Охотники за умами. ФБР против серийных убийц.

Олшейкер Марк

В ходе расследования полиция проверила на детекторе лжи многих, кто незадолго до убийства имел возможность общаться с Карлой. Марк, Том и Джо Шеппард безусловно выдержали тест. В действительности ни один из испытуемых не провалился хотя наихудшие результаты продемонстрировал Пол Мэйн — человек невысокого интеллекта, который всю вторую половину дня, то есть в момент убийства, находился по соседству. Хотя он утверждал, что все это время на веранде с ним сидел Джон Прэнт, который, по его словам, мог поручиться, что хозяин дома никуда не отлучался, сам Прэнт — также прошедший тест на полиграфе — заявил, что спешил на поиски работы и поэтому не знал, где оставался Мэйн. Но хотя результаты испытания Мэйна на детекторе лжи оказались не совсем удовлетворительными и он оставался в числе подозреваемых, напрямую, как и других, его с преступлением ничего не

связывало.

Убийство Карлы Браун глубоко потрясло Вуд-Ривер и долгое время оставалось незаживающей раной. И местная полиция, и полиция штата опросила, кого могла, использовала каждую зацепку, но, ко всеобщему разочарованию, к разгадке так и не приблизилась. Проходили месяцы. Минул год. Потом два. Особенно болезненно потерю воспринимала сестра Карлы Донна Джадсон, которая с мужем Терри чуть ли не ежедневно участвовала во всех мероприятиях. В отличие от нее мать Карлы и другая сестра, Конни Дикстра, не выдерживали постоянного общения с властями.

Нелегко далось это время и Дону Веберу — главному прокурору штата, отвечавшему за округ Мэдисон, в который входил городок Вуд-Ривер. Во время убийства он занимал должность помощника прокурора. Жесткий обвинитель и отзывчивый человек, Дон Вебер всеми силами хотел показать общественности, что такое ужасное насилие, какое было совершено над Карлой, в его районе не потерпят. Мысль о наказании убийцы не давала ему покоя. Баллотируясь на выборах 1980 года на пост прокурора штата, он фактически возродил дело. Другим таким человеком был следователь Альва Буш, который, хоть дело и тянулось без всякого продвижения, не давал ему вовсе, угаснуть. В карьере каждого копа есть пара таких случаев, и именно Буш дал расследованию решительный толчок.

В июне 1980-го, через целых два года после смерти Карлы, Буш давал свидетельские показания в Албукерке, штат Нью-Мексико. Речь шла об убийстве, и он докладывал результаты осмотра украденной в Иллинойсе машины. Пока шли приготовления к процессу, Буш заглянул в управление шерифа, где выступал эксперт по компьютерному анализу фотографий доктор Гомер Кемпбелл из Университета Аризоны.

— Знаете, док, — подошёл к нему Буш, — у меня есть для вас дело. Кемпбелл согласился изучить фотографии с места преступления и те, что были сделаны во время вскрытия. Он намеревался попытаться выяснить, каким предметом совершено убийство. Буш выслал ему копии отпечатков.

То, что фотографии оказались черно-белыми, усложняло работу, но современное оборудование позволяло проводить сложнейший анализ. Компьютер буквально выворачивал отпечаток наизнанку, благодаря чему удалось сделать определенные выводы. Глубокие раны были нанесены молотком с гвоздодёром, а порезы на лбу и скуле оставили колесики телевизионной подставки. Но следующие слова эксперта буквально ошеломили Буша и придали расследованию абсолютно новое направление.

— А как обстоят дела с укусами на шее? — спросил Кемпбелл. — Подозреваемый есть?

— С какими укусами? — только и выдавил в телефон полицейский.

Эксперт сообщил, что, хотя посланные ему отпечатки оказались не высшего качества, на шее жертвы ясно видны следы укусов. Так что, если имеется подозреваемый, можно провести достаточно квалифицированное сравнение — тем более что один из укусов не перекрывают ни раны, ни ссадины. В отличие от всего, чем следствие располагало раньше, укусы были надежной уликой, практически такой же, как отпечатки пальцев. Сравнение прикуса Тэда Банди с отметинами на ягодицах трупа в женском общежитии Университета штата Флорида помогло добиться обвинительного вердикта печально известному серийному убийце. Кемпбелл выступал на процессе свидетелем обвинения. (24 января 1989 года после продолжительных бесед с Биллом Хэгмейером из нашего подразделения, Банди был казнен на электрическом стуле. Никто так и не узнал, сколько девичьих жизней ему удалось отнять.) Получив сведения об укусах на шее жертвы, полиция Иллинойса предприняла в расследовании новые шаги. Удалось добыть образец прикуса жившего по соседству Пола Мэйна. Но сравнив его со сделанными на месте преступления и во время вскрытия фотографиями, Кемпбелл не подтвердил его идентичности с отметинами на шее Карлы. Попытались связаться с приятелем Мэйна Джоном Прэнтом, но выяснилось, что он исчез из города.

