Окно в пустоту
Шрифт:
— Ленку я люблю, но тело требует, — ответствовал Коля и через минуту появился снова рядом с крепкой румяной девахой явно из провинции.
— Знакомься, это Надя.
— Ох, Коля, ну и вкус же у тебя!
— Ничего, хорошего человека должно быть много! А главное дело, знаешь, какая девка темпераментная? Ураган просто. Правда, Надюха?
Девица покраснела и смущенно захихикала. Вадим понравился ей гораздо больше, чем грубоватый Коля. Что такое темперамент, Надя представляла себе довольно смутно, но если Коля остался доволен, может, и
— Шевелись, Надюха, давай, пошурши там по сумкам, накрывай на стол! А мы пока тяпнем от трудов праведных, — мощный Колин голос гремел на всю квартиру.
Удобно устроившись на диване, Коля достал из кармана маленькое зеркальце, короткую стеклянную трубочку и пакетик с белым порошком. Насыпав порошок на зеркальце двумя аккуратными полосками, он поочередно втянул их носом через трубочку.
— Эх, хорошо забирает!
Вдим с удивлением наблюдал за его странными манипуляциями.
Хочешь попробовать? Классная штука, между прочим. Третью ночь уже не сплю — и ни в одном глазу.
— А что это такое?
— Кокаин. Раньше эта штука через нас только транзитом проходила, и то редко, а теперь сюда везут сколько угодно. Покупатель с деньгами появился.
— Наркоманом стать не боишься?
— Да, чего там. Однова живем. И потом, ломки от этой штуки никогда не бывает. Ну что, будешь?
Буду, — решительно ответил Вадим. Если уж есть возможность не засыпать, ею обязательно нужно воспользоваться.
Порошок оказался горьковатым на вкус. Потом зубы во рту занемели, как после наркоза, а голова будто наполнилась цветами. Мир вдруг стал таким простым, понятным и прекрасным, как никогда раньше. Вадим наслаждался этим новым, счастливым ощущением.
Ночь прошла весело. Спать совсем не хотелось, все заботы и тревоги, кошмарные видения и угрызения совести отступили куда-то далеко.
Для Вадима это стало началом конца. Жизнь для него превратилась в кошмар. Светлые промежутки эйфории после приема кокаина становились все короче и короче, а когда действие его проходило, чудовищные видения накатывали с новой силой. Теперь к ним добавились рвущие мозг мигрени и постоянные кровотечения из носа.
Медленно и неуклонно, сам того не замечая, Вадим превращался в развалину, тень человека.
Однажды, проснувшись среди ночи, он как бы увидел себя со стороны.
— Во что я превратился? Трясущийся наркоман, живущий от одной дозы до другой. Если буду продолжать в том же духе, долго не протяну, это точно. Выходит, эта девка была права. Душа моя действительно пуста и темна.
Да разве есть у человека душа? Конечно, нет! Нас же этому всегда учили. Первичность материи, вторичность сознания, три источника, три составных части марксизма… Тьфу ты, черт, что за ерунда лезет в голову! Нет в человеке никакой души, и быть не может.
Тогда что же так свербит и мучает где-то там, внутри? Почему именно теперь, когда я дорвался до всего, чего так хотел, ничто не мило? Почему рука сама тянется к белому порошку, и его требуется все больше и больше?
И кстати, о белом порошке. Запас на исходе, надо бы Коле позвонить. Ему-то хорошо, у него нервная система, как у первобытного человека. Не поспит ночь, снимет себе еще одну шалаву, а наутро как огурец. Везет же некоторым!
Вадим ошибался. Коле, действительно, почти всегда везло, но жить ему оставалось всего несколько часов.
Около 10 утра, собираясь уходить, Коля запирал за собой массивную железную дверь своей квартиры. Дел предстояло много, и он был совершенно трезв, собран и сосредоточен. В эту ночь он даже хорошо выспался, тем более что жена уехала к своей матери в Белгород.
Надо сказать, что маску эдакого рубахи-парня, шумного, простодушного и несколько дубоватого Коля выбрал себе совершенно сознательно. На самом же деле при полном отсутствии какого бы то ни было образования, а тем более общей культуры он был далеко не глуп, а главное, обладал каким-то сверхъестественным, звериным чутьем к опасности. Да если бы не обладал, разве он прожил бы так долго?
Коля попал в места заключения лет 10 назад. Тогда он был еще молод и неопытен, а потому загремел на 8 лет за убийство в пьяной драке. В лагере он быстро стал стукачем. Администрация, правда, очень берегла своих «источников» и всячески старалась создать им авторитет среди осужденных. Коля, во всяком случае, считался «правильным».
По заданию своих благодетелей ему пришлось совершить немало таких дел, по сравнению с которыми то, за что он был осужден, казалось просто невинной детской шалостью.
Выйдя на свободу (кстати, досрочно, как вставший на путь исправления), Коля быстро сориентировался в новой ситуации. Да и старые лагерные связи помогли. Как известно, большинство «новых русских» вышли из це-ка и зе-ка, так что Коля оказался при деле. Тогда еще не все пироги были поделены, и он сумел сколотить первоначальный капитал, торгуя чем ни попадя и разрешая возникающие конфликты привычным способом.
Поворачивая ключ в замке, Коля услышал за спиной шаги. Кто-то быстро спускался по лестнице. Коля не успел обернуться.
Он вообще больше ничего не успел.
Негромкий хлопок выстрела из пистолета с глушителем никто не услышал. Да и услышали бы — еще глубже схоронились за своими дверями. Кому же охота влезать в чужие неприятности! Время сейчас не такое.
Тело нашли только через час.
В тот же вечер «Дорожный патруль» сообщил о случившемся. «Предположительно, убийство бизнесмена явилось следствием криминальной разборки». Надо понимать — туда ему и дорога.
В тот вечер программист Игорь задержался на работе дольше обычного — только что проведенный в офис удаленный биржевой терминал требовал тестирования. Самого Игоря это обстоятельство не очень беспокоило — дома его ждать было некому, а работу свою он любил.