Оккультная Философия. Книга 1
Шрифт:
Мы будем говорить позже об этом при трактовке ответов оракулов.
Глава пятьдесят восьмая
О СПОСОБЕ ОЖИВЛЕНИЯ МЕРТВЫХ, ДЛИТЕЛЬНОГО СНА И ИНЕДИИ, ИЛИ СПОСОБЕ ОБХОДИТЬСЯ БЕЗ ЕДЫ
Арабские философы утверждают, что есть люди, способные подняться выше сил чувствительности, то, преодолев их, могут получить божескую доблесть и силу от небесного совершенства и ума. Души людей вечны, и поэтому все духи повинуются душам, которые совершенны.
Маги считают, что совершенные люди могут силами своей души возвращать души низших существ в их умершие тела и оживлять их. Убитая ласка оживает благодаря духу и голоса своего отца или матери; львы оживляют своих малышей своим дыханием. Как утверждают маги, все подобное, будучи прилаженным к себе подобному, сообщают вещам ту же природу, а все, что получают и дают происходит благодаря какому-то агенту, беря природу этого агента. Вот почему маги считают, что некоторые травы немало способствуют этому оживлению, так же как и определенные магические составы, например, сделанные из пепла феникса и сброшенной змеиной кожи. Это многим покажется сказочным и невозможным, но история подтверждает нам это. Так многие люди, утонувшие или брошенные в огонь, помещенные на костер или убитые оружием, или, наконец, расставшиеся с жизнью другим способом, воскресали, как это сообщает Плиний о консуле Авиоле, о Луции Ламии, о Целии Тубероне, Корфидии, Гавиене и многих других. Кроме того, мы читаем, что автор басен Эзоп, Тиндарей, Геракл и Палик — сыновья Юпитера и Талки, были также воскрешены, и что были многие, которым маги и врачи возвращали жизнь, как это свидетельствует история об Эскулапе, и как мы это рассказывали ранее об Юбе, Ксанфе, Тиллоне, и Апполонии из Тианы. Известно, кроме того, что некий Глекус, вопреки всем ожиданиям, был воскрешен
М. Дамаский пишет, что в его время был один крестьянин в Германии, который утомившись, уснул на стоге сена, и оставался там спящим всю осень и зиму, пока не настало лето; он проснулся как бы полумертвым и будучи совершенно вне себя. Церковный историк подтверждает это мнение, упоминая о семи спящих, о которых известно, что они спали в течение 196 лет. Существует в Норвегии под очень высокой прибрежной скалой пещера, о которой Павел Диакар и Меридий Мартир писали, что семеро людей спят там весьма давно без малейшего разложения, и что население, часто приходившее и входившее туда, чтобы причинить им зло, ощущало такую скованность, что члены входивших так сжимались, взволнованные и напуганные этой внезапной напастью, жители прекратили зложелательство и утратили охоту их беспокоить. Ксенократ, которого хотя и нет ни малейших оснований причислить к рангу философов, считал, что этот долгий сон был наказанием от Бога. М. Дамский убеждает многих доводами, что это может быть естественно, и его мнение отнюдь не неразумно, ибо, если животные могут быть спящими в течение столь долгого времени, без еды и питья, в течение многих месяцев без гниения и разложения, то почему же это не может происходить с некоторыми людьми от какого-либо ядовитого зелья, либо от усыпляющей болезни, либо от страха и других причин, могущих усыпить человека на месяцы и годы, в зависимости от величины его сил и страстей его души. Медики сообщают: от величины съеденного маленького кусочка тыдоты зависит засыпание на некоторое время; так Плия, съев некую вещь, принесенную ангелом, ходил и постился благодаря этой пищи в течение сорока дней. И Джованни Бокаччо говорит, что в его время был в Венеции человек, находившийся 40 дней без еды, но еще более удивительно, что в то же время в Нижнем Эльзасе была женщина, которая не принимала никакой пищи до тридцати лет; это кажется невероятным, если бы не подтверждались факты новых чудес; например, Николай Доленьерсуи, о котором известно, что он прожил 22 года отшельнически, не принимая никакой пищи, вплоть до самой смерти. Еще более удивительно то, что нам сообщает Теофраст о некоем Филине, который не принимал иной пищи, кроме молока. Существует достойные доверия авторы, которые утверждают, что есть трава, называемая спартанской, принимая которую или сохраняя во рту, татары могут быть 12 дней без питья и еды.
