шаманы. Их дыхание — хворь, ужасные облака ядовитого пара — кого они коснутся, тот умирает в муках.

Семар Дев сказала Карсе: — Думаю, термин "выходец" означает всех и всё, что не из нашего мира. Но он сказал, они плывут на кораблях. Непохоже на настоящих неупокоенных. Дыхание шаманов — наверное, магия.

— Лодочник, когда я закончу здесь, отведешь меня к выходцам.

Кровь отлила от лица вождя. — Это много, много дней пути, о Несущий. Я думал послать вести о твоем приходе на север…

— Нет. Ты идешь со мной.

— Но… но почему?

Карса сделал шаг и схватил рукой Лодочника за шею. Подтянул к себе. — Ты узришь и, став свидетелем, станешь больше, чем ты есть сейчас. Ты подготовишься к тому, что ожидает тебя и твой жалкий народец. — Он отпустил руку. Вождь, задыхаясь, закачался на месте. — Некогда мой народ верил, что может спрятаться, — оскалил зубы Теблор. — Он заблуждался. Я понял это — и ты поймешь. Ты думал, что выходцы — это все, вам грозящее? Глупец. Они лишь первые.

Великан вернулся к разделке мяса.

Взор Лодочника наполнился ужасом. Он поспешно отвернулся и зашипел на своем наречии. Шестеро воинов рванулись к Карсе; на ходу они вытаскивали ножи.

— Теблор! — крикнула Семар.

Лодочник поднял руки: — Нет! Несущий, тебе не хотят причинить вреда. Они просто помогут с разделкой туши. У меня много людей, так что не стоит терять времени…

— Я хочу, чтобы выделали шкуру.

— Да.

— И чтобы ее и копченое мясо доставили к нам.

— Да.

— Тогда идем немедленно.

Голова Лодочника дернулась вниз, как будто, услышав этот приказ, он вдруг потерял голос.

Карса с неприятной гримасой взял нож и пошел к луже солоноватой воды, в которой вымыл от крови сперва нож, потом руки.

Семар Дев подошла поближе к вождю и войнам, продолживших разделку бхедрина. — Лодочник…

Он бросил на нее рассеянный взор. — Ты ведьма — так тебя звал Несущий.

— Точно. Где ваши женщины? Ваши дети?

— За болотом, к северу и западу. Там земля повышается, там озера и речки, в которых мы находим черное зерно, а на берегу ягоды. Мы окончили великую охоту на равнине, и женщины возвращаются на стоянки с годовым запасом мяса. Но мы, — показал он на своих воинов, — мы пойдем за вами. Мы видели, как Несущий убил бхедрина. Он скачет на костяной лошади — мы никогда не видели, чтобы костяных лошадей объезжали. Он несет меч из род-камня. Железный Пророк говорил нашему народу о таких людях — держащих род-камни. Он сказал, они придут.

— Я не слышала об этом Пророке, — нахмурилась Семар Дев.

Лодочник сотворил знамение и поглядел

на юг: — Если говорить об этом, это застывшее время. — Затем он сомкнул глаза, тон его внезапно изменился. — Во время Великого Убийства, что в застывшем времени прошлого, анибары жили на равнинах и странствовали до самой Восточной реки, где над землей возвысились великие круг-стоянки угари, и анибары менялись с угари — мясо и шкуры на железные орудия и мечи. Потом к угари пришло Великое Убийство, и многие бежали к анибарам. Но Убийцы преследовали их — угари называли их мезла — и случилась великая битва, и все, кто нашел прибежище среди анибаров, пали перед мезла.

Страшась возмездия за помощь угари, анибары приготовились к бегству — глубже в одхан — но тут вожак мезла нашел их. Он пришел с сотней темных воинов, но остановил их железо. Анибары нам не враги, сказал он, и предостерег — придут другие, и они не знают пощады. Они уничтожат анибаров. Этим вожаком был Железный Пророк, король Искар-Джарек, и анибары приняли его слова и потому бежали на запад и север, пока их домом не стали здешние леса и озера. — Он глянул на Карсу (тот уже уложил пожитки и садился на джагского жеребца), и его голос вновь изменился: — Железный Пророк сказал, что во времена величайшей угрозы нас придут защищать держащие род-камень. Потому, увидев, кто странствует в нашей земле и какой меч в его руках… наше время скоро станет временем застывшим.

Семар Дев не сводила глаз с лодочника. Потом поглядела на Карсу: — Не думаю, что ты сможешь ехать на Ущербе. Впереди трудные уступы.

— Пока не приедем к ним, я буду на коне, — ответил Теблор. — Если желаешь, веди лошадь за собой. Даже неси на спине, если уступы окажутся особо трудными.

Ведьма раздраженно направилась к лошади. — Чудно. Отныне я еду за тобой, Карса Орлонг. По крайней мере, так мне не грозят удары ветвей по лицу — ты сломаешь все деревья на пути.

Лодочник подождал, пока они не соберутся, и направился к северному краю влажной поляны; там он ловко поднырнул под полог деревьев, пропав из вида.

Карса остановил Ущерба и гневно уставился на густые переплетенные кусты, на заросли черных елей и лиственниц. Семар хохотнула, заслужив разъяренный взгляд.

Теблор спрыгнул со спины жеребца.

Они обнаружили, что Лодочник поджидает неподалеку; на раскрашенном сером лице было виноватое выражение. — Звериные тропы, о Несущий. В лесах водятся олени, медведи, волки и лоси — даже бхедрины иногда бродят рядом с опушками. На севере встречаются карибу и большие лоси. Ты видишь, что эти тропы низкие. Даже анибары наклоняются, чтобы идти быстро. В ненайденном времени, о котором мало что можно сказать, мы обнаружим больше плоских скал и путь станет легче.

Бесконечное и однообразное низколесье делало странствие медленным и тяжелым, тропы петляли и заводили в никуда — как будто лес стремился помешать им. Скалы часто выступали из почвы россыпями неровных пурпурных и черных валунов, жилами кварцитов — и вся поверхность была изогнута и как бы помята, целиком состояла из оврагов, бугров, каменных чаш. Повсюду лежали обросшие зеленым мхом плиты; упавшие стволы черных елей, с их грубой корой и торчащими в стороны жесткими и колючими сучьями.

То тут, то там в лес пробивались прямые лучи солнца, порождая пятна ярких цветов посреди этого сумрачного как пещеры мирка.