Око Сатаны
Шрифт:
Слушая отца Аристарха, Николай будто бы погрузился в мистический транс. Слова священника обретали объем и цвет, оживляя перед Ветровым события давно минувших дней. Вот на лобном месте хмурит брови русоволосый князь. Вот несется, ощетинившись остриями ятаганов, к стенам святого города черный поток турецких воинов-янычар. Вот в отчаянии мечется от стены к стене в своем узилище облаченный в белые одежды седобородый старец… Целый огромный мир открывался сейчас перед Николаем. И Ветров понимал — он должен, обязан сделать все, от него зависящее, чтобы этот мир продолжил существовать…
— Флорентийская уния, осужденная великим князем Московским Василием II и Русской церковью, подорвала в глазах русского общества авторитет православных греков как верных хранителей подлинного христианства, — говорил тем временем Аристарх. — Потрясшее христианский восток падение Константинополя под напором турок, превративших собор святой Софии в мечеть и пленивших Вселенского патриарха, представилось русскому сознанию знаком гнева Божия. Эта историческая катастрофа означала перемещение центра мирового православия в Москву, осознавшую себя третьим Римом. Чрезвычайно важным моментом стало учреждение патриаршества на Руси. 23 января 1589 года в Успенском соборе Московского Кремля митрополит Иов был торжественно посвящен Вселенским патриархом в сан патриарха Русского. Обращаясь к московскому царю Федору Иоанновичу, Константинопольский первоиерарх сказал: «Воистину, в тебе Дух Святой пребывает, и от Бога такая мысль внушена тебе; ветхий Рим пал от ересей, вторым Римом — Константинополем — завладели безбожные турки, твое же великое российское царство, третий Рим, всех превзошло благочестием; ты один во всей вселенной именуешься христианским царем».
— Отец, мне кажется, теперь я понимаю суть, — Николай сжал кулаки, чувствуя себя на пороге откровения. — Наша земля, Россия — она ведь избрана для того, чтобы сохранить православную веру и приумножить ее достояние! И все эти невзгоды — смуты, войны, голод, нашествие сатанистов — это всего лишь испытания, которые нужны для того, чтобы проверить нас на стойкость и закалить нашу волю!
— Ты верно мыслишь, сын мой, — кивнул священнослужитель. — Только самые сильные и смелые, самые искренние и добрые, самые стойкие духом и чистые телом люди сумеют пройти через то горнило, которое уготовила судьба нашей многострадальной Родине. Не знаю, буду ли я среди них. На все воля Господа, — отец Аристарх перекрестился. — Но ты, Николай, уж точно увидишь, чем все закончится. В этом я не сомневаюсь.
— Настанет день, — проговорил Ветров, — и Россия воспрянет ото сна, и задышит полной грудью, и закричит во весь голос, как новорожденный христианский младенец, — он и сам удивлялся тому, откуда пришли вдруг такие слова. — Вольный ветер пробежит по серебру рек и озер, по золоту полей, по изумрудной россыпи могучих русских лесов! И в каждый, самый отдаленный, самый заброшенный уголок, принесет он благую весть о том, что настало новое время. Время славы и веры русской! Ну а тех, кто будет сопротивляться пришествию Царствия Божьего, — заметив у входа в спортзал подсматривающего сатаниста, Николай погрозил ему кулаком, после чего мерзкая рожа исчезла, — ждет судьба лютая, немилосердная! Черные вороны их косточки на погосте склюют!
Священник изумленно глядел на своего собеседника, не понимая, что происходит. Казалось, в Николая вселился дух былинного русского богатыря, которому вовсе не нужны усиленные тренировки, чтоб одолеть зловещего недруга.
А может статься, так оно и было?
Глава 28
Догадки магистра Логвинова
Владыка Русской Православной Церкви, иерей Макарий и Ярополк Логвинов находились сейчас в главном управлении Московской Патриархии. Происшествие в останкинской студии несколько спутало их первоначальные планы — но Ярополк Владиславович все же не забыл о том, что собирался проверить хранившуюся в церковных архивах информацию по жертвоприношениям.
