Око Баала
Шрифт:
Шум двигателей наших автомобилей далеко разносился по пустым улицам. Я находился в режиме сканера постоянно, но ничего не видел. Но это вовсе не означало, что в городе никого нет — те головы на пиках сами собой не появились. Это просто означало, что местные песчаные крысы не пользуются электроприборами только и всего. Чтоб головы рубить электричество не нужно. Я поймал себя на том, что думаю, о местных как о крысах и готов убивать как только увижу и осклабился — вот уж действительно, пока сам не увидишь, не поймешь!
Отель Оушен находился на северной окраине города и стоял прямо на великолепном песчаном пляже
Мейсон остановил машину, не доехав до отеля метров триста. Свернул во двор большого бунгало, притер машину к стене. Рядом встал второй пикап.
— Мы пойдем проверим отель, а ты побудь здесь, охраняй транспорт, — сказал мне сержант, вытаскивая из креплений автомат.
Я пожал плечами — охранять так охранять. Взял свой калашников, вышел из машины, сел на капот. Остальные парни вышли на дорогу и неспешно пошли в отель, не сказать, что как на прогулке, но и без особой опаски. Я заметил в руках у Грабовски чемоданчик с каким-то электроинструментом. Чего они там проверять решили?
Я вытащил из кармана свой портсигар и цыкнул зубом от огорчения — осталось всего пять сигарилл. Ничего подобного в местных магазинах я не видел, то, что продавалось под названием «табак» на вкус больше напоминало гнилую солому вперемешку с опилками. Курить такое я не мог и не хотел. Чертов Виктор мало того что пытался подсадить меня на наркотики, так еще и ухитрился подсадить на хороший табак!
Я с наслаждением затянулся ароматным дымом и принялся бесцельно наблюдать за темнеющим горизонтом. Ночь наступала стремительно — на небе постепенно проступали звезды. Красиво здесь! И тихо. Интересно, сколько мне здесь сидеть?
Прошло полчаса, я покурил, прошелся по двору разминая ноги, опять посидел. На улице окончательно стемнело, и когда я повернулся к морю уловил краем глаза какой-то отблеск. Я повернулся на юг и через пару минут наблюдения заметил еще один отсвет где-то в городе. Кто-то бродил в развалинах подсвечивая себе огнем или электрическим светом. Я переключился в режим сканера, но никакого электромагнитного излучения не увидел. Факел или слабенький фонарик? Песчаные крысы или дезертиры? Лучше уж первые, со вторыми я уже сталкивался, нафиг-нафиг.
В отрядном канале было тихо, поэтому я решил побеспокоить коронных по рации:
— Мейсон, это Рохо. В городе кто-то есть, наблюдаю отсветы факела, направление — юг, в районе мечети, около километра от меня.
— Принято, Рохо, — сквозь бормотание Шороха пробился голос сержанта, — Мы здесь почти закончили, скоро подойдем, смотри в оба!
Что, блядь, они там закончат? Речь шла о разведке вроде как. Опять темнят. Почему все, с чем я не соприкоснусь, оказывается с двойным или даже тройным дном? Определенно, надо искать Ын Джи и валить на Косумель. Там тоже не сахар, но хотя бы понятно, что от меня хотят и как дело планируют закончить.
Коронные появились на улице через полчаса, предварительно окрикнув меня по рации. Правильно сделали — я уже так накрутил себя, что готов был стрелять на звук. Рожи
Машины мы перегнали в тупик грузового терминала, что был при отеле. Закрыли маскировочной сеткой — с пяти шагов не поймешь, что такое здесь стоит и мы направились в отель.
Оушен когда-то был шикарной пятизвездочной гостиницей. Остатки былой роскоши еще угадывались в коридорах по которым мы стуча каблуками прошли в отель. Расположились в большом конференц-зале с застекленной стеной, через которую отлично просматривались все подходы к отелю. Стекла к моему удивлению стояло целым, нигде не разбито и почти не поцарапано. Впрочем, когда я постучал по нему, сразу понял, почему оно уцелело — бронированное, антивандальное. Такое разбить еще постараться надо.
После скудного ужина, который, тем не менее все проглотили с аппетитом лейтенант Грабовски нарезал всем по два часа ночной вахты. Всем кроме меня. Не доверяет. Ну и правильно, пусть дальше не доверяет, я лучше посплю всласть.
Первым на часы заступил Роки, а все остальные принялись расстилать спальники — готовились ко сну. Я же, почувствовав после ужина позывы справить естественную потребность, решил сходить облегчиться.
— В соседних комнатах не гадить! — напутствовал меня лейтенант Грабовски.
Я только отмахнулся — сам знаю. Шарится в темноте в заваленных всяким хламом коридорах, подсвеченных узким тонким лучом подствольного фонарика было то еще удовольствие, но найти подходящего места никак не получалось. Я уже примерился было сделать свое дело в закутке коридора, когда увидел в пыли свежие следы ботинок. Коронные прошли здесь всем стадом совсем недавно. Интересно, что за дела они здесь делали, прикрываясь разведкой? Надо посмотреть!
Следы привели меня в подвальное помещение, которое некогда было хранилищем ценностей. Большая сейфовая дверь была взорвана, все сейфы для хранения вещей постояльцев стояли взломанными. На полу валялась гора всякого мусора — коробки из-под часов, женские сумочки, футляры от драгоценностей. Все было покрыто толстым слоем пыли. Ну и чего они здесь искали, здесь все давно выгребли до нас, скорее всего еще во время войны иранские солдаты постарались.
Оказалось, что выгребли не все. В соседним с большим хранилище помещении обнаружились маленькие и узенькие сейфовые ячейки — в такие могут влезть разве что папки с бумагами или документы. И вот здесь я обнаружил свежие следы взлома — все дверки стояли открытыми, на полу валялись горы бумаг с водяными знаками, арабской вязью, какие-то паспорта…
Кому могли понадобиться покрытые пылью бумажки двадцатилетней давности?! Может быть там деньги хранились? Да нет, деньги, золото и драгоценности складывали в соседнем хранилище. Здесь искали что-то другое и, похоже, нашли.
Да и черт с ними, с коронными, флаг в руки и поезд на встречу! У меня своих тайн и загадок хватает, чужих не надо. Захотят сказать — скажут.
Я подобрал с пола пару бумаг, ушел в комнату охраны и сделал свои дела. Должен вам сказать, что подтираться официальными бланками с водяными знаками жуть как неудобно! Но я справился со сложностями достойно и с чувством выполненного долга отправился обратно.