Океан. Выпуск второй
Шрифт:
Игошин резко повернул катер на обратный курс и приказал открыть огонь по кораблям и причалам. Гитлеровцы заметались. Многие из них падали, сраженные пулями. На берегу началась беспорядочная стрельба. Открыли огонь береговые батареи.
Катер выскочил из бухты. Встречная волна снова стала заливать глаза. Игошин обрадовался, заметив силуэты кораблей, решил, что это идем мы. И вдруг засвистели снаряды и пули. Игошин переложил руль на борт. Поздно! Остановились двигатели, замолкли разбитые пулемет и пушка. Командир отделения мотористов Василий Агафонов и радист старшина первой статьи Сергей Ованесов тяжело ранены.
Корабли противника осторожно приближались. Советские моряки открыли кингстоны и отстреливались до последнего патрона. Когда катер погрузился, гитлеровцы вытащили из воды оставшихся в живых моряков.
По всей Ак-Мечети с быстротой молнии распространилась весть о случившемся. В порт устремились женщины, старики, дети.
Гитлеровцы радовались удаче. Пусть все видят пленных русских моряков! Но моряки не походили на побежденных. Израненные, в крови, они шли с гордо поднятой головой. Когда немецкие санитары подбежали с носилками, чтобы унести ослабевшего Агафонова, моторист Стариков оттолкнул их и, собрав последние силы, поднял товарища. К нему поспешили Андрианов и Рассказов. Так на руках они и понесли боевого друга.
Мертвая тишина стояла кругом. Советские люди с печалью и гордостью смотрели на четырех моряков.
Агафонова немцы оставили в госпитале, остальных отправили в симферопольскую тюрьму.
Едва Агафонов пришел в себя, его стали допрашивать. На вопрос, почему их катер оказался в Ак-Мечети, моряк ответил:
— Море наше, где хотим, там и плаваем.
Санитаркой в госпитале работала русская женщина Н. И. Константинова. Она рассказала нам о последних минутах жизни старшины 2-й статьи Василия Агафонова. Ночью он подозвал ее. Моряк умирал. Говорить ему было трудно, он задыхался:
— Я знаю, вы советский человек. Скоро придут наши… Расскажите им, что Агафонов с торпедного катера двадцать четыре ничего не выдал и погиб как комсомолец… Прощайте…
А его товарищи были освобождены нашими войсками и снова дрались с врагом. Боцман Иван Андрианов дошел до Берлина и здесь встретил День Победы.
…Наши катера стали действовать в районе Одессы и Севастополя, что ошеломило гитлеровцев: они никак не могли понять, откуда появились здесь советские корабли. Важнейшие коммуникации противника оказались под ударом.
Первый большой успех одержали Борис Латошинский и Геннадий Ксенофонтов. Их катера у Ак-Мечети атаковали самоходную баржу. Попадание торпеды вызвало необычно сильный взрыв: по-видимому, судно было загружено боеприпасами.
Договорились о взаимодействии с летчиками, базирующимися на Скадовск. 12 апреля авиаторы донесли, что их разведка обнаружила в море вражеский конвой. Группа Шенгура, состоявшая из арткатера лейтенанта Иванова и торпедных катеров Подымахина и Латошинского, направилась в этот район. Наводил ее на цель самолет-разведчик. В 23 часа летчик, увидев противника, показал его место осветительными бомбами. Это было примерно в восьми милях к юго-западу от мыса Тарханкут. Поблагодарив летчика, катерники поспешили туда. В 23 часа 50 минут они разглядели силуэты двух немецких десантных барж и свыше десяти небольших катеров. Шенгур пошел на хитрость. Артиллерийский катер, не связанный необходимостью занимать носовые курсовые углы, решительно атаковал огнем «катюш» и пулеметов охранение противника. Когда
— Атаковать баржи!
Главная цель теперь оказалась открытой. Подымахин с дистанции двух кабельтовых стреляет одной, затем другой торпедой. Одна из быстроходных десантных барж отправляется на дно. Только теперь немецкие моряки поняли маневр наших катерников и бросились прикрывать уцелевшую баржу. Но их встречает огнем торпедный катер Латошинского, а Шенгур обрушивает залп «катюш». Один из поврежденных катеров остановился. Шенгур вместе с Латошинским добили его пушечными и пулеметными очередями. В образовавшейся сутолоке боцман катера Подымахина Николай Подлесный огнем из пушки «швак» и электрик Иван Гнидкин огнем крупнокалиберного пулемета с короткой дистанции подбили еще два вражеских катера. Прекратив стрельбу, те вышли из боя. А наши катера без повреждений возвратились в базу.
В очередной ночной поиск отправились катера Михаила Вакулина, Ивана Юрченко и Бориса Прокопова. Вакулину вдруг показалось, что пахнет дизельными выхлопными газами. Запах быстро пропал. Вакулин немедленно повернул на обратный курс. Снова пахнуло дымом. Командир уменьшил ход и повернул на ветер. Запах не исчезал. Его ощутил и боцман Филипп Лой и бросился готовить торпедные аппараты. Следовавшие за Вакулиным катера Юрченко и Прокопова, поняв, что маневр головного сделан неспроста, пошли за ним.
Вскоре наблюдатели заметили стелющийся над водой темный дымок, а затем рассмотрели и силуэты самоходной баржи и трех сторожевых катеров. Вакулин, вырвавшись влево, оказался на выгодном курсовом угле и с трех кабельтовых выпустил обе торпеды. Юрченко и Прокопов готовились атаковать баржу с противоположного борта. Но тут последовал взрыв, и тяжелогруженая баржа, оседая на корму, стала быстро тонуть. Атака была настолько скоротечной и внезапной, что корабли охранения, шедшие впереди баржи, открыли огонь только вслед нашим умчавшимся быстроходным катерам.
На разборе действия Михаила Петровича Вакулина получили самую высокую оценку. Да, в море надо уметь не только все видеть и слышать, но и следить за запахами. Весельчак и балагур Иван Милашенко сформулировал это правило по-своему:
— Наш брат в море сам себе и собака и охотник.
Как-то около полуночи почти у самого Севастополя наши моряки обнаружили две БДБ. Атаковали с ходу. Противник даже не успел открыть огонь, как мощный взрыв торпеды развалил одну из барж. Вторая пошла почему-то задним ходом (катерники сочли, что из-за очень малой дистанции залпа вертушка инерционного ударника не сработала и торпеда не взорвалась, а ударом своего корпуса только повредила судно). Появившиеся с морского направления гитлеровцы-сторожевики навалились всей мощью огня на наши катера. Пришлось уйти.
На параллели Стрелецкой бухты катера столкнулись с большим вражеским конвоем. Наши катера разделились на две группы, по два в каждой, и ринулись в атаку с флангов. Первыми сблизились с врагом катера звена Куракина. Противник сосредоточил по ним весь огонь. Отстреливаясь пулеметами, катера стали отходить, и тут гитлеровцы клюнули на приманку: погнались за ними. Этим воспользовались Смирнов и Прокопов. Проскочив за кормой кораблей охранения, они атаковали торпедами большую сухогрузную баржу.