Оккупация. Правда и мифы
Шрифт:
Американские историки-эмигранты Иосиф Дугас и Федор Черон, сами из бывших пленных, свидетельствуют: «Как правило, освободив от немцев определенную территорию, советское командование собирало все воекнообязанное население и, часто без оружия и военной формы, гнало его в бой. Так, например, было в харьковском наступлении мая 1942 года. Солдаты называли наспех мобилизованных «воронами» (по темной гражданской одежде), В наступлении «ворона» могла быть вооружена лопатой, штыком, в редких случаях винтовкой, из которой она не умела стрелять. Вопрос: кем считать этих «ворон», попавших в плен, — солдатами, гражданскими лицами или партизанами? Немцы поступали так: если у «вороны» была наголо под машинку острижена голова или же она имела винтовку — «ворона» считалась пленным. Иногда немцы «ворон» просто выгоняли, даже не рассматривая прическу. Со стороны советского
Большинство «оккупированных» не были коллаборационистами. Но по сути своего положения они ничем не отличались от штрафников. Последним выдавали поношенное и дырявое обмундирование, нередко снятое с трупов, им не полагались ордена и звездочки на пилотки. Первые же, «лапотная пехота», вообще шли в бой в пальто и пиджаках, реализуя на практике знакомый еще с Первой мировой войны лозунг: «Оружие добудете в бою!» Шансов выжить у штрафников, особенно в батальонах из бывших офицеров, было все же больше, чем у призывников с оккупированных территорий. Штрафники худо-бедно воевать все-таки учились и хоть как-то примерялись к складкам местности, довольно грамотно совершали короткие перебежки, умели стрелять, в конце концов. «Оккупированные» же, не имея в большинстве своем никакой боевой подготовки, а порой и оружия, при атаках на неподавленную систему обороны противника становились всего лишь хорошими мишенями для немецких орудий, минометов и пулеметов.
Польский вопрос
После евреев и цыган хуже всего немцы относились к полякам. По трагическому совпадению столь же плохо относилась к ним и советская власть. Хотя до апреля 1943 года сохранялись дипломатические отношения Москвы с польским правительством в изгнании в Лондоне, а советские партизаны в Белоруссии и на Украине еще не нападали на отряды Армии Крайовой и даже иногда сотрудничали с ними в борьбе против немцев. Бывший помощник начальника штаба по оперативной части 804-го стрелкового полка 229-й стрелковой дивизии С. И. Козлов, бежавший из лагеря военнопленных на территории Польши, свидетельствовал о настроении польского населения Полесья: «После того как германские власти применили к полякам более жестокие меры, чем даже к русским, украинцам, белорусам и литовцам, настроение польского населения резко изменилось в пользу советской власти. Особенно горячо был встречен приезд Сикорского в Москву. В связи с этим среди польского населения оживленно комментировалось: Сикорский в Москве заключил договор с Советами, получил деньги и оружие, и теперь Польша будет восстановлена.
В феврале месяце 1942 года на Гайновском лесокомбинате (Брестская область) вспыхнула всеобщая забастовка, продолжавшаяся целую неделю. Основные требования рабочих были: «Хлеба, продуктов».
Во всем рабочем поселке, на каждом доме, на каждом столбе были расклеены лозунги: «Долой Гитлера!» и «Помогать Сикорскому и Красной Армии громить Гитлера!», «Да здравствует Сикорский!», «Да здравствует Польша!» и целый ряд других лозунгов, призывающих польское население к борьбе с оккупантами».
Здесь советский офицер заблуждался только в одном: поляки стали терпимее относиться не к советской власти, а к Советскому Союзу как к государству, раз правительство Сикорского заключило с ним договор. Жить же под господством большевиков поляки западных областей Белоруссии и Украины и Южной Литвы по-прежнему не испытывали ни малейшего желания. Из донесения Козлова хорошо видно, что поляки Полесья выступали за независимую Польшу.
В декабре 1942 года Тимчук, заместитель командира одного из партизанских отрядов, действовавшего в Вилейской области, сообщал в Москву: «Считаю, что в данный период немалую роль сыграли бы специальные польские группы, заброшенные в Западные области. Здесь надо учесть одно: наличие большого национального польского движения, недовольство против немцев и отсутствие среди местного населения боевых вожаков (во многом благодаря тому, что 22 тысячи польских офицеров и представителей имущих классов были в 1940 году расстреляны по приказу Сталина. — Б. С.). Польские националисты ведут агитацию, но только агитацию. Это не наши друзья, они не прочь от того, чтобы мы их избавили
Надо дать для Западных областей наряду с белорусским движением и большевистское по содержанию, польское по форме движение. Мне приходилось немало встречать этих польских патриотов, но когда с ними заговоришь по-польски, да еще скажешь, что идешь из Варшавы, да передашь им сведения о Си-корском, тут они тебя расцелуют, покормят, приютят, — словом, лучший гость. Ждать не надо».
