Охватить Все. Книга 1
Шрифт:
Постучал негромко, но настойчиво, прислушался. Сначала услышал грохот, что-то упало, но терпеливо ждал и, наконец, дверь распахнулась, не открылась. Елисей вздрогнул даже, но в дальнейшем чуть тепловой удар не получил от изумления. Прямо ему в руки падала Татьяна. По сути, он её поймал в свои объятия. Её руки безвольно у него повисли на плечах, голова на грудь упала, которую она поднять пыталась, чтобы посмотреть, по-видимому, кто пришёл. С огромными усилиями ей это удалось, посмотрела на него
– Елисей!.. я знала-а, знала-а… и ждала.
Она была пьяна настолько, что не стояла на ногах. Удивительно, как добралась до двери?..
– Ой-ё-ёй!.. Танюшка!.. много работы было?..
– Ка-к-кой работы?
– Не знаю. Вижу, что устала, ноги не ходят.
– Нет, работы мало… я не устала, тебя ждала-а… - освободилась от его объятий, хотела повернуться, но опять падать стала. Елисей поймал под мышки.
– Ты чё меня лапаешь, как попало?.. думаешь слабая, так всё можно?.. – посмотрела опять мутными глазами, заулыбалась, - Елисей!.. всё поняла, ты же играешься… и кто я сегодня?.. кур-куртизанка?..
– Нет, не куртизанка, милая жена, единственная и неповторимая, главное таинственная.
– Ты хотел сказать, пьяная?
– Жене допустимо иногда и пьяной быть, не всё же мужикам. Это, чтобы на себя мужики посмотрели как бы со стороны, - он вёл её к кровати, положил, сел рядом.
– Ты себя смотришь?
– Смотрю!.. ты прямо отражение моё…
– Да?.. здорово.
– И чё сейчас делать будешь?
Наклонился близко к её уху:
– Воспользуюсь слабостью твоей, ты же совсем не можешь сопротивляться, вот и буду делать всё, что пожелаю.
– Как с Клеопатрой?
– Не, как с пьяной бабой, - улыбнулся Елисей. Он понял, что о чём-то говорить серьёзном не имеет смысла, просто побузить немножко, чтобы скорее протрезвела. – А ты чё напилась?
– Тебя ждала.
– Вижу, что ждала.
– Волновалась сильно.
– Волновалась?.. а чё волновалась?
– Ну как, ты же ненормальный, с тобой просто так нельзя.
– А с Дамиром?..
– С каким Дамиром?
– Ну как каким…
Татьяна голову приподняла, но не удержала, опять уронила на подушку.
– Ты, Елисей дурак?
– Нет.
– То, что ненормальный, знала, а что дурак, не знала, это же дитя ещё.
– Кто дитя?.. – не понял Елисей.
– Твой Дамир.
– И что, что-то не понимаю…
– А ничего-о… Ой!.. я поняла, ты ревнуешь!.. – засмеялась пьяно, обхватила за шею Елисея, - иди ко мне-е…
Отстранился немного Елисей.
– Подожди.
Татьяна посмотрела как-то таинственно:
– Я тебе не изменяла, дурачок, - вдруг заплакала - и, вообще, не командуй…
– Всё, Танюшка, не буду, прости меня – нежно поцеловал.
Таня отстранилась:
– Мне стыдно, иди, выпей сначала, потом и поцелуешь.
– Почему, потом?..
– Запах чувствовать не будешь.
– А-а!.. ладно, - подошёл к столу и выпил, - ты поспи Танюшка, а я твой сон постерегу. Никого в гости то не ждёшь?
– Тебя.
– Я не считаюсь.
– А ты пришёл, чтобы у меня у пьяной всё узнать?
– Не буду, спи. Он присел и легонько, как ребёнка, гладил по голове.
– Я не могу спать, Елисей, - тихо прошептала.
– Тогда не спи. Может дать что?..
– Нашатыря… вон там лежит.
– Сейчас, - он встал и пошёл за нашатырём, - чего напилась то?
– Сказала ведь, что тебя ждала. Машка приходила утром, рассказала-а…
– Чё рассказала то?..
– Что уезжаешь завтра.
– Уезжаю, так ещё приеду.
– Не, не приедешь…
Елисей никак не отреагировал на её слова, устыдился. Получается, будто выпытывает, используя состояние Татьяны.
– Ты что пила?
– Как что?.. опять попыталась голову поднять, но отказалась от такой затеи, - водку… вон на столе стоит. Думала, придёшь, выпьешь, а… не дождалась…
– А мне-то зачем?.. нам вроде и без водки было хорошо.
– Было?.. не-е, это в другой жизни было… там, где была вера, надежда и любовь!.. Вот!..
– А сейчас?..
Елисей посмотрел на бутылку водки, которая стояла на столе, в ней было ещё больше половины:
– Ты с чего напилась то?.. сто грамм?..
– Ты чего-о?.. я вед два раза пила-а…
– Понятно. Надо чаще – улыбнулся, - тогда пьянеть не будешь.
Татьяна засмеялась пьяно:
– Ты такой дурачок!.. слов нет… Чаще?.. чё я дура что ли?..
– Нет, нет, не дура – он за разговором разбил ампулу нашатыря, ватку обмакнул и сунул ей под нос.
Татьяна вздрогнула и соскочила, как мышка забилась в угол кровати, казалось, что хочет раствориться на фоне обоев на стене. Поморщилась.
– Ты такой жестокий, - немного погодя, за голову схватилась.
– Болит?
– Болит, раскалывается просто, - руку на сердце опустила, - и здесь болит, - и тут прорвало, заплакала, даже зарыдала, уткнувшись Елисею в грудь.
Он гладил её по голове, не успокаивал, понимал, что надо Татьяне выплакаться, выговориться, но без насилия и вопросов. Так и произошло, всхлипывая, она заговорила:
– Ты очень жестокий, Елисей…
Елисей молчал. Татьяна, чуть поплакав, продолжала:
– Ты не втягиваешь в игру, ты вытягиваешь из игры, из привычной жизни и бросаешь, как листик на ветру, который неизвестно где опять прибьётся к жизни, да и прибьётся ли?..