Охранники и авантюристы. Секретные сотрудники и провокаторы

Щеголев Павел Елисеевич

Ввиду того, что настоящий инцидент произошел во время заседаний в Париже комиссии по Гулльскому делу и мог разразиться крупным скандалом, наш посол в Париже признал весьма важным удалить легально и юридически Коковашина из Франции, чтобы при преследовании его за мошенничество все это грязное и запутанное дело не стало предметом публичного разбирательства и газетного скандала.

На докладе министра иностранных дел 10 ноября означенного вопроса бывший император положил резолюцию: «Это недопустимо».

Бывшим тогда директором Департамента полиции Лопухиным была получена 16 ноября из Ай-Тодора от великого князя Александра Михайловича следующая телеграмма: «Прошу оказать всевозможное содействие лейтенанту Верховскому по делу, которое он вам лично доложит».

При наличности резолюции царя и при крайней необходимости замять дело что же оставалось делать? Да, обратиться к Мануйлову.

17 ноября Мануйлову было предложено по телеграфу обратиться за содействием к начальнику S^uret'e g'en'erale г. Кавару для ограждения нашего морского ведомства от шантажных притязаний Коковашина, на что 19 того же месяца была получена телеграмма от Мануйлова, в которой сообщалось, что Коковашин согласен выехать в Петербург, но для урегулирования этого дела необходимо выслать 20 000 франков для уплаты его долгов.

26 ноября чиновник особых поручений Мануйлов донес, что через доверенное лицо ему удалось получить от Коковашина как письмо лейтенанта Верховского, так и условия, заключенные с английскими фирмами на поставку миноносцев, которые и были доставлены при означенном донесении и 9 декабря были препровождены капитану 2 ранга Шателену.

25 ноября Коковашин выехал из Парижа в Петербург и по прибытии в Россию поселился в Павловске. Дабы вперед лишить Коковашина возможности выехать за границу, Де-{119}партамент полиции просил с.-петербургского градоначальника не выдавать названному лицу заграничного паспорта.

Но как же Мануйлову удалось добиться таких результатов? Очень просто. Через своих агентов он выкрал нужные документы и затем вошел в переговоры с Коковашиным. О работе Мануйлова в этом деле и о том величайшем конфузе, который оно могло принести русскому правительству, мы узнаем из конфиденциального письма жандармского офицера Шелькинга, работавшего по агентуре в Париже.

«Считаю своею обязанностью сообщить вам, для передачи Петру Аркадьевичу [28] , следующие подробности о деле, которое грозит послужить темою к запросу в Палате депутатов и к связанному с ним разоблачению в здешней печати, могущему вредно отразиться на моей здешней работе.

[28] Столыпину.

Дело идет о поручении, данном в 1904 году некоему г. Коковашину, купить для России миноносцы в Англии. Вначале поручение дано было ему Морским министерством, письмом за подписью Стронского, бывшего адъютанта адмирала Авелана. Затем переговоры перешли к гг. Шульцу (как говорят, псевдоним, коим пользовался здесь адмирал Абаза), Шателену, адъютанту вел. кн. Александра Михайловича, и лейтенанту Таубе, которые должны были купить эти суда на счет добровольных пожертвований. Миноносцы должны были идти под венесуэльским флагом. В уплату их бар. Таубе выдал векселя на дом Ротшильда на сумму 2 с лишком миллиона. Но в момент получения по чекам оказалось, что деньги у Ротшильда взяты. Мотив - несуществование будто бы объекта купли и продажи, то есть миноносцев [29] . По этому предмету Коковашин и стоящие за ним англичане предъявили иск к нашему правительству. Посольство, а равно и морской агент в Париже, поставленные в известность в этом деле, заявили, что оно их не может касаться, так как иск и претензия предъявлены на Шульца, Шателена и Таубе - представителей Комитета добровольных пожертвований. {120}

[29] Замечательно это умолчание о причинах исчезновения денег.

Как видите, до сих пор дело, действительно, не представляет как будто особого интереса, и я не стал бы утруждать внимание Петра Аркадьевича, но иначе обстоит с его разветвлениями.

Вероятно, действуя на основании каких-либо предписаний из СПб., бывший в то время чиновник особых поручений при Министре внутренних дел, командированный в Париж И. Ф. Мануйлов, как явствует из показания Наделя, его бывшего агента, приказал ему добиться возвращения в Россию Коковашина. С этой целью Надель познакомил Мануйлова с неким Витоли (в настоящее время скрывшимся). Витоли обязался исполнить желание последнего, познакомился с этой целью с Коковашиным, под видом желания вступить с ним в компанию, снабдил его деньгами для поездки в СПб., а тем временем „экспроприировал“ некоторые из имеющихся у Коковашина документов, не зная, что стоящие за спиною последнего дельцы (Коковашин производит впечатление человека слабоумного и лица подставного) успели снять фотографии с большинства из них. По наущению их же Коковашин подал во французский суд, обвиняя гг. Наделя, Витоли в краже, и, как увидите, это обвинение может иметь некоторые шансы быть доказанным на основании свидетельских показаний. В настоящее время дело у судебного следователя Бетра, но задержано, вследствие завала в работе по делу Рошета. Помощник его, г. Вертело, говорит, что дело в высшей степени скабрезное и что, по-видимому, причастие агентов нашей полиции в Париже не подлежит сомнению.