То, что до 1943 года поляки не предпринимали никаких враждебных действий по отношению к советским партизанам, подтверждает и донесение командира партизанского отряда, воевавшего в Браславском районе Вилейской области, Н. И. Петрова:
«В районе Августовских лесов расположено большое количество отрядов польской обороны численностью до 3000 человек и действующих в ряде районов Западных областей. Этими отрядами был организован налет на г. Поставы Вилейской области, где ими было уничтожено до 400 немцев и полицейских, а также ряд складов.
В июле 1942 года немцы силой до 3000 человек предприняли наступательные действия против отрядов польской обороны. Немцы, потеряв около 1500 человек, отступили.
Польское население Вилейской области в абсолютной массе хорошо относится к партизанам и ждет прихода Красной Армии. Но одновременно интересуется Сикорским и о политическом строе после прихода Красной Армии. Население деревень, населенных поляками, активно поддерживает партизан, дает сведения отрядам о предателях, сообщает о прибытии отрядов полицейских и т. д. Связники, прибывшие… из отрядов польской обороны, заявили: «Отряды польской обороны ведут борьбу против немцев и полиции за независимую Польшу. В свои отряды они принимают поляков и русских (главным образом военнопленных). Отношение участников польской обороны к партизанам самое дружественное. У каждого состоящего в отрядах польской обороны на левом рукаве имеется повязка «ПО».
Эти донесения свидетельствуют, что отряды Армии Крайовой в Западных областях Украины и Белоруссии, вопреки утверждениям советской пропаганды, отнюдь не отсиживались в лесах, а вели активную и успешную борьбу с немцами и полицейскими.
Заместитель командира партизанской группы из отряда Петрова Карпов также сообщал, что поляки симпатизируют и помогают советским партизанским отрядам: «В Западных областях Белоруссии, особенно среди поляков, за последнее время (речь идет о завершающих месяцах 1942 года. — Б. С.) происходит процесс объединения сил национальных и социальных прослоек населения, включая даже бывших военнослужащих, осадников, попов, купцов и помещиков. Объединение сил происходит на почве борьбы с гитлеризмом. В г. Вильно существует националистический центр, состоящий из пилсудчиков и наро-довцев (сторонников уже скончавшегося к тому времени маршала Пил суде кого и Народной партии. — Б. С), который связан с Лондоном…
Некоторые помещики, имеющие связь с этими организациями, даже передали хлеб и скот партизанским отрядам «Мститель» и «Борьба». Однако сами они занимаются только агитацией, намерены выжидать, организовываться и вооружаться, заявляя, что время для выступления еще не пришло, фронт далек и что они не желают бесполезно проливать кровь польского населения. Такую свою позицию высказал представитель Виленского центра — один из руководителей вилейских националистов помещик Юзеф Козельклевский при переговорах с командиром партизанского отряда Марковым Ф. Г. Такие же мысли высказывают рядовые члены организации (объездчик Мацкевич)».
Радиограмма А. Н. Сабурова от 24 декабря 1942 года гласила: «Антигерманское движение Польши возглавляется центрами, находящимися в Варшаве,
Кракове и Остроге, 130 км западнее Славуты, территория Ровенской области, УССР. В Остроге существует организация польского офицерства численностью 40 человек. Эта группа держит связь с Краковом и Варшавой через поляка-бухгалтера, работающего в г. Остроге. Последний почти еженедельно ездит под видом служебных командировок в Варшаву и Краков. Этот же бухгалтер связан с двумя агентами — бывшими офицерами польского генштаба и адвокатом. Фамилии их не установлены. В городе их агентуры очень большое количество, и все нити идут в Краков и Варшаву. С ними связан член подпольной организации Славуты Попов. Он также ездит в Варшаву для оперативного руководства. Я выслал в Славуту оперативную группу. В местечке Милятин (29 км севернее Острог) есть группа польских националистов. Руководит ею местный помещик Лошкевич.