Охоться на меня, дорогая

Роуз Мари

— Вы преследуете кого-нибудь еще прямо сейчас? — спрашивает она, в ее тоне сквозит любопытство.

Я замолкаю на мгновение, обдумывая ее вопрос.

— В данный момент нет, — отвечаю я. Правда гораздо сложнее, чем простое «да» или «нет», но раскрытие наших секретов только лишило бы нас очарования нашей игры.

Я внимательно наблюдаю за ней, очарованный тем, как ее разум обрабатывает наши ответы. В ее глазах голод, жажда знаний и понимания. Она жаждет глубже погрузиться в наш извращенный мир, исследовать сложности, которые кроются внутри.

Пока

длится молчание, я чувствую тяжесть ее невысказанных вопросов, повисших в воздухе. Это тонкий танец, эта игра, в которую мы играем, где переплетаются правда и обман.

Я наклоняюсь вперед, мой голос превращается в низкий, соблазнительный шепот.

— Задай нам еще один вопрос, Малышка, — подбадриваю я, зловещая улыбка играет в уголках моих губ, хотя она не может этого видеть. — Покопайся в самых темных уголках своего разума, и мы встретимся с тобой там.

Я чувствую внутреннее смятение внутри нее, когда она борется с вопросами, которые засели у нее в голове. Ее любопытство борется с опасениями, и я наслаждаюсь властью, которую мы имеем над ее психикой. Мы — воплощение ее самых темных фантазий, хранители ее самых сокровенных желаний.

Ей требуется мгновение, чтобы взять себя в руки, ее взгляд пронзителен, пока она обдумывает свои следующие слова. Ожидание в комнате ощутимо, воздух заряжен извращенной энергией, которая связывает нас вместе.

Наконец, она заговаривает.

— Скажите мне, — начинает она, ее голос лишь слегка дрожит, — что вас привлекает в своих жертвах?

Отвечает Дэр, его голос пропитан леденящим душу очарованием.

— Ах, Малышка, в файлах, которые мы предоставили, у тебя есть вся необходимая информация. Причины, стоящие за нашим выбором, что заставляет нас выбирать их, что заставляет нас убивать их, — все это ты можешь узнать сама.

— Тик-так, Малышка, — вмешиваюсь я, мой голос похож на низкий, хрипловатый шепот. — Наше время вместе ограничено, а ночь становится короче. Задай свой последний вопрос, только с умом подойди к этому.

Я нахожу себя опьяненным игрой власти между нами, дразнящим танцем на грани ее границ. Каждый вопрос, который она задает, приближает нас к пропасти наших желаний, хрупкая нить, соединяющая нас в этом жутком гобелене.

Она делает паузу, в ее глазах мелькает неуверенность, пока она собирается с мыслями, готовая углубиться в глубины наших извращенных умов.

Наконец, ее вопрос нарушает тишину, прорезая напряжение, повисшее в воздухе.

— Чего вы на самом деле хотите от меня? — Ее голос сильный, но в нем слышится легкая дрожь, раскрывающая уязвимость, которая скрывается за ее вызывающим фасадом.

Моя улыбка становится шире под маской, мои темные желания раскрываются внутри меня.

— Чего мы действительно хотим от тебя, Малышка, — отвечаю я низким, обольстительным шепотом, — так это раскрыть глубины твоей тьмы, пробудить зверя, который живет внутри. Мы хотим стать свидетелями твоей капитуляции, увидеть, как ты с ненасытным голодом принимаешь свою собственную порочность.

Дэр

наклоняется вперед, его голос звучит бархатной лаской.

— Мы хотим подвести тебя к краю экстаза и безумия, раздвинуть твои границы, пока они не разлетятся на миллион восхитительных кусочков. Мы хотим быть теми, кто поведет тебя по извилистому пути, создать симфонию извращенных желаний, которая поглотит всех нас.

Ее глаза расширяются, но я вижу, как в них мерцает любопытство. Мы играем в опасную игру, но ее тянет к ней так же сильно, как и нас. Она — наша муза, наш холст, и мы готовы исследовать самые темные уголки ее сознания, предаваться нашим общим фантазиям.

Я наклоняюсь ближе, мой голос переходит в шепот.

— Итак, Малышка, спроси себя вот о чем: готова ли ты принять тьму внутри, сдаться извращенным желаниям, которые связывают нас вместе? Ты готова стать воплощением нашего общего безумия?

В комнате повисает напряженное ожидание, пока мы ждем ее ответа, воздух потрескивает от электричества наших запретных желаний. Игра достигает своей кульминации, и мы стоим на краю пропасти, готовые вместе погрузиться в глубины наших самых темных страстей.

Я почти вижу ментальную стену, которую она пытается восстановить в своем сознании, но на моих глазах побеждают вызов и упрямство.

— Вы не победите меня, я не позволю вам сломить меня.

Ее слова повисают в воздухе, заявление о сопротивлении, которое вызывает во мне извращенный трепет. Я восхищаюсь ее силой, ее непоколебимой решимостью защитить себя от манящей тьмы. Это вызов, который разжигает во мне извращенный огонь, который подпитывает мое желание разрушить ее защиту, стать свидетелем ее капитуляции.

Смех Дэра наполняет комнату, его веселье имеет мрачные оттенки. Он встает и движется к ней, в каждом его шаге хищная грация.

— О, Малышка, — бормочет он, его голос сочится греховными обещаниями, — ломать тебя не входит в наши намерения. Но не ошибись, мы заставим тебя прогнуться.

Она остается вызывающей, ее взгляд непоколебим, даже когда Дэр нависает над ней. Я наблюдаю за их взаимодействием с извращенным удовлетворением.

Бросив последний долгий взгляд, Дэр поворачивается ко мне, его глаза полны безмолвного общения. Наше время вместе подходит к концу, и мы оба это знаем. Пришло время отступить в тень.

Я встаю и обхожу ее с другой стороны, возвращая ее внимание ко мне. Но это спланированный отвлекающий маневр, она даже не видит, когда Дэр достает шприц, наполненный успокоительным. Но она чувствует, когда он вводит его ей.

Она отключается через несколько секунд, позволяя нам развязать ее и отнести в кровать.

Я наблюдаю, как Дэр осторожно укладывает ее на кровать, заботливо укутывая. Ее тело кажется безмятежным во сне, что резко контрастирует с пылким духом, который она демонстрировала несколько мгновений назад. Мы перемещаемся по комнате, осматривая дом, следя за тем, чтобы не осталось никаких следов нашего присутствия.