Окно с видом на площадь
Шрифт:
Она направилась прямо к камину.
— Мне это нравится, — сказала она. — Можно я возьму ее у поиграть?
Я мягко взглянула на нее.
— Это карусель моего брата, который умер. Когда ты будешь приходить ко мне, я буду заводить ее для тебя, но не позволю никому трогать ее.
Она посмотрела на меня с удивлением, и я поняла, что редко кто в этом доме отказывался исполнять желания мисс Селины. Поэтому я посчитала правильным немедленно добиться взаимопонимания по этому вопросу. Как только я взяла шелк из ее рук и начала с восхищением рассматривать его, она тут же передумала дуться. Какой это был тонкий и
— Мы начнем заниматься платьем завтра же, — заверила я. — Это прекрасный шелк. Он будет очень красив в платье, хотя такое платье больше подходило бы к весне или лету, а не к холодной осени. Я привезла с собой несколько модных журналов, и они помогут нам выбрать фасон. Может быть, мы с тобой придумаем его сами.
Ей было приятно услышать это, и она одарила меня очаровательной солнечной улыбкой.
— Как мне вас называть? — спросила она. — Я не запомнила ваше имя, хотя Гарти произнесла его, когда вы к нам вошли.
— Пожалуйста, называй меня мисс Меган, — предложила я. — Это звучит более приятно, чем Кинкейд.
Она несколько раз тихо повторила мое имя для себя, а потом произнесла его громко, как бы решив, что оно ей нравится.
Мелодия музыкальной шкатулки окончилась, и Седина вдруг вспомнила, что она пришла ко мне с поручением.
— Ой, я забыла! Меня послали попросить вас спуститься сейчас же к столу — поздний чай. Это в половине шестого в столовой. На самом деле это ранний ужин, но мисс Гарт была когда-то в Англии, и ей нравятся английские обычаи. Вы будете питаться вместе с нами, мисс Меган.
Хотя это было очень рано для ужина, я знала, что смогу поменять свои привычки, и была счастлива иметь возможность присоединиться к ним. Это позволит мне чаще видеть Джереми.
Мы аккуратно сложили китайский шелк и убрали его в один из ящиков бюро. Потом, пока Селина ждала меня, я вымыла руки в тазике с голубыми цветами. Дом Рейдов, как это было принято в современных домах, был оборудован ванной комнатой, но она находилась внизу, на втором этаже. Я вылила грязную воду из тазика в специальный кувшин, спрятанный под тазиком, вытерла руки насухо, и мы отправились вниз.
Неожиданно для такого темного и мрачного дома столовая на первом этаже оказалась удивительно светлой. Темные панели по стенам доходили только до середины, а выше по светлым обоям разбегались тонкие веточки с весенней зеленью, и поэтому в комнате казалось светло и просторно. Мебель была элегантна, как и везде в доме, и прекрасная люстра свисала из центра лепного медальона на высоком потолке. Через застекленные дверцы огромного посудного шкафа я увидела сервизы из тонкого китайского фарфора и хрусталь.
В передней стороне дома широкие застекленные двери открывались на маленький балкон, огороженный кованой железной решеткой. С него открывался вид на площадь. Двери были закрыты, но свет низко висевшего солнца еще заливал столовую.
Мисс Гарт и Джереми уже сидели за длинным обеденным столом, а возле них в камине уютно плясал по углям огонь. Стул мисс Гарт, конечно, был поставлен поближе к огню, но эта комната была слишком большой, чтобы сделать ее душной и жаркой. Мисс Гарт указала мне на мое место за столом
Я оказалась напротив Джереми, который даже не взглянул на меня. Большую часть времени, которое он провел за столом, он сидел молча, отстранено, выказывая полное безразличие ко всем присутствующим. Он ел равнодушно и без аппетита, и не один раз мисс Гарт взывала к его вниманию, выговаривая ему, критикуя его манеры за столом или заставляя доесть то, что оставалось у него на тарелке.
Селина вела себя совсем иначе — очаровательно, но дерзко, часто обращалась с замечаниями к брату, и ее не смущало, что он не всегда отвечал ей. Она с восторгом расписала ему музыкальную карусель, которую увидела в моей комнате, и предупредила, чтобы он никогда ее не трогал. Она похвалилась, что скоро у нее будет новое платье, говоря о «мисс Меган» как о своей собственности.
Вскользь я заметила, что когда у меня будет время, я сошью костюм и для Джереми. Он не взглянул на меня, но ответил довольно грубо, невоспитанно:
— Я не хочу никаких новых костюмов. И не желаю, чтобы меня измеряли.
— Как хочешь, — проговорила я. — Я и без этого буду очень занята.
— Если дядя захочет, тебе тоже сошьют новую одежду, — твердо сказала мисс Гарт.
Впервые мальчик поднял глаза и бросил на нее быстрый, недобрый взгляд.
— А почему дядя Брэндан должен хотеть этого? Вы же знаете, что он ненавидит меня. Вы же знаете, он желает, чтобы я умер.
Эти слова в устах маленького мальчика, произнесенные с такой убежденностью, меня потрясли и ужаснули, и я подумала, имеет ли представление об этом мистер Рейд. Но в тот момент я ни в чем не могла бы разубедить мальчика. Я только нащупывала свой путь к пониманию родственных отношений в этом доме. И пока я не узнаю истинное направление подспудных течений в отношениях обитателей, мне не следует ступать на почву, которая грозила оказаться зыбкой.
Когда длинное и нудное сидение за столом закончилось, я возвратилась в свою комнату и села на единственный стул с прямой спинкой, чтобы подумать о проблемах, которые встали передо мной, как ряды горных хребтов. Было ясно, что Джереми был с ног до головы закован в колючую броню — броню без единой видимой щели. И все же он был только ребенком, и у него должны быть потребности, о которых он может и не знать. Потребности, которые он, может быть, подавил после трагического случая, когда когда погиб его отец. Где-то должна быть щель в его обороне, и я должна найти ее. Я должна запастись необходимым терпением, чтобы ждать, и рассудительностью, чтобы распознать путь к сердцу Джереми. Это казалось очень сложной задачей, и я не имела права позволить себе испугаться.
Вечер после такого раннего ужина показался мне бесконечным, и я чувствовала, что во мне нарастает беспокойство. Я знала, что не положено молодым девушкам выходить одним на улицы Нью-Йорка после наступления темноты. Нападения бродяг и воров, нападения на женщин, если они выходили без сопровождения, и даже на мужчин, если они не были вооружены, случались слишком часто в те мрачные времена. Но сидеть здесь часами, когда не было желания заниматься чтением или шитьем, показалось мне страшнее для состояния моего духа, чем возможная опасность для моего тела вне дома.