Глава пятьдесят девятая
О ДЕВИНАЦИИ, КОТОРАЯ ПРОИСХОДИТ ВО СНАХ, ИЛИ О ЧЕМ ГАДАЮТ ВО СНЕ
Существует еще один вид девинации, который осуществляется во сне, о чем свидетельствует традиция философов, авторитет теологов, примеры из истории, и повседневный опыт. Я понимаю здесь под словом «сон» не фантомы бессонницы, ибо это вещи пустые, где нет никакой девинации; не то, что идет от долгого бдения, усталости и телесных нарушений; ибо, когда устали и отягощены, и когда думают о благоприятностях и неблагоприятностях фортуны, то мысль, находившаяся в усталом и бодрствующем уме, представляется ему, когда он спит. Я понимаю здесь и называю сном то, что обусловлено влиянием небесных тел в уме (духе).
Истолковывать сны учат астрологи в трактатах по этим вопросам; но правила, которые они там дают недостаточно, т. к. люди различны, и расшифровка сна должна быть индивидуальной. Вот почему не следует составлять одного общего правила для объяснения и истолкования всех снов вообще любого человека. Когда видят многократно одни и те же вещи или подобную вещь и испытывают то же чувство, или подобное, страсть, состояние, действие, успех, то, как говорит Аристотель, память усиливается чувством; из памяти происходит знание; из многих знаний, которые мало-помалу приобретены, составляется искусство и наука. Таким же образом надо поступать и со снами. Вот почему Синезий хочет, чтобы каждый наблюдал свои сны и их последствия, а именно, то, что видел, и наблюдать какие эффекты это имело в жизни. И эти правила, а именно: хорошо помнить и запечатлевать в своей памяти, то, что было увиденно, происшествия, сны и бдения, а затем эти точные наблюдения по этим правилам собираются и накапливаются; отсюда для каждого человека из этих сборов и накоплений проистекает определенная метода или искусство девинации; и таким образом каждый может объяснять свои сны, мало-помалу, не позволяя ничему ускользнуть из своей памяти. Но сны, которые имеют более всего последствий, или, наиболее эффективные, суть те, которые происходят, когда луна предупреждает знак, который был в девятом корне рождения. Но наиболее верная и истинная девинация исходит не из природы, не от искусства людей, но от чистоты духа и божественной инспирации. Рассмотрим здесь то, что касается предсказаний и оракулов.
Глава шестидесятая
ОБ ИССТУПЛЕНИИ И ДЕВИНАЦИИ, КОТОРАЯ ОСУЩЕСТВЛЯЕТСЯ ВО ВРЕМЯ БДЕНИЯ; О СВОЙСТВЕ МЕЛАНХОЛИЧЕСКОГО СОКА, БЛАГОДАРЯ КОТОРОМУ ПОДЧАС ЗАСТАВЛЯЮТ ДЕМОНОВ ВХОДИТЬ В ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ТЕЛА
Бывает, что не только те, кто спит, но и бодрствует, подчас имеют дух расслабленный и распространенный мыслями. Божественный Аристотель называет такую девинацию исступлением и ведет ее происхождение от меланхолического сока, говоря что меланхолики очень хорошо гадают и девинируют, быстро приобретают к этому привычку, и легко получают впечатления от небесных тел, а в «Проблемах» он говорит, что сивиллы, вакхиды, Пикератиз Сиракуз, Химон стали гадателями благодаря меланхолическому соку. Если существует в человеческом теле нечто, причиняющее человеку исступление, то это меланхолический сок, но не тот, который называют черной желчью, вещью столь скверной и столь ужасной, что медики и физики утверждают будто ее буйность и неистовость могут заставить демонов осадить человеческое тело; мы же подразумеваем здесь меланхолический сок, который называется натуральным и белым. Когда он возбужден и воспален или разогрет и взволнован, то возбуждает исступление, ведущее к девинации, особенно, если ему помогает какое-либо небесное влияние, более всего Сатурна, который будучи холодным и сухим, как и меланхолический сок, повседневно влияет на него, увеличивает его и сохраняет. Помимо того, будучи патроном тайного и уединенного созерцания, он сообщает ей знания и предсказания вещей будущих; и именно так понимает это Аристотель в своей книге «Проблемы»: благодаря меланхолии, говорят строки книги, случается, что люди становятся поэтами. Помимо того, он говорит, что все, кто отличается в науках, в большинстве своем являются меланхоликами. Демокрит писал, что некоторые люди в жизни могут быть грубыми, смутьянами, глупцами, как например Гесиод, Тинник, Кальциньян, Гомер, Лукреций, но они в моменты исступления создавали столь замечательные творения, что с трудом понимали их сами. То же говорит божественный Платон о большинстве поэтов, которые, когда их оставит исступление, не понимают того, что они написали, хотя и очень хорошо писали во время