Охранитель
Шрифт:
По лицу бьют крупные капли дождя, все тело избито, и двинуть ни рукой, ни ногой не в состоянии. По щекам скатились капли и попали на губы. Соленый дождь или слезы? Да ну на фиг! Уже и не помню, когда это я плакал! Радует одно – зубы целы, а то сейчас вставить новые слишком дорого, а денег нет.
– Эх, паря, ты не от мира сего, – пробубнил чей-то голос, и меня взяли за шкирку и подняли из грязи. – Н-да, знатно тебя отмутузили. И чего не убег? Ты хоть живой?
Вопросы кто-то задает, а глаз открыть не могу, как и язык повернуть. Что-то странное, речь незнакомца плавная и гортанная, его прекрасно понимаю, но говорит он на незнакомом мне языке! Как такое может случиться? Нет, похоже, действо в бреду на операционном столе происходит, это все выверт мозга!
Меня тем временем положили на травку, в ухо
– Ты кто? – спросил я его.
– Ба! Да ты никак заговорил! Эк тебя отдубасили, даже язык стал слушаться! – удивленно покачал он головой.
– Где я? – задал я второй вопрос, а у мужика зрачки расширились, а рука на рукоять тесака на поясе легла.
– Так все там же, – криво усмехнулся он в ответ.
Приподнимаюсь и осматриваюсь. Опушка перед лесом, дорога разбитая, стадо коров, на небе тучи, птички поют. Но данное место мне незнакомо. С чего это мозг такую картинку выдает? Взгляд цепляется за босую ногу… Она моя – и мне же не принадлежит. Мой сорок шестой и большой выпирающий палец никак не могли измениться на максимум тридцать восьмой и без родинки. Сглотнул и поднял к глазам ладонь – пальцы тонкие, кожа не грубая. На лицо упали волосы – длинные, а не мой короткий «ежик». Что, черт возьми, происходит?! Попытался встать, голова закружилась, и сознание померкло.
Глава 1
Благодарность аксакала
Очнулся, как ни странно, от боли в паху. Нет, ребра ноют, и лицо болит, но не так сильно. Глаза явно заплыли, сквозь приоткрытые веки рассматриваю траву и муравья, который что-то ищет. Последние события вспомнились и озадачили. Попытался пошевелиться, но не тут-то было: стало слишком больно, что довольно странно, так как болевой порог у меня достаточно высокий. И все же что за хрень? Киллер промахнулся? Вполне возможно, что рука дрогнула или я сумел головой дернуть, а пуля вскользь прошла. А с другой стороны, до этого он в меня не один раз стрелял, и ранения все были серьезными, с такими выжить сложно, уж в чем-чем, а в этом отлично разбираюсь.
Над ухом кто-то шумно задышал, а потом меня лизнули. Повернул со стоном голову и увидел широкую улыбку волкодава с высунутым языком.
– Бус! Делом займись, коровы разбредаются! – прозвучал голос.
Пес вздохнул и исчез из поля зрения, а мгновение спустя раздался грозный лай и расстроенное мычание коров. Почему расстроенное? Ну, так показалось, словно коровы замыслили побег, а он не удался. Вот дурные мысли! Тут впору задуматься о своей голове: явно крыша прохудилась! Скорее всего, пуля мозг задела, но врачи с того света вытащили. Зато последствия плачевны – в овощ я превратился, валяюсь где-то головешкой и брежу. Но терять-то нечего, если это бред или сон, то и действовать можно как угодно. Кстати, когда снятся сны, но разум работает, можно видения подкорректировать. Мысленно представил, что организм цел и не болит, после чего попытался встать. Хрена с два! Голову на пару сантиметров поднял да рукой о землю оперся – так в мозг боль шибанула, что слезы брызнули, перед глазами все поплыло, из горла стон с полувсхлипом вырвался.
– Ваня, ты лежи, не дергайся, – похлопал кто-то меня по плечу. – Скоро бабы приедут коров доить, с ними тебя домой и отправлю.
