Окликни меня среди теней

К этому времени они миновали бывшие штаты Иллинойс и Висконсин, и углубились на Территорию Мин-Айоу. К этому времени они привыкли к виду мертвых городов и лишь старались проезжать их быстрее. К этому времени все гуще шел снег, покрывая землю белым саваном.

Остались позади пустынные и величавые берега Миссисипи, остались позади сверкающие огнями Города-Близнецы, осталась позади схватка с бандитами на заснеженном шоссе. О тех, кто еще мог быть позади, Русов старался не думать. В любой момент их машина могла

появиться из вихрей поземки сзади…

Он мало спал в эту ночь, провел за рулем не один час, и от монотонного шума шин стали слипаться глаза. Русов решил не рисковать и остановил машину на обочине. Поглядел на спящую рядом Джанет и, уронив голову на руль, сразу уснул.

И увидел сон…

Этот город остался на другом краю мира, и Русов никогда там не был, но сразу узнал: слева над рекой угрюмо краснели стены Кремля, а справа в сумрачной вышине блестел купол храма Христа Спасителя. Набережная была пуста, гранитные ступени спускались к реке. В темной воде змеился красный огонь - над городом всходило солнце.

Тело Русова пронизала дрожь - набережная недолго оставалась пустой!

Воздух льдисто замерцал, и возник человек - в темной одежде, с ножнами на золотом поясе. Следом явилась женщина - в зеленом одеянии, с красной розой в обнаженной руке. Русов снова содрогнулся, настолько прекрасно и холодно было лицо… Третьим материализовался некто в синем плаще и со смуглым, будто обожженным лицом.

У Русова застучали зубы: глаза были не человеческие, а тигриные - желтые, с вертикальным черным зрачком.

Русов попытался сохранить самообладание. «Я вижу сон, - сказал он себе.
– А это такие же изображения, что я видел в доме Брайана».

В надежде, что проснется, он заговорил:

– Кто вы?
– слова прозвучали хрипло и будто издалека.
– Есть ли кто живой в городе?

Он не ждал ответа, но получил его.

– Город пуст, - отозвалась женщина, и в ее голосе Русову послышался свист пурги.- Была война, но воля Владык сохранила город. Не может погибнуть будущая столица мира, разве что вместе с миром.

– Это еще может случиться, - холодно сказал мужчина в черном.
– Сражение началось, но до конца далеко. Все может погибнуть в пламени.

– Кто вы?
– голос Русова задрожал.

На этот раз ответил третий, в синем плаще, и слова секли словно бич:

– Мы пришли, потому что начался отсчет последних лет этого мира. Кто ты, что вторым явился на поле брани?

– Какой брани?
– Русова трясло от страха.

– Если мы вступим в бой, то этот мир рассыплется в субатомную пыль, - мрачно усмехнулся тот, кто с мечом.
– Поэтому будет так, как написано - и не так. Двенадцать людей вступят в сражение с одной стороны, и двенадцать с другой. Сторону ты выбрал сам.

Голос Русова сорвался на визг:

– Но я не хочу! Я хочу оставаться с Джанет…

– Тогда ты умрешь, - тяжело упали слова фигуры с темным лицом.
– Белые призраки следуют по пятам. Но если не настигнут тебя, то мы снова встретимся здесь, на берегу мертвой реки…

Русов

проснулся - во рту пересохло, а голова болела. Он поднял голову и тупо посмотрел на падающий снег. Еще один непонятный сон… Наконец потянулся к ключу зажигания, глянул на Джанет - та продолжала безмятежно спать - и тронул машину.

А вскоре и Джанет зашевелилась, спустила ноги с сиденья, на котором так уютно устроилась, и сладко зевнула.

– Слава богу, что это большая машина, - молвила она, глядя на мелькающие деревья.
– Иначе мы сошли бы с ума от тесноты.

Она достала из сумки термос и налила чашку. Салон наполнился чудесным ароматом настоящего кофе: когда только успела о нем позаботиться?

– Попей, милый. Это сколько же я проспала?

Не сбавляя скорости, Русов взял одной рукой чашку и стал прихлебывать. Он не отрывал глаз от дороги. Это была хорошая дорога - им не попалось ни разрушенных мостов, ни поваленных поперек деревьев. Но и встречных машин почему-то не было.

После кофе стала меньше болеть голова. Русов протянул пустую чашку:

– Спасибо.

Джанет налила кофе и себе, а потом убрала термос.

– За кофе спасибо дяде!

Некоторое время она смотрела на однообразный пейзаж за окном, а потом повернулась к Русову. Лицо давно утратило ту мертвенную бледность, что напугала его в ночь побега. За два дня пути оно посвежело. Рыжеватые волосы обрели прежний блеск, кудрями падали на плечи, рассыпались по спинке сиденья. Зрачки зеленоватых глаз чуть расширились.

– Юджин, расскажи еще раз, как ты нашел меня. Как оказался здесь.

Русов смутился - никак не мог привыкнуть, с какой любовью смотрит на него Джанет.

– А знаешь, - сказал он неловко.
– Ведь мы едем в сторону России. Почти тем же путем, что я прилетел когда-то. С каждым часом становится ближе мой город.

Джанет встряхнула кудрями и рассмеялась:

– Ну да! Только все дороги кончатся гораздо раньше. Ты же мне рассказывал. Дальше тянутся леса и тундры Лабрадора, раскинулись ледяные моря, а за ними снега Гренландии. Потом океан, и только затем Европа. А там еще надо пересечь Темную зону. До твоего города не доберешься, Юджин. Разве только на самолете. Странное у него название. Повтори-ка его еще раз.

– Кандала, - с улыбкой выговорил Русов название родного города по-английски.
– Это совсем не плохой город, Джанет, хотя и бедный. В тот день я не думал, что оставлю его. Да еще окажусь здесь…

Русов подогнал «УАЗ» к дому и вышел, чтобы размяться. Ему пришлось поднять воротник куртки - с сопок, кое-где уже покрытых снегом, дул ледяной ветер.

Наконец на крыльце появился отец в рыбацкой куртке и резиновых сапогах, а за ним ещё двое, экипированных таким же образом - гости из столицы Автономии. Гости отчаянно зевали, и Русов им посочувствовал: отец мог пить всю ночь напролет, но за дело всегда брался рано, будь то рабочая планерка или выезд на рыбалку, как сегодня.