исступления. Кроме того, говорят, что меланхолический сок столь повелителен, что своим огнем, своей необузданностью заставляет прийти в тела людей небесных духов. Благодаря их присутствию, ощущению, инстинкту, или инспирации, как говорят древние, люди бывали восхищаемы и говорили множество прекрасных вещей. Они говорят, что душу, побуждаемую меланхолическим соком, ничто не остановит и, порвав телесные узы и путы, она вся восхищена воображением и становится также обиталищем низших демонов, у которых зачастую учится искусству; вот почему бывает, что совершенно невежественный и весьма грубый человек внезапно становится умелым художником или знаменитым архитектором, или мастером, умелым в каком-нибудь другом искусстве. А когда этот вид духов нам предсказывает будущее, они нам то, что касается перемен, переворотов в государстве и видоизменений погоды, наводнения, землетрясения, смертность, голод, упадок и тому подобное. Когда душа совершенно разумна, она становится обиталищем духов средних или воздуха и, таким образом, она обретает науку и знание вещей естественных и человеческих, и мудрость, приобретая таким образом качества, при которых человек становится внезапно большим философом, умелым врачом и красноречивым оратором, предсказывает другим людям грядущее как это делали сивиллы у римлян. Но когда душа пробуждается в духе, становясь обителью духов высочайших или высших, он познает от них секреты вещей божественных, а именно, закон Бога, порядок ангелов и то, что касается вечного знания вещей спасения душ; она предвидит вещи, зависящие от Божественного предзнаменования, например, чудеса и необычные явления, которые должны совершиться, пророков, которые должны прийти, и изменение религии или закона; так сивиллы предсказали пришествие Иисуса Христа много ранее того, и даже Вергилий предсказывает его в разных местах.
Существуют также определенные предсказания, находящиеся между естественной и сверхъестественной девинации, как это бывает у умирающих и отягощенных старостью. Они многократно предвидели то, что должно произойти, ибо, как говорит Платон в своей «Республике», у тех, чьи чувства менее сильны, те слышат лучше и проникают глубже в вещи, и находятся ближе от места, куда должны уйти, и их путы уже как бы расслабились и, не столь сильно подчиняясь телу, они получают более легко свет божественных откровений.
Глава шестьдесят первая
О ФОРМАЦИИ ЧЕЛОВЕКА, О ЧУВСТВАХ ВНЕШНИХ И ВНУТРЕННИХ, И О ДУХЕ; О ТРЕХ АППЕТИТАХ ДУШИ И О СТРАСТЯХ ВОЛИ
Некоторые теологи считают, что Бог не сотворил немедленно тело первого человека, но что он использовал небо и элементы, чтобы его составить и сформировать. Алкинус, который следовал доктрине Платона, того же мнения и считает, что Бог — Верховный Творец всего мира, богов и демонов, посему они бессмертны, и что меньшие боги или младшие, ведя порядок от Великого Бога, сотворили остальное и все виды животных; ибо, если бы Он сотворил их тоже, они были бы также бессмертны. Боги же, взяв нечто от земли, огня, воздуха и воды и, соединив эти части вместе, сделали тело для служения душе, наделяя каждую из них своей способностью, вплоть до самых низших и меньших, тех, которые расположены наиболее низко, а именно, гнев — сердцу, похотливость — животу, но чувства наиболее благородные — голове или цитадели всего тела, и, кроме того, различные органы речи и слова. Чувства делятся на внешние и внутренние; внешние подразделяются на пять, всем известных, которым присваивается пять органов или исполнителей, как некие основы, расположенные таким образом, что размещенные в наиболее высокой части тела, являются вместе с тем и самыми чистыми. Так глаза, находящиеся в самом высоком месте, очень чисты, будучи в натуральной связи со светом и природным огнем; затем уши, находящиеся во втором ряду по местонахождению и чистоте, сравнимы с воздухом; затем — орган вкуса, который наиболее груб и тяжел, и который подобен воде; наконец, в последнем ряду осязание, распространенное повсюду, предназначенное для чувственности. Чувства самые сильные есть те, которые воспринимают без приближения натуральных вещей, сообщаясь с ними и получая от них сообщения и впечатления, как-то зрение и слух; и даже обоняние воспринимает вещи в среде воздуха без приближения к ним. Вкус не чувствует ничего, не будучи рядом; осязание имеет два качества, ибо чувствует тела, близкие к нему, и подобно зрению, видящему вещи в воздушной среде, осязание с помощью прута или палки чувствует вещи твердые и мягкие, и жидкие.
