Охотники за сказками

Симонов Иван Алексеевич

Без долгих хлопот, без труда и забот исполнилось желание и среднего брата.

Умостился он за широкий стол, а младший, не дожидаясь, дальше пошел. Родные братья — родная кровь, но у каждого руки и думы свои. Только молвил он на прощанье среднему брату:

— Не ешь ты синюю водяную грушу с человечью голову. Не к добру она здесь положена.

Только птица вскрикнула, только елка скрипнула ему вслед.

А ночь в лесу темная, а лес в ночи черный, а путь впереди безвестный. И нет рядом друга-попутчика, с кем бы теплым словом перемолвиться.

Тяжелое

испытание — человеку одному остаться: тут и сильный ослабеет, и веселый загрустит, оробелый да несмелый растеряется.

Бегал младший пареньком русоволосым — его братья Алешей звали, подравнялся статным юношей — стали кликать «Лехо». Вырос он отважным охотником, на чужую беду отзывчивым.

Достает Лехо из-за плеча дубовый лук, тугой тетивой звенит, со старшим братом говорит, кленовые стрелы перебирает— среднего вспоминает.

А темень гуще путь застилает, лесная чаща теснее сдвигается. Крутые корни за ноги цепляются, колючие ветви путника царапают.

Тут из дальнего далека теплом повеяло. Откачнулся Лехо от темноты, к самой земле головой пригнулся — углядел среди ночи розовую струю. На нее проворно направился. До полуночи шел, приминая кусты, раздвигая сухой валежник, обивая мохнатые коряги. Тугие лапти в мочало растоптал, лосевые бахилы разодрал, о колючие сучья руки в' кровь расцарапал.

Остановился на краю глубокой ямы. Горит под ногами огромный костер, висит на' упорах сорокаведерный котел — густой пар из ямы выбивается. У костра чудной человек сидит: голова маленькая, рот большой, на тоненьких ножках живот горой. Огромной ложкой варево мешает, хриплым голосом недовольно спрашивает:

— Чего, молодой, по нехоженому лесу рыщешь? Кого невиданного упрямо ищешь? Аль в котел Кедриле попасть захотел?!

Лехо страшного обжору не пугается, отвечает одичалому как надобно:

— Вот охоты в нехоженом лесу искал, в темноте на невиданное чудо напал.

Сам внимательно на широкий котел глядит: и зверь, и птица в него с высоты летит. Ни глухарь огня не перепор-хивает, ни лиса его не перескакивает.

— На какую семью котел кипятишь? Для большой ли оравы обед варишь? — удивляясь, пытает Лехо.

Чудной человек чудное отвечает, будто хриплую песню запевает:

— Жил да был мужик Кедрил,Сам себя всю жизнь кормил.Съел печь перепечь,Да костер пирогов,Да корову без рогов,Да быка-'ретьяка,Жеребенка-стригана,Овцу-яловицу,Свинью-пакостницу,Во!

И сухонькой рукой по обвислому животу похлопал, от удовольствия огромный рот до ушей раздвинул.

— А какими путями ты, Кедрило, в провальную яму попал? — дознается Лехо.

— Сто лет тому дело было. Брат Орлан осерчал — сюда опустил. И спокойно в яме, и сытно, да солнышка на небе не видать.

Раскачал Лехо огромную сосну, опрокинул ее в яму вверх корнями. Кедриле прокричал:

— Хочешь солнышко посмотреть — по стволу наверх выбирайся!

— В добрый час за услугу услугой заплачу, — прохрипел Кедрило вслед охотнику.

А отважный Лехо провал обходит, легкий шаг проворнее торопит, будто кто-то его дожидается. Тетивой звенит — со старшим братом говорит, кленовые стрелы перебирает — другого брата вспоминает.

Час ли, два ли прошло, может, три минуло — на восходе солнца завиднелась широкая река, обвалистые берега. На высоком крутояре простоволосая женщина навзрыд рыдает, горькими словами причитает:

— Юр, юр, — замутилася вода с песком,Где купался Иванушка?Середи реки, у камушка.Где сушился Иванушка?У куста на полянушке.С ним и серенький воробушек дружит,И синичка с ним весь день говорит.А сорока-то стрекочет,Есть калачика не хочет.Ей Иванушка медокКлал по ложечке в роток.Юр, юр, — замутилася вода с песком.

Угадал Лехо по тоскливому голосу: не от малого горя женщина рассудок потеряла. А по речке, мимо гладкого камушка, пузыри плывут. Утонул кто-то неосторожный в лесной реке.

Человека спасать — некогда минуту терять. Прыгнул Лехо во всем, как был, с крутого обрыва в текучую воду. Достал с глубокого дна Иванушку — белоголового паренька с темными ресницами. Выносит его на зеленую лужайку, кладет бережно под ракитовый куст. А Иванушка темные ресницы раздвигает, голубые глаза раскрывает: веселым голосом — будто ничего с ним не случилось — крылатых друзей зовет:

— Прилетай ко мне из леса, серый братик-воробушек! Прилетай ко мне из ложбинки, звонкоголосая синица-сестрица! Прилетай ко мне из перелеска, белобокая советница — говорливая сорока расторопная.

Сыплет Иванушка серому братику хлебные крошки, достает синице-сестрице кусок белой лепешки, а сороку белобокую, говорливую советницу, диким медом пчелиным угощает.

А на солнечный лес чернота надвигается, вихревые ветры поднимаются: деревья вокруг гнутся и ломятся.

— Хоронитесь от злого ворога! — заслонила мать беспечного Иванушку. — В черном облаке черный змей летит!

Тут ударил из тучи тяжелый гром, засверкала над лесом молния. И увидел Лехо: к нему светлая девушка бежит, за ней вихрем черный дракон летит. Обхватил свою жертву когтистыми лапами, унес ее неведомо куда. Только и услышал смелый охотник, как несчастная девушка помощь зовет.

Порешил он в ночи не спать, в жаркий полдень не отдыхать, пока горькую невольницу от плена не освободит. С ним Иванушка в дорогу собирается.

— Вот какую игрушку водяной мне дал, когда я в реку упал, — показывает охотнику невиданный орех.