Охотящиеся в ночи
Шрифт:
Зала модной планировки делилась на зоны по часовой стрелке: от двери начиналась желто-белая кухня, затем — отделанная белой кожей гостиная и далее шла библиотека с высокими, до потолка, дубовыми стеллажами, заставленными царственно выглядящими книгами. Три окна занавешены плотными темно-серыми шторами того же рисунка, что и ковер.
Лестница спиралью вьется на второй этаж, где четыре двери ведут в запретные для меня помещения: кабинет, особую библиотеку и пару запертых гостиных. А еще выше, на чердаке, под высокой покатой крышей расположена просторная комната, где я теперь и живу. Здесь можно было
Первый и второй этажи носят ненавязчивый отпечаток руки мастера изысканного дизайна. Угловые двери с ручками в форме когтистых львиных лап, отполированные мраморные плитки пола в кухонной зоне с вырезанным на каждой из них знаком зодиака, элегантный в своей простоте подлинник древнего японского пейзажа… А мансарда, несмотря на продуманное удобство, была безлика, но я не жалуюсь. В конце концов, после однокомнатной хрущобы это — несказанная роскошь! Даже не сравнить.
Выглянув в открытое окно, я заметила, что кто-то вошел в калитку и принялся неторопливо плутать по дорожкам. Торопливо скатившись вниз и проскакав мячиком по ковру, я выскочила на веранду и в дверях нос к носу столкнулась с чужаком. Отшатнувшись, кинула на гостя настороженный взгляд. Он ответил мне таким же.
В нос ударил густой аромат пармской фиалки. Та-ак, Поющий, да еще и в солнечном свете. Светлый то есть. Дом — я прислушалась — не возражал против его присутствия. По моей личной классификации — альв, герой скандинавского эпоса.
Между прочим, посмотреть было на что! В смысле на меня. Я выжила после памятного ритуала, но изменилась и внутренне и внешне. Окончательно пропала замечательная в своей неприметности внешность, и теперь перед мимохожим альвом стояла среднего роста девушка с пепельными волосами, высокими резкими скулами и раскосыми желтыми глазами с узкими вертикальными зрачками, двумя парами клыков, прячущимися за вежливой улыбкой, и впечатляющим набором когтей на руках.
Высшая из Охотящихся в ночи, господа. Редкая птица.
Я почти неделю провалялась без сознания, после того как меня чуть не зарезал изгой во время проведения ритуала, а щупальце багровой тьмы задело при отдаче. Впрочем, о произошедшем я знаю только со слов Павла. Ему пришлось задержаться в городишке до того момента, пока я вновь обрету способность самостоятельно передвигаться. Оставить все как есть — невозможно. Моя новообретенная внешность не способствовала сохранению маскарада, да и поставленная метка властно требовала возможности быть рядом с хозяином. Брр, противно-то как! У меня — и есть хозяин…
Впрочем, вампир бросил бы меня на произвол судьбы, приглушив или разорвав связь, но он не владел заклинанием «плотных иллюзий» и не мог замаскировать новую оригинальную внешность, обладательницей которой я стала. А это жизненно необходимо для сохранения тайны.
А с какими предосторожностями было сопряжено мое путешествие в Москву! Трое суток на поезде, и так, чтобы никто не видел, длинный плащ, огромные очки, перчатки, причем летом. По-моему, это привлекало куда больше внимания, чем самая феерическая наружность. Чтобы скрыть клыки, приходилось все время молчать. Да еще не обошлось без приключений мистического толка!
И вот теперь я сижу в доме одинокого охотника, ожидая решения насущной проблемы, и зверски скучаю. Еще хотелось бы выяснить, кто мой отец. Потому что скачок на следующий энергетический уровень возможен для подобных мне полукровок, если только один из родителей был высшим. Кроме того, не давали покоя вечные вопросы: что делать и как жить дальше? И, в конце концов, на что существовать?
Павел же, исчезающий почти на рассвете по тайным и наверняка зловещим делам, говорил, что надо беспокоиться последовательно. Вот и сейчас его не было с самого утра, зато появился незваный гость.
Я еще раз прислушалась к опутывающей дом «паутине». Все в порядке. Это посетитель, которому разрешен доступ в любое время на правах гостя. Почувствовав знакомое по общению с вампиром копошение в голове, я сложила мысленную фигу. Поющий поморщился. Да, не очень вежливо, зато действенно. Мгновенно отваживает любителей и умельцев покопаться в чужом разуме.
Широко улыбнувшись, я отступила назад, пропуская альва на веранду, и протянула тоном профессионального дворецкого:
— Входи-ите!
— А где хозяин? — Хм, голос приятный.
— Павел? А нету! — фигурно подняв бровь, тяжело вздохнула я. — Уже полдня, как по очень-очень секретным делам он уехал в город. А я тут голодная сижу.
Клыки непроизвольно клацнули. Поющий улыбнулся краешками губ, явно не собираясь меня кормить.
— Я подожду, — сказал он и уверенно прошел внутрь, точнее, плавно перетек от двери в одно из кресел.
Я невольно залюбовалась чудесной грацией нелюдя. Наверное, это отличительная особенность всех охотников, так же как и запредельная наглость в обращении с окружающими. Или я просто слишком мало их знаю? В смысле не только охотников, но всех иных в целом? Людям такая выразительная пластика не свойственна, хотя пренебрежения к миру в них — выше крыши.
Кстати, немаловажная деталь. Внутри я отныне и навеки единое целое. Вы даже и представить себе не можете, насколько это великолепно! Нет больше рвущегося на клочки под напором волчицы сознания. Не надо стискивать разум в попытке удержать контроль над хищницей, нет необходимости внимательно отслеживать каждый шаг и каждое движение, чтобы не спровоцировать ее на оборот.
Теперь есть я — цельное и яркое… хм… существо. Порывистое и не желающее вновь погружаться в омут контролируемого ужаса. В мыслях и действиях свобода и легкость — порой просто необыкновенные. Вы просто представить себе не можете, какое это счастье — быть цельной! Только проживший большую часть жизни в раздвоенном состоянии может меня понять.
Та-ак, коль скоро этот альв собрался помедитировать в кресле, судя по его виду, не буду ему мешать. Да и кушать хочется.
Поющие, надо заметить, очень редко становятся одинокими охотниками. Не потому, что так уж преданы родне, а потому, что их не отпускает семья. Слишком мощной магией они владеют, слишком ценными для анклавов умениями обладают, слишком много тайн знают… Но вот передо мною исключение. Наверное, сирота.
Призвание дневных и ночных Поющих — это стихии огня и льда, подчиняющиеся им беспрекословно, это сумерки знаний, волнующих души, это самые достоверные иллюзии, неотличимые от реальности.