Перевернулся на спину: пара ребер явно сломана, специфически знакомая боль. Хотел вновь вопрос задать, но сдержался, решив пока осмотреться и понять, что происходит. Бородатый мужик смотрит на меня с интересом и в какой-то степени озадаченно. Сам он кряжист и побывал не в одной заварушке. Как же его ребята назвали? Михей? Нет, не так. Михус. Да, точно! Странное имя, скорее кличка. Глаза зацепились за пса, который носится по опушке и собирает стадо. Хм, столько коров в одном месте мне видеть давно не приходилось, тут их под сотню, не меньше. Это что же за фермерское хозяйство такое? Сейчас не принято пасти скот, животные стоят в коровниках, и их автоматика кормит. Или вот «бабы доить приедут»… Уп-с, телеги показались, на них восседают женщины и громко о чем-то разговаривают, лузгают семечки и смеются. Михус пошел навстречу приезжим, оставив меня одного. Он о чем-то перекинулся парой слов с доярками и отошел в сторону. А женщины, в том числе и подростки, приступили к дойке. Ручками! Вновь взгляд зацепился за одеяния – они просты, сейчас так никто не одевается. Опять же ни у кого не раздалась мелодия сотового звонка. Да быть такого не может! Дернул головой от осознания неправильности, а потом вспомнил, что и сам-то странно выгляжу. Через минуту пришел к выводу, что мозг подкидывает небывалую картинку. Я нахожусь в теле подростка, и вокруг неизвестная местность.
– Ваня, ты меня понимаешь? – склонила голову набок дородная тетка.
– Угу, – кивнул ей и поморщился от прострела в ребрах.
– Скажи что-нибудь, – попросила тетка, к которой подошла еще пара женщин и пялилась на меня как на диковинку.
– Ребра поломали, а удой у вас знатный, – осторожно ответил.
Бабы всплеснули руками и принялись громко обсуждать какого-то дурачка местного. Из их монолога – друг дружку они не слушали – пришел к выводу, что местный божий человек – это я. Обижать такого грех, но местные парни всячески над убогим издевались и отводили душу. В таком состоянии видеть им меня не впервой, но, кроме мычания, ничего от меня не ждали.
– Чего раскудахтались? – прикрикнул на баб Михус. – Радость у Макара и Лидии – младшенький в себя пришел. Давайте его на телегу и до дому везите, сам-то он не дойдет.
Мне помогли загрузиться в телегу, где в окружении кувшинов с молоком и повезли в сторону села. К этому времени я уже начинал подозревать, что приключилась какая-то хрень с моим сознанием и, по всей видимости, каким-то невиданным путем произошел перенос этого сознания. Неужели тот старый аксакал так меня отблагодарил? Холодный пот прошиб: слишком все реально. Тем не менее ущипнул свою ногу – больно. Идущие рядом с телегой доярки наперебой обменивались мнениями по данному «чуду». Семнадцать годков парень ходил неприкаянный, вроде что-то понимал, но блаженному поручали набрать воды да хвороста из лесу притащить. Пока никак не мог определиться, какой год, но явно не современный. Радовало одно: нахожусь где-то в центральной России, но пока еще до конца не могу поверить в реальность происходящего. Время от времени я косился на дорогу, стараясь разглядеть следы протекторов от автомобилей, но их не было. На розыгрыш это никак не походило, да и я все время забывал, что тело-то не родное. Кстати, мышцы почти отсутствовали, были одни сухожилия да кости. От тряски (и как только молоко не сбивается?) голова стала кружиться, сознание меркло. Расчет, что опять услышу голос врачей и окажусь на операционном столе или в палате больницы, не оправдался. Сознание терял, однако новых видений не происходило.
Привезли меня к плетеному забору, через прутья виднелись деревья, в окружении которых стоял дом с соломенной крышей. По двору прогуливались куры и утки, хрюкал поросенок, лениво брехала собака, рядом с нею развалился кот, ни на что не реагируя.
– Лидка! Твово малахольного привезли! Опять его пацаны отметелили! – крикнула одна из баб во все горло.
От такого крика я на миг оглох, а ее товаркам не привыкать, даже разговоры не смолкли.
Из калитки вышла женщина и, отряхивая руки от земли, направилась к телеге.
– Жив? – с непонятной интонацией спросила она.
– И даже говорит! – ответили ей бабы хором.
Женщина споткнулась и недоуменно на меня посмотрела, а потом робко и с надеждой спросила:
– Иван?
– Да, – ответил я ей и поморщился.
– Макар! Иди сюда! – заорала Лидия, не уступив по громкости той бабе, которая ее вызывала.
Мужик, вероятно являющийся моим отцом, явился на крик. Картуз на голове, красная рубаха навыпуск, шаровары заправлены в сапоги. Н-да, на улице жара, а он в кирзачах. Макар пару вопросов бабам задал, скользнул взглядом по моему избитому лицу, а потом помог встать и чуть ли не волоком оттащил в дом. Досталось мне сильно – пока шли, сознание пару раз терял, по сторонам не смотрел, только под ноги, анализировать и то не пытался – не до того. Макар положил меня на кровать и стал что-то спрашивать, но ответить я не смог, глаза закрылись – и провалился в сон, сил нет совсем.