Окликни меня среди теней
Шрифт:
С тех пор Русов кое-что прочел. Эксперименты по управлению психикой на расстоянии начались еще в двадцатом веке, но практическому применению мешала низкая пропускная способность информационных каналов. Только после перехода на цифровые каналы и колоссального роста скорости передачи данных стало возможно надежно маскировать скрытую информацию в цифровом потоке. Она не воспринималась сознанием, но декодировалась мозгом на подсознательном уровне. Параллельно передавались периодические волновые сигналы, подавляющие волю. Сбылась давняя мечта диктаторов, военных и террористов о
Только специальные фильтры, наподобие электронно-оптических очков, могли не допустить в подсознание скрытую информацию. Возможно, мог справиться и человек, обладающий особым даром.
«Интересно, смог бы Уолд?», - вспомнил Русов своего жутковатого знакомого. Ну что ж, если воздействие идет через зрение… Только надо спешить, а то может появиться кто-нибудь похуже обольстительной Лилит. И неизвестно, что еще ему способны внушить? Грегори был прав: не стоило выходить в Сеть, цзин все-таки вычислили их.
Русов нашарил на пульте кнопку выключения телевизора и нажал.
Ничего не изменилось.
Русов стал в панике нажимать все кнопки подряд…
Все тот же сумрачный зал, и те же красноватые отсветы по бокам черных колонн.
Нет, кнопок недостаточно. Видимо, воздействие столь глубоко, что картина запечатлелась в сознании, и даже телевизор больше не нужен. Неужели он, Русов, останется в этом зале, пока не появятся преследователи? Русов представил, как белые призраки заскользят среди черных колонн, и содрогнулся. Он не сомневался, что в электронную ловушку его поймали цзин. Только здесь их одеяния скорее всего примут красный или черный цвет. Как у Стендаля, «Красное и черное»… Эта мысль несколько отрезвила его, а потом появилась другая…
Русов встал и выпустил пульт. Услышал глухой стук от его падения (скорее всего на ковер) и улыбнулся. Попробовал сделать шаг, больно ударился коленом, и что-то с грохотом упало. Русов вспомнил, что возле кресла стоял журнальный столик.
Он обогнул невидимое препятствие, мелкими шагами приблизился к одной из колонн и вытянул руку. Пальцы погрузились в темноту, ничего не ощутив при этом, а по руке потек неприятный багровый свет.
Русов хмуро улыбнулся: цзин удалось взять под контроль только его зрение. Это герои фантастических романов попадают в иллюзорную реальность, где все ощущения оказываются искусственными, и не в состоянии из нее выбраться. Современная техника на это пока вряд ли способна, по крайней мере на расстоянии… Так что можно ощупью добраться до спальни, разбудить Джанет.
А что дальше? Сколько продлится этот бред наяву? Он, Русов, не сможет ни вести машину, ни реагировать на обстановку и превратится в обузу для Джанет.
Нет, так нельзя…
Русов изо всей силы ущипнул себя за ногу. Боль была чувствительной, он едва не взвыл, но зал остался на месте… Только колонны словно насмешливо колыхнулись в сумрачном свете.
Колыхнулись?..
Русов облизал губы. Боль могла оказаться выходом, но она должна быть сильнее, чем от щипка. И надо спешить: цзин, наверное, уже мчатся сюда. Он с содроганием представил, как в несущейся машине кто-то в белом склонился над клавиатурой, манипулируя его, Русова, сознанием… Где-то в сумках есть нож. Но до сумок еще надо добраться.
Русов чертыхнулся и пошел вправо: когда вечером осматривал номер, то обнаружил вделанный в стену холодильник с бутылками.
Тот отыскался легко, хотя странно было нащупать дверцу в пустом воздухе. Русов схватил за горлышко первую попавшуюся бутылку и с силой ударил о невидимый холодильник. Зазвенело, по руке потекла холодная жидкость. Русов вспомнил кафе, куда его затащили полицейские из Пенси-Мэр, и усмехнулся: на этот раз запахло виски.
Не теряя времени, он полоснул горлышком разбитой бутылки по руке. Сверху, чтобы не порезать вены. От резкой боли вскрикнул, а по руке опять потекло, на этот раз теплое. Инстинктивно Русов поднес раненую руку ко рту и ощутил на губах солоноватый вкус крови.
То ли от боли, то ли от устроенного кровопускания перед глазами Русова поплыло. Замигал красноватый свет, расплылись в черное марево ряды колонн… И вдруг жуткий зал исчез, и Русов снова увидел уютно освещенную гостиную. На него равнодушно смотрел огромный темный глаз телевизора (значит, сумел выключить).
Русов перевел взгляд на руку, по ней стекала кровь. Его бил озноб, ноги подкашивались. Оставляя на светлом покрытии след из кровавых пятен, добрался до ванной и, морщась, кое-как замотал рану полотенцем.
Потом угрюмо посмотрел в зеркало: лицо бледное, в глазах испуг. Тоже мне герой, чуть не упал в обморок от простой царапины.
Он стиснул зубы и бросился в спальню.
Джанет стонала во сне и вскинулась, едва Русов коснулся ее.
– Нет, нет, нет!
– закричала она, молотя кулачками в его грудь. В широко раскрытых глазах был безумный страх.
– Что с тобой, Джанет?
Русов отшатнулся, а потом подумал, что и Джанет могла подвергнуться какому-то непонятному воздействию. Проклятые чудеса техники! Он схватил ее за плечи и встряхнул:
– Это я, Юджин!
Джанет замерла, вся дрожа. Понемногу взгляд стал осмысленным, она прижалась к Русову и заплакала. Он чувствовал, как содрогается тело под тонкой ночной рубашкой.
– Опять приходили они, - расслышал он сквозь всхлипывания.
– Стояли надо мной, красные как кровь, а я не могла пошевелиться. Лежала будто скованная, и вокруг горели свечи…
Русов немного успокоился, на этот раз до Джанет не добрались. А потом почувствовал смесь ярости и отчаяния.
– Это был сон, - сквозь зубы процедил он, гладя ее волосы здоровой рукой и ощущая, как шелковистые пряди испуганно льнут к ладони.
– Тебе приснился обыкновенный кошмар!
Он прижал к себе Джанет, стал укачивать, целуя мокрые от слез глаза и щеки. Постепенно она успокоилась, и тогда Русов сказал:
– Надо ехать, Джанет. Информация о нас попала в Сеть. Там есть название отеля, и даже номер, где мы остановились. Все могут прочитать это. Надо немедленно уезжать.
Джанет отпрянула. Грудь еще часто вздымалась, зелень в глазах поблекла, но голос почти не дрожал:
– Ну что же. Я поеду с тобой хоть на край света… - Потом в голосе прозвучал испуг:
– Что с твоей рукой?