Они сидели в просторном помещении, уставленном длинными рядами серверов, компьютеров и мониторов. Если Храм Христа Спасителя был сердцем Церкви, а Патриарх — разумом и совестью, то это место можно было без тени сомнения назвать ее памятью. Доступ сюда имел даже не каждый из высокопоставленных церковных иерархов, что уж и говорить о простых гражданах. Здесь хранились электронные копии миллионов документов, многие из которых создавались столетия назад, на заре становления Русской Православной Церкви. Свидетельства о рукоположениях и отлучениях, протоколы заседаний Священного Синода и множества других собраний рангом поменьше. Списки икон и церковных артефактов, а также сотни тысяч фотографий этих предметов. Магистр Ордена понимал, что ему оказали великую честь, допустив сюда. Особенно, учитывая тот факт, что еще год назад он числился одним из злейших врагов хозяев этого места. И досье на него тоже, несомненно, хранилось именно здесь.
Впрочем, Ярополк Владиславович и так владел всей той информацией по истории Церкви, которую считал для себя необходимой. В настоящий момент его интересовала только одна деталь, которая, возможно, могла бы помочь понять, к чему же на самом деле стремится преступный Президент Геннадий Райшмановский.
Но установить истину было делом довольно хлопотным. Ведь сатанисты начали приносить христианских младенцев в жертву Дьяволу целых тринадцать лет назад, и это безобразие творилось по всей России — от Владивостока до Калининграда. Логвинов собирался создать графическую компьютерную диаграмму, которая наиболее полно отображала бы суть происходящего. Для этого нужно было вручную обработать на клавиатуре достаточно большой объем данных, описывающих время и место каждого преступления. Именно этим и занимался сейчас магистр. Иерей Макарий распечатал для него объемистую кипу документов, в которых содержались основные сведения по каждому из леденящих кровь жестоких убийств. Теперь Ярополк Владиславович переносил эту информацию в программу, установленную на его планшете iPad — по завершении работы она должна была выдать полную карту жертвоприношений, и это могло дать ответ на многие вопросы. Мобильный телефон Логвинов отключил еще со вчерашнего вечера…
Еще не дождавшись результата, он уже понимал на подсознательном уровне — разгадка близка. И Логвинову очень не нравилось то, о чем он начинал догадываться. Это было бы весьма неприятно, если не сказать — ужасно…
Магистр прервал свое занятие, тряхнул головой, потер виски.
— Надо передохнуть, — пробормотал он. — Надо передохнуть и все как следует обдумать…
— Кофе выпьете? — отреагировал иерей.
— Да, пожалуй, — кивнул писатель. — Мне действительно необходимо сейчас сосредоточиться.
Макарий встал со своего места и направился к кофейному аппарату.
— Что-нибудь получается? — внимательно глядя на Логвинова, поинтересовался Патриарх.
— Сложно сказать, — пожал тот плечами. — Что-то крутится рядом в воздухе, но поймать это мне пока что не удалось. Может быть, потому, — признался вдруг Логвинов, — что я на самом деле боюсь того, что может случиться…
— Все так серьезно? — посуровел первосвященник.
— Посмотрим. Спасибо, — магистр взял чашку из рук подошедшего иерея. Отхлебнул обжигающего напитка, поставил чашку на стол. Достал из кармана мобильный телефон и включил его.
Тотчас аппарат разродился целым выводком СМС-сообщений, все как одно, извещавших о том, что начиная с позднего вечера минувших суток магистру несколько раз звонил его ближайший помощник, Олег Баранов.
Ярополк Владиславович нахмурился. Зная железный характер Олега, он был уверен в том, что тот в состоянии самостоятельно решить почти любую проблему, и не станет панически названивать лидеру Ордена из-за каких-нибудь пустяков. Должно было случиться что-то по-настоящему ужасное, чтобы Бультерьер повел себя таким образом…