Охотники за Костями
Шрифт:
— Не знаю, но надеюсь, что удастся еще раз. Эй, солдат! Сюда!
Верхний этаж полностью слетел, обрушился на мостовую в клубах пыли и дыма. Туда, где скорчился Шар. Хеллиан подумала, что он даже не заметил гибели. "Везет ублюдку". Она оглянулась на своих солдат. Обожжены, красны как раки. Доспехов нет, оружие брошено — слишком горячие рукояти. Моряки, тяжелая пехота. Она здесь единственный сержант. Два капрала — Урб и Рим — совсем скисли. Красные глаза, тяжелое дыхание… на головах ни волоска. "Похоже, недолго
— Почему? — спросил Нерв.
— Потому что я не вижу там огня. Мы будем идти, пока сможем идти, так ведь?
— Почему бы не остаться здесь. Подождем, пусть другой дом упадет нам на головы.
— Ты как хочешь, — захрипела Хеллиан, — а я ничего ждать не буду. Хочешь умирать — валяй, умри в одиночестве.
Она зашагала.
Все пошли за ней. А что еще оставалось?
Восемнадцать солдат — Смычок провел их. Еще три засады, кровавые и беспощадные стычки, и малазане встали перед воротами дворца. Они зияли, из арки вырывалось пламя. Над крепостью нависло облако дыма, стены мерцали. Бутыл, тяжело дыша, упал на колени, оглянулся на товарищей. Несколько панцирников, весь взвод Смычка, кто-то из взвода Корда и остатки морских пехотинцев Бордюка.
Они шли и молились, они надеялись дойти и встретить выживших — любые взводы, победившие ужасный пожар. Хотя бы на время. "Хотя бы на время, и всё. Этого хватило бы". Но они в одиночестве. Никаких признаков присутствия малазан.
Если Леомен Молотильщик во дворце, он явно уже превратился в уголья.
— Хрясь, Навроде, Каракатица — ко мне, — приказал Смычок, склонившийся над мешком. — Еще саперы? Нет? У кого есть припасы? Ладно, я проверил свои — воск размяк и почти плавится, так что надо их потратить с пользой. Горелки швыряйте, все остальное кладите прямо в пасть воротам…
— Зачем? — спросил Корд. — То есть я… если у тебя появились мысли, как отсюда сбежать, я только рад.
— Я хочу попытаться пробить дыру в огненной буре — оттолкнуть ее — и мы побежим через дыру, пока она не сомкнется. Один Худ знает, куда попадем. Но за дворцом я не вижу огня, этого мне достаточно. Будешь против, Корд?
— Нет. Мне нравится. Блестяще. Гениально. Если бы не потерял шлем — отдал бы честь.
Кто-кто засмеялся. "Хороший знак".
Потом закашлялся. "Плохой знак".
Раздался вопль. Бутыл дернулся и увидел выкарабкивающуюся из горящего дома фигуру. Человек, обвешанный бутылками и флягами, в одной руке кувшин, в другой факел — он бежит прямо на них. А самострелы не заряжены.
Солдаты Корда заорали в ответ; один из них, Звон, рванул навстречу смертнику.
— Назад! — крикнул Корд.
Звон поднажал и врезался в противника в двадцати шагах от малазан. Оба упали.
Бутыл шлепнулся на землю, откатился, ударяясь о других солдат — они сделали то же самое.
Свист, новые вопли. Ужасающие вопли. Потом — волна жара, испепеляющего, яростного как пламя кузнечного горна.
Смычок выругался и схватил свои мешки. — Прочь от дворца! Все!
— Не я! — крикнул в ответ Каракатица. — Тебе нужна помощь.
— Ладно. Все прочие! Не меньше шестидесяти, нет, семидесяти шагов! Если сможете, еще дальше. Давай!
Бутыл встал, проследил, как Смычок с Каракатицей побежали к воротам дворца. И оглянулся. "Шестьдесят шагов? Здесь нет шестидесяти шагов…" Он видел пламя пожаров повсюду.
Ну, как можно дальше. Он побежал.
И столкнулся с кем-то. Тот схватил его за руку и повернул.
Геслер. За ним Фом Тисси, еще несколько солдат. — Что эти дураки делают? — спросил Геслер.
— Взрыв — дыра — через бурю…
— О дряхлые боги Бездны! Песок — есть еще припасы?
— Да, сержант…
— Проклятые идиоты. Дай мне…
— Нет, — встал между ними Правд. — Я возьму. Мы же ходили сквозь огонь, не так ли, сержант? — Тут он вырвал мешок из рук Песка и побежал к воротам…
А Смычок с Каракатицей пятились назад — жар оказался слишком сильным, пламя протягивало к ним свои языки.
— Проклятие! — прошипел Геслер. — Там был иной огонь…
Бутыл вырвал руку. — Нам пора убегать! Прочь!
Через миг мчались все — кроме Геслера, который направился к саперам, в сторону ворот. Бутыл колебался. Он не сможет помочь. Он должен увидеть…
Правд добежал до саперов, вырвал мешки и у них, перекинул через плечо, что-то крикнул и бросился под арку.
Саперы перехватили сержанта Геслера — похоже, тот вознамерился бежать за юным рекрутом — и оттащили назад. Он начал вырываться, обратил искаженное лицо к Правду…
Но солдат уже скрылся в огне.
Бутыл побежал к ним, чтобы помочь саперам утихомирить вопящего Геслера.
Оттащить.
Они успели пробежать шагов тридцать в сторону других солдат, прижавшихся как можно ближе к горящим зданиям, когда дворец позади взорвался.
Огромные куски стен взлетели к небу.
Бутыла ударил воздух, закружил бешеный вихрь; он вращался посреди воронки из крошащегося гравия, рук, ног, лиц с открытыми ртами. Все вопят — и тишина. Ни звука… ничего… ничего.
Голова разрывается, в ушах тупой стук, виски сжало как прессом…
Вихрь вдруг повернул, начав собирать в себя языки пламени с ближайших улиц. Давление ослабло. Пламень отступил, как будто втянул обратно щупальца.
Воздух успокоился.
Кашляя, Бутыл неуверенно встал на ноги.
Центр дворца пропал, между двумя оставшимися частями не было ничего, кроме мусора, пыли и дыма.
— СЕЙЧАС! — закричал Смычок, и голов его будто разносился на лиги. — Идем! Все! Идем!
Ветер снова набрал силу, его вой перешел в скрежет. Их толкало вперед — по неровному пути между осевшими, иззубренными стенами дворца.