Для решения задачи использовались и другие пути, вплоть до приглашения знаменитого иллинойского медиума, который, не потрудившись разобраться в деталях дела, сразу заявил:

— Я слышу, как капает вода.

Полиция связала

его слова с бочкой, в которую преступник погрузил голову убитой Карлы. Кроме этого медиум сказал, что убийца проживает у железной дороги (как и большинство населения в штате Иллинойс). И больше толку от него не оказалось. Даже имея сведения об укусах, следствие продвинуть далеко не удалось. В июле 1981 года Дон Вебер с четырьмя коллегами, составлявшими его новый штат, приехали на семинар в Нью-Йорк, где обсуждались вопросы научного подхода к обследованию места преступления. Кемпбелл посоветовал показать фотографии по делу Браун выступавшему на семинаре судебному стоматологу доктору Лоуэллу Левину из Нью-Йоркского университета. Изучив отпечатки, он согласился, что некоторые из повреждений, безусловно, нанесены зубами, но затруднился с их помощью провести какую-либо идентификацию. Эксперт предложил эксгумировать тело, заметив, что «гроб — своеобразный холодильник для сохранения улик». Я лично Левина не знал, но его репутация говорила сама за себя. Он, например, проводил анализ в известном деле Франсин Элвесон в Нью-Йорке. (И проделал чертовски полезную работу после того, как Билл Хэгмейер и Розанна Руссо беседовали с Кармином Калабро и тот, чтобы избежать новых обвинений, вырвал себе все зубы. Доктор Левин был назначен руководителем подразделения судебной медицины штата Нью-Йорк.)

В марте 1982 года Вебер и двое других следователей штата присутствовали на семинаре для сотрудников Отдела по расследованию убийств Сент-Луиса. Я тоже выступал перед многочисленными собравшимися и говорил о психологическом прогнозировании и особенностях осмотра места преступления. Сам я нашей встречи не помню, но в захватывающем разборе дела под названием «Молчаливый свидетель» Вебер описал, как после лекции подошел ко мне и спросил, не может ли все, о чем я говорил, оказаться полезным в расследовании. Я, видимо, ответил, чтобы мне позвонили в Квонтико, и заверил, что окажу всемерное содействие.

По возвращении Вебер выяснил, что Рик Уайт из полиции Вуд-Ривера тоже присутствовал на семинаре и решил, что сотрудничество с нашим подразделением может оказаться полезным. Уайт связался со мной, и мы организовали ему поездку в Квонтико, чтобы у себя проанализировать фотографии с места преступления и дать заключение. Вебер был слишком занят подготовкой к очередному процессу, но вместо себя направил помощника главного прокурора штата Кейта Дженсона, а также Альва Буша и одного из полицейских чинов Сент-Луиса. Они вчетвером преодолели более восьмисот миль на полицейской патрульной машине. И хотя тогдашний начальник полиции Вуд-Ривера отдыхал во Флориде, он тоже присоединился к нам в Вашингтоне. Мы встретились в комнате для заседаний. Четверо следователей не знали, что я предпочитаю самостоятельно делать выводы, прежде чем на них повлияют чьи-то соображения, и большую часть дорог?! провели, формулируя мысли по поводу убийства. Но мы преодолели и это. В отличие от многих ситуаций, когда нас привлекали по политическим соображениям или требовалось прикрыть чьи-то задницы, на этот раз люди оказались в Квонтико просто потому, что не хотели сдаваться. Они надеялись, что я смогу помочь и направлю их усилия в нужную сторону. Особенно мне понравился Альва Буш, у которого были те же проблемы с начальством, что и у меня.

Как и я, своими откровенными высказываниями он настроил против себя массу людей. И чтобы ему разрешили ехать, Веберу пришлось нажать на все рычаги.

Я попросил фотографии с места убийства, какое-то время в них вглядывался, чтобы сориентироваться, задал несколько наводящих вопросов и начал:

— Вы готовы? Тогда включайте магнитофон. Прежде всего я сказал, что, исходя из опыта, если тело оставлено в воде внутри дома — в ванне, в душевом поддоне или ином контейнере — то не потому, что преступник старался смыть улики, как в деле в Атланте. В данном случае речь шла об «инсценировке»: убийца стремился выдать одно за другое. Я настаивал, что следователи уже успели поговорить с преступником, который жил рядом или в пределах непосредственной досягаемости. Подобные убийства совершают соседи или домашние — для такого дела никто издалека не поедет. На преступнике наверняка остается кровь, и ему надо поскорее отмыться и избавиться от испачканной одежды. Наш тип чувствовал себя в безопасности — понимал, что ему никто не помешает: то ли потому, что хорошо знал Карлу, то ли долго за ней наблюдал и выучил привычки молодых. Когда с ним говорили, он охотно шел навстречу, потому что считал, что таким образом легче контролировать ситуацию.