Окно Иуды
Шрифт:
Выпустив облако дыма, Г. М. откинулся назад с довольным видом и закрыл один глаз, чтобы дым не попал в него.
— Конечно, подчеркнуло, Кен. Но обвинение интересовали не штемпельные подушечки, а, собственно, момент, когда Флеминг пытался взять у Ансуэлла отпечатки. Ансуэлл — отнюдь не в состоянии оцепенения — так толкнул его, что тот пролетел через комнату. Так же внезапно он якобы атаковал покойного. Но я рад, что обвинение упомянуло о подушечках, иначе это пришлось бы сделать мне. Потому что меня очень интересует конкретная штемпельная подушечка — это ключ ко всей тайне. Вы понимаете
Глава 14
ХРОНОМЕТРАЖ ДЛЯ ЛУЧНИКОВ
Это заявление, сделанное в маленькой комнате с низким потолком на верхнем этаже «Головы Мильтона», всегда останется одной из самых причудливых виньеток во всем деле. Отблески пламени играли на оловянных кружках, на огромных ботинках Г. М., на его очках и на лице, расплывшемся в веселой улыбке. Эвелин сидела закинув ногу на ногу, склонившись вперед и подпирая рукой подбородок. В ее карих глазах светилось раздражение, которое Г. М. умудрялся вызывать в каждой женщине.
— Вы отлично знаете, что мы не понимаем, — сказала она. — Нечего сидеть, строя рожи, как Тони Уэллер, думающий о том, что бы он хотел сделать со Стиггинсом! [13] Иногда вы бываете самым невыносимым человеком в мире! Почему вам так нравится все мистифицировать? Если бы здесь был мистер Мастерс, удовольствие было бы полным, не так ли?
— Мне это вовсе не нравится, черт возьми! — с самым серьезным видом возразил Г. М. — Напротив, люди привыкли мне пакостить, и я вынужден платить им тем же. Ладно, перейдем к делу. Прочтите хронометраж до конца. Я всего лишь спрашиваю вас: если убийца не Джим Ансуэлл, то кто же?
13
Тони Уэллер, Стиггинс — персонажи романа Чарлза Диккенса «Посмертные записки Пиквикского клуба».
— Нет, спасибо, — отозвалась Эвелин. — Я слишком часто слышала такое раньше. Сначала вы предъявляете список подозреваемых, и мы делаем выбор, а потом всегда оказывается, что вы выбрали совсем другого. Очевидно, сейчас вы собираетесь доказать, что настоящий убийца — сэр Уолтер Сторм или судья Рэнкин. Нет уж, благодарю покорно.
— Что вы имеете в виду? — осведомился Г. М., глядя на нее поверх очков.
— Вот что. Вы обратили наше внимание на хронометраж, что является чертовски подозрительным знаком. Похоже, вы сосредоточились на людях, которые во время убийства находились рядом. Но как насчет остальных?
— Каких остальных?
— Есть еще по крайней мере трое. Я имею в виду Реджиналда Ансуэлла, доктора Хьюма и даже саму Мэри Хьюм. Например, генеральный прокурор сегодня указал мисс Хьюм, что Реджиналд вообще в тот день был в Рочестере и прибыл в Лондон не раньше полуночи. Вы не стали ему возражать — во всяком случае, не возобновили прямой допрос свидетельницы. Так где же в действительности был Реджиналд? Мы знаем, что он побывал в доме в вечер убийства, пусть даже значительно позже — я слышала, как он сам это говорил, спускаясь по лестнице в Олд-Бейли. Мэри Хьюм тоже была там и тоже поздно. И наконец, доктор, который сейчас отсутствует. Сначала вы заявили, что у доктора Хьюма есть алиби, но вчера вечером, по словам Кена, он написал письмо, где утверждал, что видел, как произошло убийство. Как вы намерены все это объяснить?
— Если вы дочитаете хронометраж… — начал Г. М., но оборвал фразу. — Кое-что из этого беспокоит и меня, — признался он. — Вы ведь знаете, что судья выписал ордер на арест Спенсера? Когда выяснилось, что он сбежал, Чокнутый Рэнкин не стал смотреть на это сквозь пальцы. Если его поймают, Чокнутый отправит его в каталажку за намеренное неуважение к суду, рассматривающему дело об убийстве. Мне показалось, Уолт Сторм слишком легко решил обойтись без этого свидетеля, хотя ему следовало бы попросить о перерыве в заседаниях. Должно быть, он знал, что доктор дал стрекача. Но Чокнутый, по-видимому, тоже знал это. Интересно… хотя это не важно. У вас есть какие-нибудь идеи, Кен?
Моя позиция была проста.
— Меня интересует не столько то, кто убил Хьюма, сколько как это было проделано. В этом отношении я похож на Мастерса: «Бог с ним, с мотивом, — давайте послушаем о технике». Здесь есть три альтернативы. Первая — все-таки его убил Ансуэлл. Вторая — Хьюм сам убил себя, случайно или намеренно. И третья — наличие неизвестного убийцы и неизвестного метода. Вы можете ответить на пару прямых вопросов, Г. М., — без уверток и двойных толкований?
Морщины на лице Г. М. разгладились.
— Конечно, сынок. Валяйте.
— По вашим словам, убийца проник в комнату с помощью «окна Иуды». Это так?
— Да.
— И убийство было совершено арбалетом?
— Верно.
— Почему? Я имею в виду — почему арбалетом?
Г. М. задумался.
— Это самый логичный вывод. Арбалет — единственное оружие, которое соответствует преступлению. Кроме того, это легчайшее оружие из всех, какие можно было использовать.
— Легчайшее? Та большая неуклюжая штуковина, которую вы нам показывали?
— Вовсе не большая, сынок, — возразил Г. М. — Очень широкая — да, но не длинная. Вы же сами видели — это был короткий арбалет. А легким это оружие является в том смысле, что, как признал сам Флеминг, с короткого расстояния даже любителю нелегко из него промахнуться.
— Я как раз к этому подхожу. С какого расстояния выпустили стрелу?
Г. М. бросил на нас сердитый взгляд:
— Стиль зала суда становится заразительным. Я понимаю медика, который сказал на одном процессе: «Это как экзамен в колледже под присягой». На ваш вопрос, Кен, я не могу ответить с точностью до пары дюймов. Но чтобы избежать обвинения в уклончивости, скажу, что не более чем с трех футов. Вы удовлетворены?
— Не вполне. Как вы предполагаете, что делал Хьюм во время выстрела?
— Убийца разговаривал с ним. Хьюм стоял у стола, наклонившись, чтобы посмотреть на что-то. Как только он склонился вперед, убийца спустил курок арбалета — отсюда странный угол вхождения стрелы, летевшей почти прямо. Уолт Сторм устроил из этого посмешище, но это чистая правда.
— Наклонившись, чтобы посмотреть на что-то?
— Да.
Эвелин и я уставились друг на друга. Г. М., покусывая окурок сигары, придвинул ко мне хронометраж.