Чувства внутренние, согласно Авероесу, подразделяются на четыре, из которых первое называется общее чувство, потому что оно получает и собирает первым ощущения и совершенствует все образы, представленные внешними чувствами; второе — сила или способность представления, его роль которого удерживать образы, которые оно получило от первого чувства, и предоставить их чувству третьего вида или силе и способности думать и верить в свой предмет, или природе, которое есть фантазия и, получив образы, понимать и судить какого рода в каком они состоянии, и в каком качестве. Задача и роль фантазии — рекомендовать или давать памяти, являющейся четвертой способностью (качеством), те вещи, которые она распознала, соединила собрала, поняла, ибо все эти способности вообще — рассуждения, расположения, рассмотрения и т. д. — есть то, что побуждает к действию. Что касается духа и вещей интеллектуальных, то — понятия, способности, дисциплины, рассудок, советы, выбор — именно эти чувства показывает нам в снах вещи, которые должны произойти. Вот почему иногда называют фантазию рассудком фантастическим, и это есть последний след разума, потому что, как говорит Ямвлих, родившись со всеми силами духа, она изобретает всевозможные фигуры сходных видов и действий, и переводит то, что видит, или впечатления одних способностей другим. Она заставляет верить тому, что исходит от понимания, но сама своей силой она получает от всех других образы и обозначает их благодаря своему свойству; так что она их собирает, сравнивает и находит в них подобие, она формирует или изобретает все акции души и приспосабливает внешние к внутренним, а затем запечатлевает в теле. Итак, эти чувства имеют свои органы в голове, ибо общее чувство и представление удерживают первые места, первые жилища, обители или клетки (ячейки) мозга. Аристотель говорит, что орган общего чувства располагается в сердце, мысль или способность мыслить помещается в середине головы, а память помещается сзади головы. Кроме того, есть много органов голоса и речи или слова, а именно: мышцы межреберные в груди; грудной панцирь, легкие, трахея, гортань, и все те мышцы, которые являются органами дыхания. Орган слова есть сам рот, в котором формируются и образуются слова, язык и гортань, занимающая место у смычки, и небо, проводящее звук в движение при открытии рта, как струны инструмента; помимо того нос, способствующий приданию хорошего или плохого звука. Дух, который не связан с телом, занимает место выше чувственной души, которая выражает его силы через органы тела. Этот дух имеет две натуры, — одну, которая изыскивает вещи, содержащиеся и порядке природы, их причины, их свойства и их развитие, и которая состоит в созерцании и поиске истины; по этой причине она называется дух созерцающий. Другая натура, сила или свойство духа — распознающая вещи, которые следует сделать или избегать. Эта натура занимается лишь консультацией и действием, поэтому называется дух активный, или активная способность. Природа ввела такой порядок в свои силы, чтобы благодаря чувствам внешним мы познавали, помимо сходства тел вещи, наиболее абстрактные, которые не являются ни телами, ни подобными им вещами; и следуя этим трем порядкам сил души, рождаются три вида аппетитов в душе. Первый является естественным, состоящим в определенной склонности природы стремиться во всех вещах к цели; второй является животным, повинующимся чувствам, и подразделяющийся на раздражительный и пожелательный; третий аппетит является интеллектуальным, называющимся волей, который сам по себе отличается от чувственного, и который не вожделеет или не желает ничего из того, что может представиться чувствам, не поняв этого некоторым образом. Но воля, особенно часто простирающаяся на то, что возможно, поскольку она свободна по своей сущности, может также простираться и на вещи невозможные, подобно желанию демона быть равным Богу. Вот почему она постоянно искажается или извращается чувствованиями вещей низших. Так этот извращенный аппетит порождает в себе четыре страсти, которыми подчас одержимо и тело.
Первая из них называется Наслаждение, являющаяся некоей изнеженностью и угодливостью духа или воли, ибо они охотно позволяют себя увлечь к этой сладости, которую представляют им с чувствами, чтобы они на нее согласились и ей подчинились; вот почему ее определяют как склонность духа к наслаждению, которое его изнеживает и дает трусость.
Вторая называется Излиянием. Это расслабление или растворение способности или силы происходит, когда вся сила и намерение духа увлекается, теряется, растворяется, распыляется в наличествующем благе. Дух выходит, чтобы воспользоваться им.