Охотники за лавинами
Шрифт:
В последовавших затем поисково-спасательных работах погиб известный горный пилот, пытавшийся выяснить точное местоположение потерявшихся лыжников. В конце концов военный летчик совершил крайне рискованный полет на вертолете, не предназначенном для такого рода работ, чтобы вытащить их из-под носа еще одного бурана.
Эта мрачная история произошла далеко от района, находившегося в моей компетенции, но мне запомнилась опубликованная в газетах фотография одной из девушек, которая выходит из спасательного вертолета, в объятия своих родителей. На ее лице было выражение полнейшей беззаботности.
В обоих случаях люди грубо нарушали один или несколько основных правил поведения в горах: не ходи один, сообщи кому-нибудь о своем выходе, проверь погоду, удостоверься в безопасности от лавин, будь правильно снаряжен, держись общей группы и имей мужество вернуться. Этот список можно продолжать еще долго. Здесь просто приведены некоторые мысли о поисково-спасательных работах. Людям следовало бы прислушаться к мнению профессионала, который выходил на спасательные работы независимо от того, кто оказался в опасности и почему, так как это было частью его обязанностей.
Никому не может быть отказано в праве испытать себя до конца — с помощью гор, лавин или чего-либо еще. Но меня всегда ставил в тупик монументальный эгоизм бесшабашных удальцов-лихачей. Они затевают какой-нибудь сверхъестественный подвиг, но почти всегда попадают в дурацкое положение из-за глупой ошибки или из-за того, что переоценили свои способности. Обычно они не заботятся о том, чтобы рассказать кому-нибудь о своих планах. Они не могут допустить даже возможность неудачи. Однако, попав б переделку, они ждут, что кто-нибудь придет и вызволит их из нее. Предполагается, что все, кто находится в пределах видимости или слышит сигнал бедствия, тут же бросят свои дела и отправятся на помощь.
Число спасателей, как правило, намного превышает число предполагаемых жертв. Стоимость снаряжения, а также опасности и риск при спасательных работах тоже значительно больше. Если бы риск резко не возрастал, то не было бы и необходимости в спасательных работах. Возьмем примеры из этой книги. Семь человек и обученная собака погибли в Валь-да-Баркли, пытаясь спасти одного, который был уже мертв. В поисковых работах в Алте после лавинной катастрофы, которая была для меня рождественским подарком, приняла участие по крайней мере сотня человек. На горе Тимпаногос и в операции на Файф-Лейкс участвовало более чем по пятидесяти человек. Невозможно определить число спасателей и стоимость использованного снаряжения в операции Ледюк-Кемп, но можно с уверенностью сказать, что они выражаются сотнями человек и миллионами долларов. Можно оценить также и риск. У пилотов вертолетов при каждом взлете был один дополнительный пассажир — Смерть. Если придерживаться жестокой реальности, то единственными людьми, которым уже не угрожала опасность, были те, кто уцелел в поселке.
Я не предлагаю однозначного решения проблемы. Помню один инцидент в Алте, имеющий к этому отношение. Шоссе было закрыто. Несколько человек спросили меня, могут ли они съехать вниз на лыжах. Я запретил им это, потому что лавинная опасность нарастала. Один из них задал мне вопрос: что я буду делать, если они все-таки пойдут? Я ответил, что вряд ли смогу остановить их, потому что у меня нет прав их связать.
«Но, — добавил я, — я хочу, чтобы вы поняли, что если вы не выполните моего требования, то снимете с меня ответственность за вас. Если вы не выйдете к другому концу ущелья, я не пойду за вами и никому не позволю идти».
Они все же не пошли и тем самым избавили меня от мучительных раздумий, идти вслед за ними или нет. Съехав вниз на лыжах на следующий день, когда буран кончился, они увидели на шоссе множество свежих лавин и по телефону сообщили, что благополучно прошли ущелье. Затем они поблагодарили меня за тот неприятный разговор.
Я никогда не встречал профессионала, который терпимо относился бы к лихачам или уважал их. Мы идем за ними, потому что мы обязаны это делать. Следует сказать также, что профессионалы не связались бы со столь суровым спортом, если бы они его не любили. Есть ведь и другие способы зарабатывать средства к существованию. Если и имеется решение проблемы лихачей, то оно не сводится к ограничениям. Альпинизм и горнолыжный туризм — прекраснейшие виды спорта, в которых нельзя отказывать никому. И я не сторонник взгляда «умный в гору не пойдет».
Проблема частично решается посредством просвещения, которое очень квалифицированно проводится альпинистскими клубами. Если человек обязательно хочет испытать себя в критических обстоятельствах (а это вполне соответствует природе человека), научите его необходимым приемам. Далее добейтесь, чтобы он уважал действия тех, кому, может быть, придется искать его. К сожалению, просвещения и обучения недостаточно, натура лихача включает и желание пустить пыль в глаза. Например, одно из наихудших испытаний для снежного патрульного представляет индивидуалист, считающий, что для него существуют одни правила, а для всех прочих — совершенно другие. Обычно он катается на лыжах лучше, чем средний лыжник. Он игнорирует запрещающие знаки и выделывает какой-нибудь шальной трюк на виду у остальных лыжников. Он подвергает опасности не только себя, что является его личным делом, но и невинных людей, на которых он может спустить лавину и которые могут последовать его примеру, а это уже не его личное дело. В горнолыжных районах с хорошей организацией дела такому искателю приключений твердо предложат убираться прочь и выделывать свои штучки где-нибудь в другом месте.
Вариацией этой темы является тип, идущий напролом. Он возглавляет группу, физический и технический уровень которой ниже, чем у него самого. И вот он демонстрирует свое превосходство в каком-нибудь восхождении или походе, который ему по силам, но не по силам другим. Однажды зимой в Алте известный альпинист повел такую группу в лыжный поход, где нарушил все законы альпинизма. Прежде всего, снежные условия были опасными, и ему об этом сказали. Затем он поставил участников похода в такие условия, которые выходили далеко за пределы их выносливости. Когда они уже не могли идти, он просто покинул их, вернулся в приют и лег спать. Туристы шли в круговой поход и даже не знали дороги Домой. Нам потребовалась почти целая ночь, чтобы найти их. Этот человек никогда больше не возвращался в Алту, по крайней мере пока я был там.
В Альпах все спасательные работы выполняются профессионалами, а добровольцев подключают, если нужна рабочая сила, — например, чтобы прощупывать лавину. Более того, ожидается, что спасенные оплатят стоимость работ. Эта система имеет свои преимущества.
Спасательные команды лучше обучены и экипированы, имеют лучших руководителей. Быть может, оплата спасательных работ окажется средством устрашения для лихачей, но вряд ли в большой степени: они не допускают и мысли, что им потребуется чья-то помощь, пока не попадут в переделку.
В Западном полушарии мы никогда не шли целиком по пути профессионализации. Денег с пострадавших за спасательные работы не берут. В больших горнолыжных районах в настоящее время преобладают профессиональные спасатели, дополняемые обученными добровольцами из Национальной системы лыжных патрулей, созданной Майнотом Доулом. Кроме них, есть еще Горные спасательные советы, подобные тем, которые посылали спасательные группы из Ванкувера и Кетчикана в Грендюк; они также добровольные. В некоторых районах, активно используемых зимой, окружные шерифы создают спасательные команды или по крайней мере располагают списками квалифицированных лиц, чтобы вызвать их в случае необходимости. Горы Запада слишком велики и занимают слишком большую площадь, так что поисково-спасательные работы не могут и вероятно, никогда не смогут быть столь же, хорошо организованы, как в Альпах.