Опасность заключается в том, что при переходе дела в руки прокурора оно сделается достоянием печати и, по всей вероятности, за нее ухватятся социалисты для запроса правительству о деятельности в Париже нашей полиции. Замять его трудно, так как происшествие случилось во Франции и с французскими подданными (Витоли и Надель). Почему в него вмешалась наша полиция, на обязанности коей лежит, насколько мне известно, наблюдение над политическими, судить не берусь, но, повторяю, не считаю возможным не довести всего вышеизложенного до сведения Петра Аркадьевича, дабы дело это не было для нас неожиданным сюрпри-{121}зом. Кроме того, так как я предвижу прессовый скандал, то на моей обязанности - предупредить о нем. Выписки из дела и свидетельские показания прилагаю в копии».

В цитированном нами памфлете находим еще свидетельства о ловкости рук Мануйлова, которой он подкупил Плеве. Достоверность сообщения остается на ответственности автора памфлета.

Во время борьбы за власть Плеве и Витте Мануйлову было поручено раздобыть документы, уличающие Витте в неблагонадежности.

Кн. Мещерский, игравший тогда крупную роль в высших сферах, ввел Мануйлова к Витте. Здесь он каким-то путем выяснил, что нужные документы хранятся у одного из бывших секретарей Витте. Поместившись в номере гостиницы «Бель-Вю», смежном с номером, занятым этим секретарем, Мануйлов, при помощи подобранных ключей, проникает в номер последнего, вскрывает его письменный стол и снимает нужную копию с бумаг. Все это было сделано ловко, бесшумно, и результатом этого явилось увольнение Витте от должности министра финансов.

На организацию кражи документов у Витте Мануйлову была отпущена Плеве крупная сумма денег, но Мануйлов еще ухитрялся просить на «непредвиденные расходы», что приводило Плеве в бешенство. Во время этой «истории» был, между прочим, характерный случай, когда на одном из докладов Мануйлова Плеве поставил резолюцию: «Этот болван ворует не то, что нужно».

Величие и падение Рокамболя.

Устранение Мануйлова

В середине 1905 года деятельность Мануйлова достигла кульминационной точки. В это время ему из средств Департамента полиции отпускалась круглая сумма, составлявшая в год не много и не мало, а всего 9 000 рублей и 105 000 франков, или, по курсу, всего около 50 000 рублей. По официальной справке, чиновнику особых поручений от-{122}пускалось ежемесячно 1) личное содержание - 250 руб.; 2) на агентурные расходы - 500 руб.; 3) на содержание сотрудников: Белэна - 200 фр., Домбровского - 500 фр. и Z - 1 500 фр.; 4) на военно-разведочную агентуру: в Вене - жалованье сотруднику 1 500 фр. и двум агентам - 1 000 фр.; в Стокгольме: сотруднику 600 фр.; двум агентам - 700 фр.; в Антверпене: сотруднику - 500 фр., одному агенту - 350 фр. и на телеграфные расходы по 300 фр. на каждый пункт, всего 900 фр.; в Лондоне - 500 фр. Кроме того, ему возмещались, по особым докладам, телеграфные и другие экстренные расходы в размере по 500 франков. Но этой суммой (9 000 руб. и 105 000 фр. в год) еще не ограничивались получения Мануйлова с русского правительства. С 22 апреля 1905 г. было приказано выдавать ему из секретных сумм Департамента полиции по 4 200 рублей в год в виде добавочного содержания. Кроме того, он получал еще на прессу: в 1905 г. ему было выдано на сей предмет 2 200 руб. из департамента полиции и 16 000 франков из департамента общих дел. Но и это еще не все. Мануйлов вошел в сношения еще и с Главным артиллерийским управлением, которому он взялся доставлять специальные документы, то есть чертежи орудий и тому подобное. В течение года им было получено на этот предмет 16 500 марок и 40 000 франков. Наконец, добрую часть получил Мануйлов и из крупной суммы, ассигнованной на охрану Балтийского флота. Когда Департаменту полиции, по встретившейся надобности, пришлось проверить количество и сумму переводов на счет Мануйлова, то оказалось, что только за время с 19 октября 1904 г. по 14 июля 1905 г., то есть за 9 месяцев, ему было переведено через Лионский кредит 52 628 руб. 1 коп. К этим суммам надо прибавить экстренные получки за выполнение поручений чрезвычайных и доходы от частных негоций.

На быстрых крыльях веселье летит,

А горе - тут как тут. {123}

Высоко занесся Рокамболь, но не удержался на высоте. В момент наибольшего благополучия - у него сорвалось. На сцене появился Тортильяр и погубил Рокамболя. В 1905 г., при товарище министра внутренних дел Д. Ф. Трепове, в Департаменте полиции вновь воссиял П. И. Рачковский, который и стал руководить розыскной деятельностью Департамента. Первым делом он обратил свое внимание на Мануйлова и вспомнил об обидах, испытанных по его милости. На помощь Рачковский призвал своего, можно сказать, воспитанника Гартинга, который был назначен начальником Секретного отделения Департамента полиции. Они пристально занялись Мануйловым и доказали начальству, что, во-первых, Мануйлов берет слишком дорого за свои сообщения, во-вторых, Мануйлов совершенно не церемонится с фактами. Они показали, что выписки и фотографии, которые Мануйлов выдавал за копии и фотографии японских шифров, просто-напросто взяты из китайского словаря, что военные чертежи и планы, которые продавал Мануйлов, как раз именно те планы и чертежи, которые заинтересованные агенты иностранных держав всучивали Мануйлову, работая не в пользу, а против России.