Окликни меня среди теней
Шрифт:
– Ну, это будет не скоро, - легкомысленно сказал Русов, обнимая Джанет и чувствуя теплое дыхание на щеке.
– Хочешь сказать - неизвестно, проживем ли мы столько?
– Джанет устроилась поудобнее.
– Да уж, у тебя талант попадать во всякие переделки.
Русов тихо рассмеялся:
– Помнишь, ты говорила, что я без тебя пропаду. Очень похоже на то. Если бы не твоя любовь, я бы не выжил. Или оказался в куда менее приятном месте. Вот
«А может, и сдал», - подумал он.
– Дядя?
– возмущенно фыркнула Джанет, поднимая голову.
– Да я ему…
– Постой, Джан.
– Русов ласково притянул ее к себе.
– Он быстро одумался, ты ему всю игру испортила. Отнимать у тебя мужа он не посмел. Наоборот, стал помогать: выручил из лап полицейских, что приехали за мной из Пенси-Мэр, дал машину и деньги…
– Вообще-то да, - вздохнула Джанет, снова укладывая голову на плече Русова.
– Когда увижу дядю, расцелую.
– Потом, - продолжал Русов, - этот странный ребенок, Эмили. Ведь она вытащила нас от Ливви, мы там крепко застряли. Цзин или американские военные взяли бы нас тепленькими. И еще, она предупредила о засаде. А знаешь, что сказала напоследок? Что делает это только ради тебя. Ты у меня очень хорошая.
– Угу, - сказала Джанет и потерлась носом о щеку Русова.
– Я у тебя очень хорошая. Всегда помни это и цени… Но что же тогда получается, Юджин? Выходит, я к тебе приставлена в роли телохранительницы? Если тебе не удастся отстреляться или подбросить что-нибудь, то я должна тебя выручать? Это как-то… унизительно. Неприятно, когда тебя используют.
Русов вздохнул и стал поглаживать ее волосы.
– Это не совсем так. Помнишь, я говорил тебе о Морихеи. Он рассказывал о юноше, который играл на флейте в ночь перед сражением. В жизни должно быть место для любви и красоты, иначе это слишком мрачная штука. Ты - моя награда и мое счастье. Если мы еще и помогаем друг другу, так это только естественно…
– Гм, - сказала Джанет.
– Приятно слышать, что я твоя награда и твое счастье. Похвали меня еще.
Русов рассмеялся:
– Ты моя интуиция, Джан. У мужчин с этим плохо. Помнишь Ливви? Я никак не мог взять в толк, что отель - скверное место. А ты это сразу почувствовала. И первой поняла, что надо слушаться Эмили.
– Интересно, кто она на самом деле?
– вздохнула Джанет.
– Узнаем ли мы это когда-нибудь? А Ливви… неужели она тебе никого не напомнила?
Словно
– Еще как напомнила - вылитая Лилит. Но я только потом понял.
– Неужели в отеле мы встретились с демоном?..
– прошептала Джанет.
Русов помедлил.
– Не думаю.
– Он стал перебирать кудри Джанет, следя за волнами света: зеленый, голубой, синий, фиолетовый… - Скорее всего, эта демоническая троица - просто голографические изображения, которые транслирует церковь Трехликого, а поклонники в меру своих сил копируют их. В Ливви много от соблазнительности Лилит, но все-таки это обычная женщина.
– Тебе она показалась соблазнительной?
– Джанет слегка укусила Русова за ухо.
Русов вздрогнул: красными огнями осветилась елка, красный язычок Ливви поманил из темноты.
– Не такая соблазнительная как ты, Джан.
– А я-то думала, мы всем утерли нос, - разочарованно вздохнула Джанет.
– Всей не святой троице. А оказывается, еле удрали от их поклонников.
– Это немало, Джан, - улыбнулся Русов.
– Или в тебе проснулся боевой дух и хочешь управиться с самими Владыками Тьмы?
– Нет уж, - пробормотала Джанет.
– Лучше управимся с ужином… - Потом хихикнула:
– И уберите руки, молодой человек! Я вам не Ливви.
– Конечно.
– Русов глубже запустил руку под платье.
– Ты красивее, милее и соблазнительнее. Ужин пусть подождет.
– Я думала, мы оставим это на десерт, - пожаловалась Джанет, подставляя шею поцелуям Русова.
– Но ты предпочитаешь начать со сладкого…
В этой уютной гостиной их временного дома мы оставим Русова и Джанет. Впереди у них не столь интересная для читателя жизнь: любовь, учеба, дети. Все реже голубые зимы, пышное лето и золотая осень Канады будут напоминать Русову о его далекой родине.
Но течение реки непрестанно, как писал в «Записках из кельи» Камо-но Тёмэй, и вода в ней не остается прежней. Так и человеческая жизнь… Все переменится. Снова перед Русовым распахнутся неоглядные просторы России. Снова придет тяжелое время испытаний, страха и горя.
И тогда, быть может, мы вернемся к этой дороге, озаряемой то угрюмыми отсветами грядущей Битвы, то далеким сиянием Сада - чтобы посмотреть, куда приведет героев их путь.